Страница 9 из 45
Великий композитор XIX века показал, как колдовские ритуалы лишали людей силы к сопротивлению и злые демоны проникали в их плоть и кровь, всецело подчиняя себе. Таким Вагнер изобразил Клингзора, вздымающего Копье Лонгина как фаллический жезл для низвержения романтической любви, которая начинала покорять людей.
Вольфрам фон Эшенбах поведал, хотя и не столь возвышенно, о зловещей магии Клингзора на примере раненого короля Грааля Анфортаса, чистая любовь которого сошла на нет под напором навязчивой сексуальной фантазии. Величайший из средневековых миннезингеров рассказал, как сексуальная развращенность морально опустошила короля Грааля, разрушила святой союз сердца и разума, лишила его дара духовного прозрения. «Рана» Анфортаса означает, что его дух оказался в тупике. А окровавленное копье символизирует злую силу Клингзора, цель которого — уничтожить высшее самосознание и закрыть пути к Граалю.
Вальтер Штайн перелистывал страницы, надеясь отыскать еще какие-то пометки о Ландульфе, как вдруг ему стало не по себе, словно кто-то пытался завладеть его сознанием. Но он взял себя в руки и продолжил чтение.
На последних страницах книги он обнаружил еще несколько записей, касающихся Ландульфа. Накануне рождения будущего злодея его матери приснился страшный сон: будто она родила пылающий факел, который обратит в пепел не только их королевство, но и весь мир. Она рассказала об этом мужу, и он чуть было не убил новорожденного. Но, пощадив младенца, он написал стихотворение, в котором предупреждал о грядущих несчастьях, в которых будет повинен его сын. И слова его оказались пророческими. «После пожара, который устроил этот человек, дурная кровь потекла по жилам всех людей на земле», — прочитал Штайн помету на полях. Он поднял глаза от книги, глянул через витрину на улицу и неожиданно столкнулся взглядом с самыми демоническими, наглыми глазами, какие когда-либо видел.
Темные волосы незнакомца косо лежали на лбу небольшой челкой, крохотные, почти комические усики притаились над верхней губой, образ дополняла бородка.
Человек вопросительно уставился на Штайна. Одет он был в потертый черный плащ с чужого плеча, а его туфли под заношенными брюками явно просили каши. В руках он держал акварельки размером с открытку, которые, по-видимому, пытался продать туристам.
Конечно, Вальтеру Штайну и в голову не могло прийти, кто ему только что попался на глаза. Что самые зловещие пророчества, касающиеся Клингзора, ничто по сравнению с будущими деяниями этого человека, создавшего сатанинский режим террора и своей жестокостью превзошедшего все зверства в истории человечества.
Не выдержав гипнотического взгляда незнакомца, Вальтер Штайн попробовал снова сосредоточиться на чтении пометок относительно Ландульфа из Капуи: «Он отличался умом и коварством, его переполняла похоть и снедало тщеславие, он презирал монахов и грабил всех подряд. Любое единство среди людей ему претило. Где мог, он сеял семена раздора. Он три раза присягал на верность своим властителям, однако из-за его предательства на них обрушились небывалые беды. Больше всего его прельщали невинные души, но отнюдь не потому, что он их уважал или считал вровень с собой».
Выйдя вечером из кафе «У Демеля», Штайн наугад купил у незнакомца три картины, рассчитавшись мелкими монетами. И уже дома он обнаружил, что на одной из акварелек изображено Копье Судьбы из сокровищницы Габсбургов — на красном бархате под стеклом. Подпись на картине была та же, что и на зачитанном до лохмотьев «Парсифале», — Адольф Гитлер.
ГЛАВА 5
ЧЕРНАЯ МАГИЯ ОТКРЫВАЕТ ТАЙНЫ ГРААЛЯ
Даже мудрецу будет любопытно узнать, что подвигло автора написать эту поэму и о каких своих мыслях хотел он поведать миру. Если читатель жаждет узнать что-то новое для себя, мелкие противоречия его не смутят. Но будьте начеку: умейте преследовать и уходить от погони, и пусть ваша язвительность или похвала придется как нельзя кстати. Только овладевший искусством спора достоин звания мудреца.
Стоять на месте нельзя ни в коем случае, надо идти своим путем, и дорога разума непременно приведет к намеченной цели. Но не миновать адского пламени тому, кто все нашептывания принимает на веру, от его доброй репутации скоро не останется и следа, как от плодов на ветках яблони после сильного града.
Гитлеру в Вене приходилось несладко. По воспоминаниям, он ходил в обносках и не отличался бодростью духа. К тому же он не спешил устраиваться на работу, а его планы то и дело менялись. Порой ему приходилось закладывать книги и свои личные вещи. Характер у него был скверный, неуживчивый. Как-то друзья отняли у него всю одежду и отправили на дезинфекцию, а он лежал на кровати, завернувшись в одеяло, и скрежетал зубами от негодования.
Конечно, окружавшим его люмпенам и в голову не могло прийти, какого масштаба фигура обитает рядом с ними и что всего через двадцать лет он станет фюрером немецкого народа. Малопонятными оставались для окружающих и его штудии, а также далекоидущие амбиции или трансцендентные высоты, которых он достигал благодаря наркотикам. Однако воспоминаний о нем осталось предостаточно, и сейчас имеется общая картина тех лет, когда формировалась личность человека, который попытается поработить весь мир.
«Человеком, не знавшим никакой меры», считал фюрера Константин фон Нейрат, некогда его приятель. Фон Нейрат, бывший вожак гитлерюгенда и гауляйтер Вены, хотел сказать, что воображение Гитлера не имело границ, и это сделало его злым гением.
Вальтер Штайн хорошо понимал, что творится в голове Гитлера. Но даже будущему советнику сэра Уинстона Черчилля по вопросам, связанным с вождем нацистов и его приспешниками, было непросто отыскать следы бедного продавца акварелек. Несколько недель он ходил по излюбленным местам туристов, конечно же заглядывал и в кафе «У Демеля» на Кольмаркет, где впервые увидел Гитлера. Наконец он отправился в книжную лавку, где купил «Парсифаля» с пометками Гитлера. Владелец ее, Эрнст Претцше, услышав про Гитлера, оживился и пригласил гостя пройти в кабинет.
Выглядел Претцше малопривлекательно: лысый горбун, похожий на жабу. Штайну он сразу не понравился. Оказалось, что Гитлер наведывался сюда частенько, но в последнее время куда-то пропал.
«Он знает, что может прийти сюда в любое время, просто чтобы поговорить и немного подзаправиться, — сказал Претцше. — Я иногда покупаю у него книги и всякую мелочовку, чтобы он мог хоть как-то сводить концы с концами». Претцше указал на небольшую стопку книг в углу: «Посмотрите, все в его пометках, исчирканы от начала до конца. Ни одной страницы не пропустил. Мой помощник дал маху, когда продал вам ту книгу».
Штайн увидел работы Фихте, Шеллинга, Гегеля, Шопенгауэра и Ницше. Рядом лежала книга Хьюстона Стюарта Чемберлена «Основы XIX века». Было много трудов по восточным религиям и йоге, а также «Песнь о нибелунгах», «Фауст» Гёте, философское сочинение Лессинга «Воспитание человеческого рода».
На стенах в кабинете книготорговца висели картины самого Гитлера, а его акварельки стояли на каминной полке. Судя по всему, владелец лавки оказывал своему постоянному клиенту покровительство.
Было здесь и еще кое-что интересное. Штайн увидел гравюры с изображением алхимиков и астрологических знаков. С ними соседствовали порнографические рисунки, наводнившие в те годы Вену, как и антисемитская литература.
Почетное место на столе занимала групповая фотография, на ней Претцше стоял рядом с Гвидо фон Листом — основателем оккультной ложи, которая шокировала всю Вену и в конце концов была разогнана. Гвидо фон Лист приобрел известность и как публицист, а его коньком был пангерманский мистицизм. Его братство поменяло крест на свастику и устраивало оргии с сексуальными извращениями и ритуалами, прибегая и к черной магии. Когда все это выплыло наружу, Листу пришлось срочно покинуть Вену, чтобы его не линчевали приверженцы Римско-католической церкви.