Страница 47 из 70
На первый взгляд, террасное земледелие характерно только для Северной Африки. Однако это далеко не так. Этим методом пользовались древние народы, селившиеся по реке Лимпопо, и особенно в Кении, Танганьике, Родезии и Мозамбике.
Техника сухой кладки, то есть постройка зданий без извести, – еще одно свидетельство высокого строительного искусства древности, известного в Эфиопии и в районе Рога Африки. Упомянутое выше племя консо пользуется ею до наших дней. К востоку от территории консо, за чертой высоких пиков и зеленых долин Южной Эфиопии лежат равнины Сомали, где находится множество развалин средневековых городов, построенных из камня и кирпича. Ученые еще мало знают об истории этих городов. В 1934 году Кёрл обнаружил здесь заросшую кустарником треугольную нишу, выложенную из кирпича и напоминающую по форме древние ниши Дарфура и другие кирпичные строения, встречающиеся к западу до самого Кумби Сале, где, вероятно, была одна из столиц древней Ганы. Этим открытием Кёрл внес вклад в изучение загадочных и взаимосвязанных африканских культур тех далеких времен. Находки ученого помогают установить связь и обмен идей между странами, которые, как нам кажется теперь, настолько оторваны друг от друга, что трудно даже предположить существование какой-либо исторической общности между ними. И снова мы убеждаемся, что видимость обманчива, хотя пока еще не известно, какими путями, когда и как древние народы оказывали влияние друг на друга.
Ко всему этому фаллический культ, нашедший воплощение в памятниках древней Эфиопии, добавляет некоторые специфические черты. К югу от Аддис-Абебы, в горных долинах Сидама и Борама, которые постепенно переходят в равнины Северной Кении, попадается множество каменных монолитов, имеющих форму фаллоса. Иногда на этих сооружениях, достигающих в высоту примерно 10-12 футов, встречаются непонятные надписи и загадочные символы, но чаще надписи отсутствуют. Монолиты не похожи на надгробия, никто не знает, когда они появились, и местные жители не смогут ничего рассказать вам о них.
Наряду с этими высокими гранитными монолитами кое-где попадаются каменные столбы, иногда с надписями, а иногда без них. Возможно, это современники монолитов, а может быть, их воздвигли еще раньше. Часто на этих камнях находишь изображение меча или кинжала; впрочем, форма кинжалов, судя по рисунку, дает основание считать, что местные резчики по камню трудились здесь сравнительно недавно. Ученые не располагают сведениями, которые бы говорили о близком родстве этих изображений с безусловно более древними изображениями кинжалов в Европе бронзового века в Стоунхедже или Карнаке, хотя на первый взгляд они до курьеза схожи.
«Мы не имеем ни малейшего представления о возрасте этих камней, – писал Хантингфорд в 1950 году. – Однако весьма вероятно, что некоторые камни, например менгиры Аксума и, пожалуй, камни с изображением мечей, относятся к аксумскому периоду... а другие, в том числе фаллические камни, – к сравнительно недавнему времени».
Следы фаллического культа попадаются во многих местах. Явно фаллические надгробия есть на островах Багиуни, неподалеку от берега Сомали, а на материке их можно заметить в отдаленных районах юга, вплоть до Багамойо в Танганьике. Некоторые минареты в северной части побережья по форме определенно напоминают фаллос и вносят, таким образом, еще одну своеобразную струю в специфически исламскую культуру Восточной Африки. По мнению некоторых специалистов, это прославление детородного органа в архитектуре заимствовано из Индонезии, но большинство ученых предпочитает не высказывать своего мнения. В древности фаллический культ в той или иной форме существовал у многих племен и народов, и следы его можно найти в различных частях Африки. Тем не менее Эфиопия являет нам совершенно особую картину.
Точно так же озадачивают ученых форты и здания, возведенные на вершинах холмов, потому что с таким явлением они сталкиваются и в Южной Родезии, и в Анголе, и даже в Басутоленде. Может быть, в условиях пересеченной местности с отлогими холмами это был наилучший способ защиты от неприятеля. Может быть, это отражает, вдобавок, направление «дрейфа культуры» и, следовательно, направление миграции. Давайте сравним два поразительно похожих описания, из которых одно касается Эфиопии, а другое – Северного Трансвааля, отстоящего от нее более чем на две тысячи миль.
Дон Криштован да Гама, пришедший в Эфиопию на помощь царской семье в 1541 году, обнаружил, что королева-мать живет на плоской вершине горы Дебра Дамо (строительство надежных сооружений было, по сути дела, вполне обычным явлением в древней Эфиопии; иногда они использовались как тюрьмы, куда цари заточали потенциальных соперников). Чтобы добраться до вершины Дебра Дамо, говорит Каштаньоза, надо сначала пройти по извилистому узкому проходу, начинающемуся у склона. Когда покроешь треть пути и до вершины остается примерно 500 футов, скала выпирает наружу, нависая над проходом, и попасть наверх можно только в корзине, которую спускают сверху через отверстие, высеченное в скале.
В конце 1932 года в глуши Северного Трансвааля, на другом конце Африки, некий фермер и старатель, по имени Ван Граан, очутился в удивительном месте. Ему сказали, что здесь, на плоской вершине высокого холма, который поднимался из развороченной земли на южном берегу Лимпопо, спрятано сокровище. Долгое время ни Вану Граану, ни его сыну не удавалось найти проводника, который указал бы им путь к вершине, ибо этот холм выглядел совершенно неприступным. Наконец они уговорили одного из местных жителей показать им потайной проход. Оказалось, что это узкая расщелина, вырубленная в скале и совершенно скрытая листвой деревьев. Ван Грааны прорубили узкий коридор до самого входа в расщелину и здесь, к своему удивлению, обнаружили, что ее строители высекли внутри небольшие уступы, по которым легко было взобраться наверх. Ван Граан довел свои поиски до конца, и благодаря ему мир узнал о золотых сокровищах Мапунгубве.
В настоящее время никто не говорит о древних связях между Дебра Дамо и Мапунгубве. Но надо отметить, что идея сооружения зданий и укреплений на вершинах холмов, если даже разные народы и пришли к ней независимо друг от друга, будучи осуществленной, привела к поразительно сходным результатам. Однако эти результаты наряду с высокоразвитой техникой сухой кладки, террасированием склонов и фаллическим культом свидетельствуют о взаимном обмене идеями на огромных территориях и в течение длительного периода. Если сопоставить эти факты со сведениями о путях переселений древних народов Африки, которые шли с севера на юг, то вывод самого осторожного человека будет противоречить поспешным заключениям, к которым приходишь на основании того, что предстает перед глазами.
Возникает странное чувство, будто натолкнулся на нечто необъяснимое или встретил такие народы и такие культуры, которые соприкасались друг с другом значительно ближе и оказывали друг на друга значительно большее влияние, чем можно предположить, изучая немногие сохранившиеся до нашего времени предметы. Это чувство усиливается по мере продвижения к югу от Эфиопии, когда смотришь на остатки террас Кении, Танганьики и Родезии, стены и башни Зимбабве, селения Ниекерка и Иньянги и золотые погребения Мапунгубве.
Но появление такого чувства – не причина для огорчений, как это было прежде, когда европейцев заставляли верить, будто сами африканцы не могли создать эти стены, башни и террасы. Здесь мне хочется повторить замечательную мысль, высказанную Гертрудой Кейтон-Томпсон. По ее мнению, это чувство должно скорее усилить интерес к древним предметам и руинам, этим полузаросшим тропинкам, которые ведут в прошлое Африки. «Оно не обедняет, а, скорее, усиливает наш восторг перед поразительными достижениями африканцев, оно не может закрыть нам глаза на великолепие, присущее этим останкам прошлого», ибо их тайна «спрятана в еще пульсирующем сердце коренной Африки».
Энгарука
В 1935 году один чиновник из Танганьики сообщил о существовании «большого разрушенного города» в холмистом районе на границе Кении и Танганьики, примерно в 300 милях от берега. Город расположен на склонах нагорья Рифт, юго-западнее озера Натрон. Найти этот город было нелегко, так как он надежно скрыт от посторонних глаз скалами и каменистой осыпью, поросшей колючим кустарником. Чиновник сказал, что развалины громадны и что, насколько известно, никто раньше не бывал в этих местах.