Страница 344 из 375
Традиционные светские жанры сингальской литературы, находившие в прежние времена поощрение при дворах сингальских правителей, со времени падения последнего сингальского царства — Кандийского (1815) — потеряли питавшую их почву. Однако попытки продолжить старую традицию не прекращаются: создаются произведения по моделям предшествующих веков, в основном по поэтическим законам санскритской школы кавья: многочисленные поэмы-послания (сандеши), поэмы любовные и дидактические. Неисчерпаемым источником вдохновения остаются джатаки. Старая литература увлекает таких авторов, как М. Кумаратунга, Г. Х. Перера, С. Махинда, В. Х. Амарасена.
Во второй половине XIX в. сингальские литераторы начинают осваивать непривычные для национальной среды жанры: повесть, роман, позднее — рассказ. Однако отношение к этим жанрам с самого начала было двойственным. Новое и увлекало, так как открывало новые возможности отражения и восприятия действительности. Оно же и отталкивало — в силу глубоко укоренившегося мнения, что литература должна быть ограждена от реальной повседневности и в то же время непременно связана с религиозной дидактикой. Предубеждение было таково, что первоначально к жанру романа, например, относились как к чему-то фривольному. Жанр рассказа был воспринят спокойнее, возможно потому, что накладывался на традицию джатак, столь популярную у сингалов.
Положение значительно изменилось во второй половине XIX в. В это время было осуществлено множество переводов на сингальский язык произведений английских авторов. Далеко не всегда выбирались лучшие, но помимо огромной массы христианско-дидактической и мещанско-сентиментальной переводной литературы появлялись и произведения настоящих мастеров: Шекспира, Мильтона, Свифта, Филдинга, Вордсворта, Байрона, Скотта, Диккенса, Теккерея, Теннисона, Харди и др. Хотя первые переводы часто давались в отрывках, в адаптированном виде и не всегда передавали подлинный дух оригинала, они открывали сингальскому читателю новый мир. Сингальская общественность познакомилась и с образцами французской и русской классики в переводах на английский язык. Произведения Вольтера, Мопассана, Гоголя, Достоевского, Л. Толстого, Чехова, Горького оказали большое воздействие на становление новой сингальской литературы.
В последней трети XIX в. пробуждается усиленный интерес и к индийской литературе (переводы из индийского эпоса, пуранических легенд, басен, сказок). Особую роль в зарождении новых повествовательных жанров сыграли арабские сказки «Тысячи и одной ночи» сначала на английском, а затем на сингальском языке (1891) в переводе Т. Карунаратне и А. де Сильвы, отличавшемся простотой и ясностью.
Первые повести и романы по-сингальски были написаны авторами-христианами. С 1866 по 1883 г. печаталось произведение Линдамулаге Исаака де Сильвы «Две семьи» — своеобразная семейная хроника, описывающая по принципу противопоставления счастливую и благополучную жизнь примерной христианской семьи и горестную, полную трагических невзгод — семьи «заблудших» идолопоклонников, сиречь буддистов. С той же идеологической установкой был написан и роман миссионера Х. Каннангары «Деревенская история», вышедший в свет в 1876 г. В художественном отношении это были слабые произведения, с крайне прямолинейным замыслом, схематизмом и искусственностью образов. Однако именно они открывают новую эпоху в сингальской литературе.
С оригинальными стихами, рассказами и эссе выступили Ч. А. Лоренц, Дж. де Альвис, чьи имена неразрывно связаны также с общественно-политической и научной жизнью сингальского общества данной эпохи.
В целом, хотя это время не дало каких-нибудь значительных творений в новых жанрах, оно подготовило почву для развития в сингальской литературе новых форм.
*Глава четвертая*
БИРМАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
В результате второй англо-бирманской войны (1852—1853) феодальное королевство Коунбаун оказалось расколотым: в Верхней (Северной) Бирме продолжалось правление династии Алаунпая (Коунбаун), Нижняя (Южная) Бирма попала под власть английской короны. Верхняя Бирма в течение нескольких десятилетий сохраняет политическую самостоятельность, экономически постепенно оказываясь в зависимости от Англии, пока последняя не развязывает третью англо-бирманскую войну, в результате которой пал королевский дом Коунбаун (1885). Колонизаторы включают Бирму в состав Британской Индии, хотя партизанское движение на севере страны и народные восстания на юге фактически препятствуют этому до 1896 г.
Трагические события в жизни бирманского государства наложили свой отпечаток на развитие национальной культуры. Поражение во второй англо-бирманской войне вызвало рост буддийских клерикальных настроений. При дворе Миндоуна (1853—1878) укрепились позиции духовенства. В эти годы велось интенсивное строительство храмовых комплексов (например, знаменитого Кутодо), собирались и редактировались палийские манускрипты, активизировалась литературная и просветительская деятельность монашества, а в 1871 г. в тогдашней столице Мандалае проходил V всебуддийский собор. Подобные веяния не могли не находить отклика в литературном процессе, особенно на подступах к XX в. Вместе с тем на оккупированной земле Нижней Бирмы в это время возникают первые очаги влияния западной культуры: в городах англичане вводят систему светского образования, книжный рынок наводняется сочинениями на английском языке, начинают издаваться газеты, заезжие труппы играют пьесы европейских авторов. В то время как на севере страны клонится к закату письменная словесность средневекового типа, на юге появляются первые произведения новой бирманской литературы.
Отмеченные тенденции приводят к перестройке привычной жанровой системы, к иному пониманию задач литературы, в литературных произведениях теперь все чаще находят отражение черты конкретной действительности, расширяется круг нравственных, политических, философских проблем, рассматриваемых уже не только в традиционно возвышенном, но и в критическом, ироническом или даже сатирическом ракурсе. Постепенное исчезновение этикетных жанров (таких, как монументально-панегирические поэмы могун, эйчхин, качхин, календарные песнопения типа яду и пр.), переосмысление классических форм и внедрение новых, более гибких и доступных, возрастающая роль прозы — все это сопутствует общей демократизации литературы.
Главенствовавшая на протяжении веков поэзия теперь испытывает значительные перемены. Приобретающая популярность еще в первой половине XIX столетия песенная лирика малых форм развивается придворными поэтами Лу У Мином, У Сан Ту, У Схауном, У Джи. К известным видам песен нгоучхин (плач), папьоу-тичхин (песня под барабан), болэ (думка), хлейчхин (баркаролла) и прочим добавляется целый ряд форм, объединяемых общим термином «падейта» (местные, т. е. песни в народном стиле), а также садан (мужская жалоба), двухчастные двейчхоу и четырехчастные лейчхоу на любовную тему.
Мандалай. Храмовый комплекс Кутодо
Лирическая поэзия стремится отразить мир интимных чувств, затаенных переживаний, чуждаясь патетической парадности, присутствовавшей некогда в церемониальных поэмах яду, анчхин, луда.
«Никогда не устану глядеть на нее, // Так прекрасна она в своем скромном уборе, // Что, наверно, никто в целом мире // Не посмеет соперничать с ней!» — так бесхитростно начинает свое посвящение возлюбленной У Поун Нья (1812—1867), знаменитый литератор эпохи Коунбаун.
Песенная стихия захватывает и пейзажно-созерцательную, и календарную лирику — традиционные направления бирманской классической поэзии. Излюбленные описания паломничеств и путешествий, двенадцати месяцев с их цветами, плодами, праздниками запечатлены в коротких айнчхин (попевках) Кинвунминджи (1821—1908), и в четырехчастных песнопениях лейчхоуджи Лу У Мина (1800—1861), и в изысканных пастореллах У Джи (годы жизни неизв.).