Страница 7 из 76
В ходе раскопок удалось установить, что уже в середине VII тысячелетия чатал-гуюкцы умели выплавлять из руды свинец и медь.[2] Ковать куски необработанной меди они умели еще раньше! Проведенные исследования шлаков и печей позволили утверждать, что медь выплавлялась из малахита при сжигании древесного угля.
Всеми перечисленными видами деятельности, вероятно, занимались мужчины. И уж наверняка только они занимались скотоводством (вероятно, отгонным), так как бык изначально ассоциировался с мужским божеством.
Если же говорить о социальных отношениях чатал-гуюкцев, то надо вернуться к фрескам и рельефам. На некоторых из них, посвященных охоте на оленей, фигура одного охотника в два раза больше других. Существует весьма обоснованное предположение, что это вождь, ибо аналогий такому изображению правителей можно привести тысячи. Обнаружена также известняковая статуэтка старика с браслетами и в головном уборе из меха леопарда. Возможно, и она изображает вождя. Но даже если в Чатал-Гуюке главенствующая роль принадлежала одному человеку, наряду с кастой жриц (и, возможно, жрецов), остальные люди жили в социальном равенстве.
Еще одна находка позволила говорить о том, что родовая организация в Чатал-Гуюке уже состояла из семей, — это глиняные печати, обнаруженные только по одной в некоторых домах. Имея явное сходство узоров, они тем не менее легко различимы.[3] Однако как оттиски на сырой глине они неизвестны. Вероятно, ими наносили семейный знак на личные вещи. Это подтверждает женская статуэтка со штемпельной меткой, нанесенной краской.
Удивительной находкой стала Вифлеемская звезда, нарисованная на стене одного из храмов. Никто не предполагал, что она настолько древняя. Как, впрочем, и крест: в другом храме изображен крест в пурпурных и оранжевых тонах, поверх краски нанесен слой толченого горного хрусталя. Нетрудно представить, как таинственно-магически светился он в отблесках костра.
Неизвестно, по какой причине Чатал-Гуюк вдруг перестал существовать. Однако неожиданно слабые следы его обнаружились в Греции. Здесь в Неа-Никомедии английские археологи обнаружили поселение конца VII тысячелетия. Керамика и печати из него были идентичны находкам в Чатал-Гуюке, но совершенно отсутствовали металлические изделия. Правда, в этой части Греции совершенно отсутствуют месторождения меди и свинца. И люди могли просто утратить приобретенный опыт. Но и это не главное. Неизвестно, действительно ли какие-то потомки чатал-гуюкцев сумели перебраться сюда и начать все заново, или культура Неа-Никомедии самостоятельна.
После запустения Чатал-Гуюка значительные центры появились в Малой Азии лишь через две тысячи лет.
Феномен Чатал-Гуюка состоит в том, что он — пример огромных возможностей, которые появлялись у человека при переходе к городской жизни. Но по каким-то причинам опыт чатал-гуюкцев не был востребован, и человечеству здесь пришлось начинать сначала.
Троя, Гомер и война: псевдометаморфоза
Спросите любого русского, кто победил в Бородинском сражении, и он ответит: «Наши». Задайте подобный вопрос французу, и ответ будет адекватным. Мы гордимся героическим сопротивлением монгол о-татарском у игу; современные тюрки-кипчаки считают, что ни о каком завоевании речи быть не может, они приводили к повиновению невесть что возомнивших о себе рабов. Самой большой гордостью афинян была победа на Марафонском поле, а персы о ней даже не слышали et cetera.
Если верить Гомеру, то первой мировой войной следует считать Троянскую. В ней участвовали не только десятки народов, но даже бессмертные боги. Началась она, как известно, с пустяка: греки отняли у троянцев царевну Гесиону, троянцы им отомстили, утащив Елену Спартанскую. Уже Ксенофан в VI веке до н. э. критиковал Гомера. Аристофан откровенно смеялся над таким предлогом войны, как кража царицы, которую один раз уже умыкнул Тезей. Дион Хризостом в I веке н. э. выступил перед жителями Илиона (другое и настоящее название Трои) с речью, в которой выносил порицание Гомеру за вымыслы. Наконец, в V веке троянец Дарес, с троянской же точки зрения, написал историю войны. Она легла в основу средневековых европейских романов о Трое. Но авторитет Гомера устоял, и теперь во всех учебниках история Троянской войны излагается по нему и по Аполлодору.
Заметим кстати, что Гомер писал примерно через пятьсот лет после войны и опирался лишь на устную традицию. Многое ли тогда могла сохранить человеческая память? И не желал ли каждый потомок греческого вождя (а этих вождей под Троей было сорок три человека, потомков же — не сосчитать) выставить предка в наилучшем свете. Прежде всего, этим лишний раз подтверждались его права на царство. Но и это не главное. Важно было другое. Во времена Гомера Греция находилась в подавленном состоянии. От былого микенского величия и культуры не осталось и следа: нахлынувшие с севера орды дорийцев уничтожили все, включая письменность, которую пришлось изобретать заново. — И как всегда бывает в подобных случаях, уцелевшим ахейцам и эолийцам ничего не оставалось, как искать утешение в прошлом.[4] И манипулировать этим прошлым, чтобы поддерживать свой собственный моральный дух.
Переходя из одного города в другой, где царствовали потомки ахейцев, Гомер и подобные ему аэды поневоле вынуждены были преувеличивать заслуги древних «героев», чтобы не остаться без ужина и без ночлега. Стараясь угодить всем, они неминуемо допускали ошибки и искажения. Отыскать их и, возможно, пересмотреть итоги Троянской войны мы и попробуем.
Греческим союзным войском под Троей командовали два брата — Агамемнон и Менелай. Кто они такие? — Атриды. Этот род геройским никак не назовешь (пожалуй, только Менелай не совершил какой-нибудь откровенной гнусности). Родоначальник их Пелопс прибыл из Азии с большими деньгами, если верить Фукидиду. Потом он сделал так, что его будущий тесть погиб, вывалившись из колесницы.[5] Деньги укрепили власть и могущество Пелопса. Детьми его были Атрей и Фиест. Жена Атрея Аэропа оказалась женщиной не самой верной и скоро сошлась с Фиестом. Но вполне возможно, что она была и положительным персонажем, так как по одной из версий ей суждено было стать женой именно Фиеста. Как и полагается обманутым мужьям, Атрей об измене не ведал ни сном, ни духом. Вместо того, чтобы сторожить жену, он давал обеты принести в жертву Аполлону самого красивого ягненка, рассчитывая, вероятно, таким способом увеличить приплод у своих овец. И вот в его стаде родился золотой ягненок. Все обеты были тут же забыты: Атрей ягненка задушил и спрятал в сундук. Но Аэропа выкрала сундук и подарила Фиесту. В это время жители Микен и их царь Еврисфей, который придумывал подвиги Гераклу, узнали от оракула, что царствовать над ними должен потомок Пелопса. Фиест и Атрей поехали в Микены. Горожане не знали, кого из братьев посадить на царство. Тогда Фиест показал им золотого ягненка. Возможно, он добавил, что в его стадах только такие и появляются на свет. Микенцам Фиест понравился больше. Но не тут-то было. В дело вмешался Зевс и приказал Гелиосу совершить по небу путь в обратном направлении. Узрев сие чудо, микенцы извинились перед Фиестом и отдали престол Атрею.
Оставшись один и наблюдая за благоверной, Атрей скоро сообразил, что она изменяла ему с Фиестом: женщина ведь рано или поздно обязательно выдаст себя какой-нибудь глупостью. Атрей решил мстить и пригласил Фиеста на пир якобы для примирения. Фиест на дармовщинку купился. На пиру Атрей угостил брата мясом его же собственных детей, а потом прогнал с глаз своих. Фиест отправился к оракулу за советом. Пифия надоумила его сойтись с собственной дочерью, которая родит сына, и сей противоестественный плод за него отомстит.
2
[2] Позднее Р. Брейвуду удалось обнаружить на юго-востоке медные инструменты, которые на пол тысячелетия древнее.
3
[3]Одна из подобных печатей была обнаружена в Иерихоне.
4
[4] Подобное же сейчас происходит и в России: не имея возможности физическим путем вернуть могущество Российской империи и СССР, люди пишут сотни книг, прославляющих это былое могущество, находя хоть в этом какое-то утешение. Подобное же на Руси происходило и во времена татаро-монгольского ига, когда в былинах воспевали сомнительного происхождения подвиги Добрыни, Алеши и Ильи времен Киевской Руси. Многое бы мы узнали о своем прошлом, если б руководствовались только былинами и не имели летописей!
5
[5]Тесть этот, впрочем, смерти заслуживал. Всем претендентам на руку его дочери он отрубал голову и гвоздями прибивал к стене города Писы, что возле Олимпии. Точно так же поступали и тавры, которых сами греки считали наиболее диким народом.