Страница 9 из 15
Надо бы рассказать обо всем доктору Морригаму, но ведь она уже предпринимала попытку поговорить с ним о странных событиях в Хэмли-Холле и своих ночных кошмарах, но Майкл не принял ее опасения всерьез. Однако необходимо что-то предпринять, нельзя же делать вид, что ничего не происходит…
Хелен собрала волю в кулак, подошла к окну и приоткрыла его. Ночь была вовсе не такой тихой, как ей первоначально показалось. Легкий ветерок играл листьями высоких деревьев и шевелил подлесок. Слышались крики ночных птиц. И все эти привычные звуки перекрывала странная чужая мелодия, которая разливалась из той части парка, где находился родовой склеп семьи Хэмли…
Хелен захлопнула окно. Она не желала больше ничего ни видеть, ни слышать. Что бы там ни происходило, это настолько страшно, что лучше уж ничего не знать об этом…
Доктор Морригам приехал на Лайвинг-Айсленд на следующее утро. Накануне он весь вечер посвятил чтению научных трудов по кардиологии, надеясь выискать новый способ спасения жизни леди Элизабет. Но даже последнее, нашумевшее в медицинских кругах исследование знаменитого французского кардиолога ничем не обнадежило его. Медицина рубежа девятнадцатого-двадцатого столетий была не в силах долго поддерживать жизнь пациента с таким тяжелым пороком сердца.
Расстроенный, Майкл Морригам прибыл в Хэмли-Холл и повторил сказанное вчера сэру Генри, пригласившему его в свой рабочий кабинет:
— Я еще раз обдумал все возможные сегодня методы лечения и пришел к неутешительному выводу: я не в силах помочь вашей жене, сэр.
Сказав это, молодой врач вдруг с изумлением заметил, что его слова не взволновали сэра Генри. И это было тем более удивительно, что вчера он места себе не находил от тревоги и отчаяния. Что же изменила минувшая ночь?
— Полагаю, вы сделали все, что могли, дорогой доктор Морригам, — ответил майор. — Моя жена чувствует себя сегодня утром гораздо лучше. Я навестил ее и думаю, что самое страшное уже позади.
— Но, сэр, — молодой врач не верил своим ушам.
— О, вы меня неправильно поняли, дорогой доктор, — заявил сэр Генри. — Я вовсе не пытаюсь ввести вас в заблуждение. Осмотрите вашу пациентку и убедитесь, что я прав.
Майкл Морригам с минуту недоуменно смотрел на майора, а потом кивнул в знак согласия и вышел из кабинета. Со странным чувством поднимался он по широкой мраморной лестнице. На первой лестничной площадке он встретил Хелен и поразился ее измученному виду. Влюбленное сердце Майкла немедленно наполнилось жалостью. Он пожал руку девушки и заботливо спросил:
— У вас все в порядке? Вы выглядите бледной и уставшей.
Хелен выдавила из себя слабое подобие улыбки и ответила:
— Я просто плохо спала: снова эти ночные кошмары…
Она не стала продолжать, считая, что ему все это абсолютно не интересно.
— Опять эта шестирукая женщина? — неожиданно спросил Майкл.
Хелен опешила: он помнит зловещий персонаж ее сновидений? Значит, он все же воспринял ее рассказ всерьез?
— Я должна идти к миледи, — пробормотала она. — Эта ночь прошла тяжело.
— Сэр Генри сообщил мне, что его жене много лучше. Я только что говорил с ним.
В глазах Хелен отразилось удивление и недоверие, и она медленно протянула:
— Да-а-а?
Доктор и сестра милосердия вместе вошли в будуар и остолбенели: сэр Генри нисколько не преувеличивал — леди Элизабет сидела в постели среди кружевных подушек и весело улыбалась. Ничто не напоминало о том, что вчера она стояла на краю могилы.
— Доктор Морригам, как я рада вас видеть, — бодрым голосом произнесла она и протянула ему свою изящную руку для поцелуя.
И Майкл, и Хелен тупо уставились на больную, ничего не понимая. Еще вчера бывшее восковым лицо смертельно больной женщины теперь приобрело вполне здоровый оттенок, синюшные губы порозовели, а лихорадочно блестевшие воспаленные глаза смотрели на них спокойно и весело.
Если бы доктор Морригам не осматривал вчера свою безнадежную пациентку, он подумал бы, что его разыграли. «Неужели эти новые медикаменты так эффективны? Не может быть!» — подумал Майкл, когда к нему вернулась способность соображать. Он открыл свой докторский чемоданчик и присел на стул возле постели больной:
— Миледи, я бесконечно рад огромному прогрессу в вашем состоянии, но, к своему стыду, должен признаться, что это не результат моего врачебного искусства. Я не имею понятия, как такое могло произойти: подобное улучшение при вашем заболевании за такой короткий срок является, мягко говоря, фантастическим.
Леди Элизабет уклонилась от изучающего взгляда лечащего врача:
— Боюсь, я вам здесь не помощник, дорогой доктор. Просто, проснувшись сегодня, я почувствовала себя намного лучше. Наверное, мне пошли на пользу тишина и покой.
У Хелен вертелось на языке имя — Махата. Но она промолчала. Ее подозрения были чудовищны, но недоказуемы. Даже то, что она видела ночью убитую девушку, это…
— Хелен! Вы о чем размечтались? Пожалуйста, проводите меня, я ухожу, — услышала она слова доктора, выведшие ее из ступора.
Девушка вышла вслед за доктором. Его лицо выражало крайнюю озабоченность. Обращаясь к ней, он понизил голос так, чтобы никто больше не смог его услышать:
— Понятия не имею, что здесь произошло, но даю голову на отсечение, что такое внезапное выздоровление невозможно! Я хотел бы попросить вас быть бдительной и осторожной, Хелен! Что если за всеми этими странными событиями стоит нечто, о чем мы с вами даже не догадываемся? Берегите себя. Сегодня вечером я снова приеду.
Она хотела ответить ему, но тут подошел Махата с сообщением, что катер у причала. Доктор ушел. В это утро он покидал Хэмли-Холл с еще более тяжелым сердцем, чувствуя, что происходящее здесь может привести к непредсказуемым последствиям…
Когда Хелен вернулась в будуар, леди Элизабет попросила помочь ей встать. Сестра милосердия попыталась было возразить, но миледи ничего не хотела слушать:
— Это такое потрясающее ощущение — стоять наконец-то на ногах! Позовите горничную, я хочу одеться и позавтракать вместе с мужем.
— Но, миледи, не слишком ли это легкомысленно? — возразила Хелен.
— Я знаю, что делаю, — решительно заявила леди Элизабет.
Больная вышла из комнаты, опираясь на Хелен. Для нее был чрезвычайно важен этот совместный с мужем завтрак в их роскошной столовой. И Хелен молчала, держа свое мнение о неразумном поведении леди Элизабет при себе.
— Все, теперь я сама, — попросила больная, дойдя до дверей в столовую.
Хелен предполагала довести ее до самого стола, но выражение глаз леди Элизабет заставило ее подчиниться. Девушка увидела, как она с усилием распахнула двери столовой, и любящий муж радостно поспешил ей навстречу, словно ожидал ее прихода…
— Сэр, это снова пришел мистер Кросби по поводу своей пропавшей дочери. Отослать его? — молодой полицейский подобострастно посмотрел на начальника. — Этот чокнутый утверждает, что мы не хотим заниматься его делом, потому что он бедняк.
Офицер Брэдхэм, опытный служака с редкими огненно-рыжими волосами, с минуту молча смотрел на молодого коллегу, потом тяжело вздохнул и приказал пригласить Кросби. Взяв в руки протокол, он углубился в чтение. Там сообщалось, что девица Мэри Кросби бесследно исчезла несколько дней назад, когда отец послал ее с ящиком красного вина в порт — она должна была передать заказ служащему сэра Генри Хэмли, проживающему на Лайвинг-Айсленд; домой девушка не вернулась; отправившийся на ее поиски безутешный отец нашел только ручную тележку с ящиком вина.
— Офицер, я требую, чтобы вы нашли мою дочь Мэри, — выпалил Питер Кросби с порога. — Хоть я и не богат, но имею право требовать справедливости!
— Успокойтесь, мистер Кросби, — попросил Брэдхэм и указал мужчине на стул. — Садитесь, пожалуйста… Минуточку, а это еще кто?
Лохматые брови полицейского грозно сдвинулись, когда он увидел входящего в кабинет Сэма Траута, дружка Мэри.