Страница 7 из 70
Норвежский конунг Олав Харальдссон в своем стремлении к объединению Норвегии и ликвидации ее зависимости от Швеции и Дании оказался в состоянии военного конфликта с Улофом Шётконунгом. В 1017 году он решил помириться с ним и послал к нему своих послов Бьерна и Хьяльти, поручив им посватать за него Ингигерд. Выслушав Хьяльти, Ингигерд сказала: «Если Олав в самом деле такой достойный человек, как ты об этом рассказываешь, то я не пожелала бы себе лучшего мужа». Она попыталась склонить отца к миру: «Тебе самому только хуже от того, что ты хочешь владеть Норвегией… На твоем месте я позволила бы Олаву Толстому владеть своей отчиной и помирилась с ним». Но Улоф не считал Олава равным себе конунгом и отказался выдать за него дочь. Он заявил ей: «Ты хочешь, чтобы я отказался от Норвегии и выдал тебя замуж за Олава Толстого? Этому не бывать! Лучше я этой зимой объявлю в Упсале на тинге всем шведам, что народ должен собираться на войну. Я отправлюсь в Норвегию и предам эту страну огню и мечу». Однако на тинге в Упсале в феврале 1018 года бонды заявили Улофу: «Мы хотим, чтобы ты помирился с Олавом Толстым, конунгом Норвегии, и дал ему в жены дочь свою Ингигерд», и Улоф дал обещание помириться с Олавом Харальдссоном и выдать за него дочь.
Ингигерд уже считала себя невестой Олава и послала ему шелковый плащ с золотым шитьем и серебряный пояс. Весной Олав отправился в свадебную поездку на шведско-норвежскую границу, но не дождался невесты. Улоф медлил с исполнением обещания, и Ингигерд «была озабочена и удручена», поскольку боялась, что он не сдержит данного им слова. Ее опасения не были напрасны, ибо в конце концов он «возненавидел Олава так, что никто не осмеливался произносить при нем его имя», и сказал Ингигерд: «Как бы ты ни любила этого толстяка, тебе не бывать его женой, а ему твоим мужем. Я выдам тебя замуж за такого правителя, который достоин моей дружбы».
Ингигерд не стала женой Олава, но она не забыла его, и когда в 1028 году он приехал в Новгород, «все знатные и славные люди ценили Олава конунга, когда он был там, но всех больше — Ингигерд княгиня, потому что Олав и Ингигерд любили друг друга тайной любовью».
Новый искатель руки шведской принцессы не замедлил явиться. Им стал новгородский князь Ярослав Владимирович, который лучше других русских правителей известен по исландским сагам (как Ярицлейв). Он решил жениться на дочери Улофа, чтобы обезопасить себя от нападений с севера и получить шведскую помощь в борьбе со Святополком и Брячиславом за великокняжеский престол.
Исландские саги сообщают о двух посольствах Ярослава: «К конунгу шведов… прибыли с востока из Хольмгарда послы Ярицлейва конунга, чтобы сватать дочь Улофа конунга, и он хорошо принял их сватовство» и обещал отдать за него дочь.
Узнав о сватовстве Ярослава, Олав «был очень разгневан», но вскоре утешился тем, что Рагнвальд, не спросив согласия Улофа, привез к нему его побочную дочь Астрид, на которой он женился. Таким образом, он породнился с Ярославом, что позволило ему через девять лет получить убежище в Новгороде.
На следующий год Ярослав вновь послал своих послов в Швецию «узнать, собирается ли Улоф конунг сдержать свое обещание». Ингигерд дала свое согласие, поставив два условия: Ярослав должен дать ей в управление (в вено) город Альдейгьюборг (Лалогу) и прилежащие к нему земли. Такой свадебный дар князя должен был соответствовать величине приданого («большому богатству»), которое давал за нее шведский конунг. Кроме того, она хотела взять с собой ярла Рагнвальда, который в Новгороде получил бы те права и почести, которые он имел в Швеции. Улоф был недоволен тем, что выбор дочери пал на человека, которого он считал изменником, но он был вынужден уступить просьбам дочери и сказал, что отпускает Рагнвальда, и пусть он уезжает из Швеции и никогда не возвращается назад. Рагнвальд снарядил корабли и отправился навстречу Ингигерд. «Тем же летом они вместе отправились на восток в Гардарики», где Ингигерд пожаловала ему Альдейгьюборг, «и он стал ярлом всей той области и правил там долго». Так в низовьях Волхова образовалось русско-норманнское ярлство, в задачу которого входила оборона северных рубежей страны.
Как сообщают исландские саги, Ингигерд стала женой Ярослава в 1019 году. Это косвенно подтверждает Начальная русская летопись, где сказано, что Владимир родился в 1020 году. Этот брак укрепил отношения Швеции с Русским государством и усилил роль и влияние Швеции на Севере Европы, а также способствовал решению шведско-норвежского пограничного конфликта.
В средневековой Европе существовала практика переименования невест при заключении династических браков. Поэтому, попав в новую этнокультурную среду, Ингигерд сменила имя. Предположение В.Н. Татищеваотом, что Ингигерд приняла христианское имя Ирины, подтверждается тем, что в 1037 году Ярослав Мудрый основал в Киеве монастырь Св. Георгия и Св. Ирины. Под этим именем ее упоминает святитель Илларион в своем «Слове о законе и благодати». Мысленно обращаясь к крестителю Руси князю Владимиру, он пишет: «Взгляни на сноху твою Ирину, взгляни на внуков и правнуков твоих, как они живут, как Бог их хранит, как они соблюдают веру, которую ты им завешал, как они восхваляют Имя Христово!»
Этим практически исчерпываются все сведения об Ингигерд, которые можно найти в русских источниках. Поэтому о ее жизни на Руси мы можем судить главным образом на основании источников скандинавских, в которых она упоминается как жена Ярослава и правительница Русского государства. При этом саги не только преувеличивают ее роль в политической жизни, но и противопоставляют ее мужу, даже подчеркивают ее превосходство над ним: «Она была мудрее всех женщин и хороша собой, …великодушна и щедра на деньги, а Ярицлейв конунг не слыл щедрым».
Из саги «Гнилая кожа» мы узнаем о том, что Ярослав «так любил ее, что почти ничего не мог сделать против ее воли». Однако эта же сага рассказывает о конфликте между супругами, закончившемся рукоприкладством.
«Ярицлейв велел построить себе прекрасную палату с великой красотой, украсить золотом и драгоценными камнями… Она была обтянута парчой и ценными тканями. Сам конунг был там в княжеской одежде и сидел на своем высоком месте. Он пригласил к себе многих почетных гостей своих и устроил пышный пир. И вошла в палату княгиня в сопровождении прекрасных женщин, и встал конунг к ней навстречу, и хорошо приветствовал ее и сказал: “Видала ли ты где-нибудь такую прекрасную палату и так хорошо убранную, где, во-первых, собралась бы такая дружина, а во-вторых, чтобы было в палате той такое большое убранство?” Княгиня отвечала: “Господин, в этой палате хорошо, и редко где найдется такая большая красота, и столько богатства в одном доме, и столько хороших вождей и храбрых мужей, но все-таки лучше та палата, где сидит Олав конунг, сын Харальда, хотя она стоит на одних столбах”. Конунг рассердился на нее: “Обидны твои слова, — сказал он, — и ты показываешь опять любовь свою к Олаву конунгу” — и ударил ее по щеке… Ушла она разгневанная и говорит друзьям своим, что хочет уехать из его земли и больше не принимать такого позора».
Возможно, не все было гладко в супружеской жизни Ингигерд и Ярослава. Тем не менее, очевидно, можно говорить о том, что обладавшая силой воли и политическим чутьем Ингигерд (Ирина) стала не только «первой леди», но и советником Ярослава, вместе с которым жила попеременно то в Киеве, то в Новгороде. В отсутствие великого князя она сама управляет делами. («Конунг Ярицлейв правил Гардарики и княгиня Ингегерд».) Она давала советы Ярославу и в самые критические моменты принимала личное участие в разрешении конфликтов.
Приехав на Русь, Ингигерд оказалась в эпицентре междоусобной борьбы русских князей. Активное участие в ней принимают скандинавские наемники под предводительством норвежского викинга Эймунда Хрингссона. «Он сделался человеком, охраняющим страну конунга Ярицлейва и получившим от него большое уважение». Ярослав обещал предоставить его людям дом, лучшие припасы и платить каждому воину эйрир серебра (около 27 г). Наемники постоянно требовали увеличения жалованья, и на этой почве у них часто возникали конфликты с князем. Однажды они просили Ингигерд быть посредницей в споре. Она согласилась, но предупредила их, что будет защищать интересы мужа. Когда Эймунд с дружиной из-за задержки с выплатой жалованья решил уйти от Ярослава к его врагу полоцкому князю Вартилаву (Брячиславу), она пыталась убить Эймунда. Но ее план не удался, и Эймунд перешел на службу Брячиславу и воевал против Ярослава. Однажды ему удалось захватить ее в плен, и он привез ее к Брячиславу. Но даже свое пребывание в плену она использовала на пользу Ярославу. Склонив на свою сторону Эймунда, она сумела убедить Брячислава прекратить междоусобную борьбу. Вместе с Эймундом она производит раздел русских земель: «Эймунд конунги Ингигерддолжны были решать все трудные дела».