Страница 11 из 72
— Морэг приходится тяжело, — сказала Фиона. — Люди делают для нее что могут.
Она отщипывала пальцами кусочки хлеба, и ее глаза смотрели твердо и немигающе.
— Пожалуйста, — сказала она.
Я обнаружил, что размышляю над всем этим не как адвокат. Я думаю об Эване, отказавшемся от весьма приличного иска о возмещении убытка. О Гекторе, который бесплатно проработал полтора дня. И о том, как я был принят на постой Фионой и Эваном, словно никакой иной возможности для меня и не подразумевалось.
— Когда это случилось? — спросил я.
— Как раз неделю назад, — сказала Фиона.
И внезапно я снова услышал голос Гектора: «Мы там были ночью во вторник. Крутились там. За Арднамеркеном. И в прошлый вторник тоже». Я весь напрягся от предчувствия.
В позапрошлый вторник, — сказала она.
Глава 6
В ту ночь я спал у себя на борту «Зеленого дельфина», несмотря на запах красок и растворителей. Наутро я уже в семь часов выкатился из спального мешка. Через иллюминатор были видны серая вода и серое небо, а в воздухе стояла промозглая сырость. Я натянул на себя пару фуфаек и щедро загрузил чайник заваркой «Лэпсенг Сучонг». А потом принялся накладывать второй слой краски на фибергласовую заплату.
В половине девятого послышался мощный звук дизеля. В дальней стороне залива «Флора» изрыгала черный дым. Спустя сорок минут я услышал толчок в корпус «Дельфина». За мной явился на шлюпке Гектор.
— Мы готовы, — объявил он.
«Флора» уже вышла на середину залива. Гектор греб быстрыми и резкими рывками профессионального рыбака. Мы подошли к борту «Флоры», и я взобрался наверх по носовым снастям. Гектор последовал за мной.
Эван выглядел раздосадованным. Буркнул мне «доброе утро», и я ответил тем же. Мы подняли паруса. Залив то сужался, то снова расширялся, течение отлива шевелило водоросли над подводными скалами. Как только мы миновали эти опасные места, Эван протиснул голову в окно рулевой рубки:
— Берите управление.
Ветер наполнил паруса. Мы обогнули угол залива и увидели полоску горизонта, острую, как лезвие бритвы. Я открыл окно. Солнце уже пригревало, и стал резче слышен запах смолы для конопачения. На зеркальной поверхности воды, ближе к побережью, отражались очертания холмов.
Отлив еще не закончился. Я чувствовал, как его завихрения дергают за направляющие рули. Ветер дул от берега в восточном направлении. Он уносил запах смолы, что было некоторым облегчением. Эван дернулся обратно в рулевую рубку и задал мне направление чуть-чуть южнее западного, по самой грани Хорнгэйта, длинной линии скал чуть в стороне от самой южной точки этого залива.
— Не хотите ли побывать на настоящем деревенском празднике, а?
Я пожал плечами. Он был довольно сообразителен для человека, который выпил вчера так много. Рука Эвана потянулась к шкафчику, где обитала бутылка.
— Американская штучка, — заявил он. — Если Фиона что-то задумала, она всегда достигает цели. — Эван протянул мне рюмку. Это был жест мира и согласия, поэтому я взял рюмку. — Она меня просто с ума сводила, когда мы жили вместе. Ваше здоровье!
Мы выпили. Мне не нравилось пить виски в девять утра, но сегодня у меня были веские причины не отказываться от рюмки.
— А что происходит у Арднамеркена по ночам во вторник? — спросил я.
Эван посмотрел на меня суженными, хитроватыми глазами.
— Так-так... — произнес он врастяжку. — Бьюсь об заклад, что вы хорошо знаете свое дело. Почему бы вам вот в этот вторник не сплавать и не посмотреть?
— На что?
— Ну, пока что, — сказал Эван, — пока абсолютно не на что, черт подери!
И это было все, что он мне сказал.
Мы уходили все дальше от побережья. На фоне затуманенных утесов какого-то мыса неподалеку от Дэнмерри, в северной стороне горизонта, я увидел пару небольших белых треугольников, освещенных солнцем. Гигантское транспортное судно направлялось на юг, его палуба была почти на уровне воды из-за тяжести груза.
Мы с натугой тащились тоже на юг, тяжело покачиваясь на волнах. Ко второй половине дня мы оказались неподалеку от длинного каменного выступа, который вонзался в море примерно на две с половиной тысячи футов. Вода у подножия этого выступа была голубой и сдобренной толстым слоем пены из-за сильного волнения, идущего со стороны Гебридских островов. Когда мы обогнули выступ, я увидел, что дальше берег закругляется и там есть небольшой заливчик, почти лагуна.
В дальнем конце этой лагуны виднелся небольшой пляж с коричневато-серым песком. Солнце вышло из-за туч, ярко высветив на берегу за пляжем белое одноэтажное здание. Этакий небольшой домик с дверью, окрашенной в голубой цвет. Солнце играло в окнах по обе стороны голубой двери. Позади домика виднелись какие-то зеленые прямоугольники. Должно быть, поля. А в самом центре лагуны, где была ширина ярдов в сто, плавал на воде большой оранжевый причальный.
— Камас-Билэч, — объявил Эван.
Из-за дома появилась какая-то фигура. На мгновение она замерла вглядываясь. А потом приветственно вскинула руку.
Мы пропыхтели через этакий косой проход в полускрытой скальной перемычке, которая отделяла лагуну от моря. Гектор выловил багром причальный вымпел. На близком расстоянии дом Салливана выглядел не таким уж идиллическим. Детали от разных механизмов валялись в высокой траве около сарая. На склоне холма, близ заросшего травой картофельного поля, затухающий костер дымил остатками разных упаковок.
У Морэг Салливан было очень бледное лицо, кирпично-красные волосы то и дело падали на глаза. Она отбрасывала их назад не слишком-то чистой рукой, оставляя на своих бледных скулах темные пятна. Эти пятна наслаивались на другие темные пятна, под ее глазами, но уж эти-то не имели ничего общего с грязью. Усталым голосом она почти прошептала:
— Эван.
Эван широкими шагами подошел к ней и обнял за плечи.
— Ну, как тут наша девочка? — ласково спросил он. Она безуспешно пыталась улыбнуться. Эван представил ей меня. В нем произошла какая-то перемена. Он был теперь серьезным и солидным, его окружал ореол власти и некой деятельности. Глаза Морэг были красноватыми и беспокойными, но в то же время ясными и доверчивыми. Из-за сарая доносился детский визг. Оттуда вылетела стайка ребят, они перекликались на бегу, как болотные птицы. Женщина повернулась к ним и крикнула:
— Ну-ка, тихо!
Дети остановились и выстроились шеренгой — самый высокий встал первым слева, самый маленький — последним.
— Вот так-то лучше, — сказала Морэг, и я увидел, что им она смогла улыбнуться.
Обычно мои клиенты были куда богаче, но не столь добры.
— Заходите в дом, попьем чаю, — предложила она.
В доме оказалось четыре комнаты. Нас принимали на кухне. Там стояла газовая плита, с давно ободранной эмалью. Мы сели за стол. Дети столпились в дверном проеме. Эван обратился к самому старшему — мальчику лет десяти, с волосами такого же цвета, как и у матери.
— Все в порядке, Джокки? — спросил он.
Джокки ухмыльнулся и опустил глаза.
— Ну, тогда забирай детишек, дай мне поговорить с твоей мамой.
Джокки заколебался и перестал ухмыляться.
— А что слышно про папу?
— Никаких новостей, — сказал Эван. Лицо Джокки мигом осунулось. — Но вот этот джентльмен — адвокат.
— Адвокат, — повторил Джокки. — Понятно.
Детишки уставились на меня с такой надеждой, с какой тонущие люди смотрят на спасательное судно. У меня на лбу выступил пот. Я улыбался, стараясь выглядеть уверенным.
Миссис Салливан ответила мне своей доброй улыбкой и отослала детей прочь. Она поставила на стол коричневый чайник и дешевое песочное печенье в старенькой консервной банке с изображением замка Стерлинг. Потом она уселась за стол и посмотрела на меня так, словно просила, чтобы я задавал ей вопросы. Ну, я и начал спрашивать. А что еще было мне делать?
— Эван говорил, что ваш муж... исчез.
Она кивнула.