Тринадцатый час

— Ты говорила про дом клиента. Но никогда не упоминала, что играешь в сотрудника охраны.

— Клиент имеет право на конфиденциальность, — возразила супруга.

Николас отмахнулся.

— Если ключ и карточка предназначены для доступа туда, где хранятся такие сокровища, почему ты столь бесцеремонно таскаешь их с собой?

— Это особый ключ. На нем восемь букв, каждая соответствует определенной дате. Сегодня, например, день «Д». Если не знаешь алгоритм, по которому определяется дата, у тебя один шанс из восьми, что он сработает, а после этого еще нужно три раза провести через считыватель карточку и ввести свой номер соцстрахования… от одного ключа, по сути, нет никакого толку.

— Джулия, ты говорила, что это дополнительный ключ от чьего-то дома. Но не от места, где полно оружия.

— Это совсем другое оружие. С его помощью никого не убьешь.

Ник не осмелился возразить.

— И как же они туда проникли с такой системой безопасности?

— Точно не могу сказать, но они явно знали, что делают, представляли устройство охранной системы, уничтожили сервер и все такое прочее, но забыли об одной вещи — мы наняли отдельную фирму, которая обеспечивает удаленное дублирование.

— Что?

— Никогда не клади все яйца в одну корзину, если речь идет о безопасности. Две отдельные фирмы для двух отдельных аспектов. Сервер безопасности в доме Хенникота постоянно связан с компьютером в моем офисе. Каждый раз, когда происходит нарушение безопасности, он отсылает файлы на мой компьютер — именно по этой причине.

— То есть все, включая фотографии взломщиков, есть на компьютере в твоем офисе?

— Угу, и здесь тоже. — Джулия показала свой КПК. Карманный компьютер, который она носила в сумочке, хранил намного больше, чем контакты, календарь и электронную почту; объем его памяти превосходил любой смартфон.

— Что?

— На случай отключения электричества у нас есть резервные батареи, которые позволяют компьютерам сохранить информацию и отключиться, так что данные, с которыми ты работаешь, не пропадут. Когда случилась авиакатастрофа и отрубился свет, именно это и произошло.

— И?..

— В качестве меры предосторожности файлы с важной информацией пересылаются по электронной почте на мой КПК, так что срочной работе ничто не препятствует. Сейчас в нем хранятся все файлы системы безопасности за два часа, предшествующие отключению.

— Можно посмотреть?

— Зачем тебе? — в замешательстве спросила Джулия. — Ими займется полиция, после того как разберутся с авиакатастрофой.

— Я просто хочу взглянуть.

— Даже если бы нам этого хотелось, мне нужен компьютер, а у нас нет электричества, разве что у тебя в ноутбуке батареи еще не сели.

Ник покачал головой.

— Эти файлы нельзя посмотреть на КПК. Это записи с видеокамер и датчиков системы безопасности.

— Не могу поверить, что ты пошла на такой риск, — Ник не в силах был скрыть злость.

— Если подумать, — сказала Джулия, — то это ограбление спасло мне жизнь.

Ник знал, что она права, но спасение было лишь временным. На самом деле оно стоило ей жизни. Он не мог избавиться от мысли о том, что судьба все равно отберет ее у него, что бы он ни делал.

Ник надел голубую рубашку и взял жену за руку.

— Выслушай меня и не перебивай.

— Ты меня пугаешь, — сказала Джулия.

— Вовсе нет.

— Тогда поменьше драмы.

Ник глубоко вздохнул.

— Полицейских сейчас в городе нет, все на месте авиакатастрофы.

— Угу…

Муж поднял руку, и супруга замолчала.

— Кто бы ни совершил это ограбление, они попытаются замести следы.

Джулия посмотрела в глаза Ника, а затем перевела взгляд на КПК в своей руке. Не сразу, но она все поняла — что тут же отразилось на ее лице.

В двух милях от дома, над местом катастрофы поднимались клубы белого дыма — продолжавшееся весь день сражение без победителей и побежденных, но с бесчисленными жертвами. И хотя борьба с огнем уже близилась к концу, случившемуся предстояло оставить свой след в душах многих на дни, месяцы и годы. Шрам на земле затянется, трава всего за несколько недель вновь покроет обожженную почву, но город уже никогда не останется прежним.

Сидя за рулем «Ауди», едущего в сторону центра, Ник бросил взгляд на «Валгаллу», свой любимый ресторан, и подумал о том, насколько изменилось все вокруг.

Когда-то Байрам-Хиллс выглядел типичным американским городком, прямо как в телесериале — грунтовые дороги и единственный уличный фонарь, полицейский участок с тремя тюремными камерами, лавка с овощами и фруктами, где по выходным продавали свежие пончики и сидр. Дома были скромными вне зависимости от доходов, никто не оценивал соседа по квадратным метрам площади. Дети пожарных и дворников болтались вместе с отпрысками генеральных директоров и торговцев недвижимостью, играя и дерясь, как и все дети, и никто из родителей не собирался вчинять по этому поводу иски. Школьные тренеры часто менялись, и никто не питал иллюзий, что его сын станет новым Майклом Джорданом. Браки длились дольше, супруги работали вместе, демонстрируя друг другу преданность, несмотря на все жизненные тяготы. Но с течением времени, как и в большей части Америки, часть облика города была принесена в жертву высоким доходам; люди стали больше заботиться о своей внешности, о том, как их воспринимают другие, стараясь не отставать от остального общества.

Увы, трагедия уравнивает всех, подумал Ник. Ее не волнует место твоего жительства, членство в клубе или двухкомнатная квартира с холодной водой. Она наносит удар без предубеждений, напоминая о хрупкости жизни, о том, что важнее всего, когда все материальное отброшено прочь. Чувства горя и утраты, боли и страданий свойственны нашим сердцам, и, хотя они могут пребывать во сне, о них быстро вспоминают, когда кого-то уносит смерть.

А уж при событиях таких масштабов, как авиакатастрофа, в которой одновременно покинули этот мир двести двенадцать человек, жизнь возвращается в исходную точку, расставляя приоритеты в надлежащем порядке.

Через несколько мгновений после катастрофы закрылись магазины, конторы и летние лагеря. Семьи собрались вместе. Церкви и синагоги открыли двери для молитвы. К находившемуся меньше чем в миле от города полю, где расстались с жизнью друзья и незнакомые, прибыл целый автобус добровольцев.

Джулия сидела рядом с мужем, не отводя взгляда от дыма на горизонте и не в силах избавиться от мысли о смерти, которая чудом миновала ее сегодня.

— Ты уверена, что компьютер в твоем офисе работает? — спросил Ник.

— Зачем тебе эти файлы? Давай просто отдадим мой КПК в полицию. Это не наше — и тем более не твое — дело, Ник.

— Если оно касается тебя, Джулия, — это мое дело.

— Никто меня не преследует, это просто смешно.

— Поверь мне — нет.

— Ты что-то недоговариваешь, — в голосе Джулии прозвучала досада.

Николас не ответил.

— О чем ты не хочешь мне говорить? — допрашивала она его, словно в суде.

— Джулия, — раздраженно сказал Ник. — Просто ответь на вопрос.

— У нас нет генератора, — бросила Джулия. — Но у нас есть резервные батареи для компьютеров, их хватит на полчаса.

— И мы сможем посмотреть файлы на твоем КПК?

Джулия кивнула. Ее неожиданно отвлек вид за окном машины, ехавшей по Мэйн-стрит.

Улицы выглядели сверхъестественно пустыми, напоминая город-призрак. Закрыты магазины и бензоколонки, вокруг ни людей, ни машин. Витрины темны из-за отсутствия электричества. Впервые за всю их историю не работали вечером в пятницу посреди лета пиццерия и парикмахерская и даже банки и почта.

Национальная гвардия, обычно первой реагировавшая на бедствия, сократилась вчетверо из-за войны, и потому требовались добровольцы — кто угодно, от бабушек до восемнадцатилетних студентов. Работа нашлась всем — регулировать движение, заполнять бумаги или, для тех, кто тверд духом, прочесывать место катастрофы.

Джулия вновь взглянула на облако дыма, поднимавшееся над холмом на дальней окраине города. Ник не мог представить, что происходит сейчас у нее в голове, глядя на погребальный костер, которого она избежала благодаря повороту судьбы.