Страница 17 из 70
«И я спросил у султана Мусы, – приводит Омари слова Ибн Амир Хаджиба, – как случилось, что власть оказалась в его руках, и он ответил: „Мы происходим из царственного дома, где титул передается по наследству. И монарх, мой предшественник, не верил, что невозможно найти пределы соседнего моря. И он хотел знать это и упорствовал в своих поисках. И он снарядил две сотни кораблей и посадил туда людей, а другие две сотни кораблей нагрузил золотом, водой и запасами пищи на два года. Он сказал капитанам: не возвращайтесь, пока не достигнете конца океана или пока не исчерпаете запасов воды и пищи“.
Они отправились в путь и долго не подавали о себе никаких вестей. Ни одно судно не возвращалось домой, а время все шло и шло. Но вот вернулся единственный корабль. И мы стали расспрашивать капитана о том, что случилось с ними. И он ответил: „О султан, мы плыли много дней, пока не встретили на пути нечто похожее на реку с быстрым течением, вливавшуюся в открытое море. Мой корабль шел последним. Другие корабли продолжали плыть, но как только подходили к этому месту, уже не возвращались. И я не знаю, что сталось с ними. Я же сделал разворот на том месте, где стоял, и не вошел в это течение...“». Неужели все это лишь пустая придворная болтовня? Если Магеллан и видел когда-нибудь североафриканскую карту с изображением морей, омывающих мыс Горн, это ни в какой мере не умаляет его искусства и мужества. Дело в том, что европейским морякам XV и XVI веков было невероятно трудно получить географические сведения даже тогда, когда эти сведения были известны и использовались их неевропейскими современниками. Однако всюду, где купцы имели право голоса, а уважение к королевским компаниям не было столь почтительным, такие сведения начинали циркулировать. К XVI веку их уже стали широко публиковать.
Самым знаменитым и самым полезным из этих изданий была книга под редакцией Джованни-Баттиста Рамузио, секретаря блистательного Совета Десяти, выпущенная в Венеции в 1563 году. Рамузио издал целую серию документов, которые прежде держались в секрете. В этой книге самой большой сенсацией (это слово можно считать здесь вполне уместным, учитывая всеобщее невежество того времени) была история и описание Судана. То и другое составил пленный мавр Хасан ибн Мухаммед аль Базаз аль-Васи, получивший после крещения имя Джованни Леони и прозванный Львом Африканским. Другая сенсация – отчет венецианца Кадамостро, находившегося на службе у Португалии, о путешествии к побережью Гвинеи. Это успешное плавание было совершено в 1455 году, то есть более чем за сто лет до появления книги.
Более чем за сто лет до появления книги... Но для Рамузио и его читателей эти сведения были столь же свежими, сколь и ценными. К ним подходили с практической точки зрения. Рамузио в своих комментариях к рассказу Кадамостро настойчиво советует итальянским купцам попытать счастья на берегу Гвинеи. Они должны «поехать и завести деловые связи с королем Тимбукту и королем Мали», – послать туда свои грузы и агентов. Там им окажут внимание и позаботятся о них, ибо «эти королевства в настоящее время высоко цивилизованы и желают торговать с Европой, как сказано в повествовании Джованни Леони».
Рамузио хорошо понимал, что его знания ограниченны, поэтому считал свою книгу только первой ласточкой. Но за закрытыми дверьми канцелярий и королевских картографических кабинетов уже накапливались нужные сведения. Bo времена Рамузио португальцы знали Индию в течение полувека. Они отправляли сотни кораблей вдоль западного побережья Африки и вокруг мыса Доброй Надежды, засылали своих агентов внутрь континента повсюду, где для этого имелась хоть малейшая возможность и где можно было ожидать барышей. Немаловажной заслугой Рамузио, как немногим позднее заслугой Хаклюйта перед Англией, была популяризация этих сведений.
Мало-помалу Европа начинает узнавать о Судане. Названия государств Мали и Сонгаи были нанесены на карту, хотя, кроме названий, о них почти ничего не было известно; считали, что правители их владеют несметными богатствами и пользуются неограниченной властью. Такое преувеличение вполне простительно: по сравнению с нищетой тогдашней Европы богатства Индии казались поразительными и неисчерпаемыми. Почему же Африка должна быть беднее? Позднее Европа впала в другую крайность. Если первой ее мыслью было представление о богатстве и больших возможностях этих районов, то в дальнейшем она стала отрицать какую бы то ни было историческую важность древнесуданских государств. Истина, как обычно, находится где-то посередине. Средневековый Тимбукту вполне мог быть таким же культурным центром, как и большинство университетских городов средневековой Европы. Но в XIX веке Тимбукту выглядел нищим, и таким нашел его, к своему глубокому разочарованию, первый побывавший там европеец Рене Кайе. По сравнению с современными ему европейскими городами Тимбукту бесспорно и был таким.
Новая оценка цивилизаций большой излучины Нигера, существовавших между 500 и 1500 годами н. э., основывается частично на более полных сведениях о местных народах и их обычаях, сведениях, которые впервые были толково и систематически собраны Генрихом Бартом за шесть лет его путешествия, начавшегося в 1848 году. Частично эта переоценка основывается и на более широком использовании источников, появившихся на арабском языке или на других языках, в которых применялся арабский алфавит, с VIII века н. э. Начиная с Вахаба ибн Мунаббе (738 г.) и Льва Африканского (1526 г.), по крайней мере два десятка историков и археологов, арабов и берберов, писало об этих африканских государствах. К их трудам следует добавить и труды суданских ученых.
Последние представляют большую важность, ибо именно оттуда мы черпаем большую часть фактов по данному вопросу. Наиболее полно он освещен в книге «Тарих ас-Судан» ученого – гражданина Тимбукту – Абд ар-Рахмана ас-Саади, родившегося в 1596 году. Книга его, содержащая летопись суданских царств, многочисленные биографии известных ему придворных и отчет о его собственной деятельности в качестве дипломатического посредника между враждующими принцами, была опубликована примерно в 1655 году. Барт и другие африканисты XIX века знали и использовали эту книгу. Другая суданская книга, содержащая не меньше интересных сведений, стала известна только в 1911 году. Она называется «Тарих аль-Фатташ», написана на арабском языке – литературном языке тех времен – и посвящена главным образом истории государства Сонгаи. Особое достоинство книги в том, что автор, Махмуд Кати (также ученый из Тимбукту, но суданец, в отличие от Абд ар-Рахмана ас-Саади, предками которого были фульбе и мавры), сопровождал великого правителя Сонгаи аския Мухаммеда во время его паломничества в Мекку и был свидетелем нашествия марроканцев, хлынувших в Сонгаи в конце XVI века. Эта летопись была закончена внуком автора примерно в 1600 году, но чья-то рука написала продолжение, доведя историю Сонгаи до 1660 года.
В обеих хрониках множество интересных сведений и фактов, полученных из первых рук. Они рисуют нам картину тогдашней жизни, особенно в ее религиозном и интеллектуальном аспектах. «Создатель собрал в этот счастливый город, – писал Саади о Дженне, где он работал нотариусом первую половину своей сознательной жизни, – некоторое количество ученых и набожных людей, чужих для этой страны, приехавших сюда на жительство. Эти люди принадлежали к другим народам и к другим странам». И сейчас колесо истории совершило полный оборот: когда писались эти строки, Великий совет Федеральной ассамблеи Французской Западной Африки только что выбрал своим президентом гражданина гордого города Дженне.
Эти чиновники и нотариусы, имамы, учителя и историки Западного Судана – имена некоторых из них нам известны, хотя труды их утеряны или до сих пор не обнаружены, – могли гордо смотреть в прошлое, ибо это прошлое было просвещенным. Живя в Тимбукту или Дженне, эти люди поддерживали тесные связи с внешним миром. Многие ученые мужи ислама вменили себе в правило путешествовать в разные страны света. Примерно за 300 лет до того как был закончен «Тарих ас-Судан», Ибн Баттута приезжал сюда после путешествий по Аравии, Индии и Китаю. Он с восхищением отозвался о государстве Мали. «Жители этой страны, – писал он, – редко бывают несправедливыми и питают большее отвращение к несправедливости, чем все другие народы. Их султан не дает пощады никому, кто совершит хотя бы небольшую несправедливость. В стране царят законность и порядок. Путешественник, так же, как и местный житель, может не опасаться разбойников, воров и грабителей. Они не конфискуют собственность белого человека (т. е. араба. – Б. Д.), умершего в их стране, хотя бы речь шла об огромных богатствах. Напротив, они передают его имущество доверенным лицам из числа белых, которые сохраняют его до тех пор, пока не явятся законные наследники». Если государства древнего Судана и не поддерживали связь с Европой, они с лихвой компенсировали это контактами с Северной Африкой, долиной Нила и Ближним Востоком.