Организм 2.0

Стас Иванов (De_souza)

Организм 2.0

Часть 1. Проникновение

Пролог. Часть 1

Погруженная в полумрак комната была небольшой — три на четыре, а тянувшийся вдоль одной стены компьютеризированный пульт делал ее и того меньше. Кривые графиков, скакавшие по множеству дисплеев, и подсвеченные мягким светом клавиши отбрасывали всполохи света на лицо сидящего перед пультом мужчины — азиата в очках и белом халате. Время от времени загорался огонек индикации и мужчина уверенным движением руки тянулся к той или иной клавише. Клац — и огонек индикации гаснет. Рука движется дальше, находит следующую клавишу. Клац — гаснет очередной огонек. И так раз за разом. Пожалуй, предложи кто‑нибудь включить в комнате свет, мужчина просто отмахнулся бы от любезного предложения. Он был слишком занят графиками, а годы практики позволяли ему не думать, что следует жать в ответ на сигнал с пульта. Словно слепой музыкант он по памяти исполнял свою любимую мелодию.

С тихим шелестом отъехала в сторону дверь, и в спину увлеченного работой ученого ударил поток света.

— Господин Чи Квон? — не то констатировал, не то спросил замерший на пороге мужчина в строгом деловом костюме, осанка которого, однако, выдавала в нем военного. Ученый не ответил, даже не обернулся, и Куратор повысил голос: — Господин Чи Квон?! Я вам не помешаю?

Ученый махнул рукой. Что означал жест — непонятно, но Куратор шагнул за порог, щелкнул выключателем на стене, и под низким бетонным потолком вспыхнула яркая люминесцентная лампа.

Вздрогнув, ученый резко распрямился и обернулся.

— А, это вы, господин Анатольев, — когда его глаза привыкли к свету, тихим, интеллигентным голосом произнес Чи Квон.

— Вас предупреждали о моем визите. Неужели опять забыли?

— Простите, господин Анатольев. — Чи Квон вновь уставился в пульт. — Последние двое суток я немного занят. Опыт в самом, — ученый, урожденный китаец корейского происхождения, замялся, подыскивая в сложном русском языке, которым владел в совершенстве, подходящее слово, — разгаре.

Вскинув брови, Куратор уставился на стену перед пультом, представлявшую из себя сплошной ЖК — дисплей, отключенный в данный момент.

— Простите, господин Чи Квон, мою неосведомленность, но разве это нормально, что вы проводите опыт без визуального контроля?

— Мне достаточно показаний приборов.

Куратор с сомнением покосился на сотни клавиш, джойстиков и мониторов на пульте, над которым легко порхали руки ученого.

— Я не сомневаюсь. Но правила безопасности должны трактоваться однозначно — когда в лаборатории живые подопытные, требуется визуальный контроль.

— Взгляните, господин Анатольев. — Ученый ткнул в один из мониторов, на котором красным светилось два силуэта шимпанзе. — Подопытные на месте. Будьте уверены, им никуда не деться. Они привязаны к столам, а стены лаборатории больше двух метров в толщину. К тому же мы находимся на глубине пятьдесят метров под землей. Что страшного может случиться?

— Господин Чи Квон! — повысил голос Куратор.

Ученый обреченно вздохнул — ох уж эти вояки с их правилами! — и обернулся к гостю.

— Понимаете, господин Анатольев, мне бывает крайне неприятно наблюдать за тем, какую иногда реакцию оказывают протисты на моих подопытных. Я не могу сосредоточиться и спокойно работать в условиях, когда эта штука, — Чи квон обвел стену рукой, — показывает мне, как сильно страдают мои животные. Я не хочу видеть во всю стену, как их выворачивает наизнанку! Я не переношу вида крови! Поэтому я направил запрос господину Маркову и получил его разрешение работать без визуального контроля.

Губы Куратора превратились в тонкую полоску. Сложив руки за спиной, он сказал:

— Во — первых, Марков не отвечает за безопасность объекта. Во — вторых, с этого момента он переведен на другую должность. В — третьих, я направлю к вам опытного психолога. Он поможет вам справиться с вашими нервами. В — четвертых, включите наконец главный дисплей. В — пятых, я хотел бы узнать о результатах. — Немного подумав, Куратор задал еще дин вопрос: — Кстати, где ваши лаборанты?

— Господин Анатольев, сейчас пять часов утра. Если вы забыли, вы не в Москве, а на границе с Китаем. Здесь иной часовой пояс.

— Вы не ответили, — спокойным тоном напомнил Куратор.

Чи Квон заерзал и мгновенно поумерил пыл. Его тон стал заискивающим:

— Эксперимент мог бы проводиться в автоматическом режиме, но я решил остаться здесь и понаблюдать. В присутствии лаборантов нет никакой нужды. Я отправил их спать.

— Главный дисплей. — Куратор указал на стену.

Чи Квон вновь издал обреченный вздох и ткнул в клавишу на пульте. Однако дисплей не спешил загораться. Повывав в клавишу еще несколько раз, ученый задумчиво пробормотал:

— Хм, кажется, он не включался так давно, что мы не заметили, как он вышел из строя.

Куратор сокрушенно покачал головой.

— Вы не умеете врать, господин Чи Квон. Совсем. Наверное, вы не в курсе, что я немного знаком с роботизированным лабораторным комплексом. С которым вы прямо сейчас работаете. — Он расстегнул верхние пуговицы пиджака. В его голосе зазвучали стальные нотки. — Пускайте газ и заканчивайте опыт. Затем мы законсервируем комплекс и все вместе отправимся в Москву. Присвоенный объекту уровень безопасности не терпит никаких нарушений режима. Нам придется серьезно поговорить о вашем поведении и убрать вас с должности главы комплекса. Отныне объект будет курировать военное ведомство. — На свет из за пазухи появился «глок». — Или у вас есть возражения? И, кстати, включите наконец главный дисплей! Мне подсказать вам нужную кнопку, или теперь сумеете найти ее сами?

Встав перед перспективой потерять результаты многомесячной работы, Чи Квон наконец осознал, насколько серьезен Куратор, и струхнул. Вскинув руки ладонями от себя, он заголосил:

— Я лоялен! Я абсолютно лоялен! Простите мне мою дерзость, господин Анатольев! Я совсем забыл, на кого работают! — Обернувшись к пульту, Чи Квон дрожащими пальцами вдавил клавишу, однако монитор не спешил загораться. Сглотнув, он затараторил: — Сейчас все включится. Прежде, чем активируются камеры, нужно чтобы завершился цикл. Понимаете? Иначе щупы и робо — руки могут их повредить, ослепить и… и… Они пока не учитывают работу камер.

— Я прекрасно знаю, как работает комплекс. — Куратор убрал оружие в наплечную кобуру. — Можете расслабиться.

— А… мне нужно будет консервировать его?

Куратор прищурился.

— Конечно. Вы и ваши подчиненные совсем распустились.

— Тогда… — Чи Квон состроил умоляющее лицо. — Позвольте мне сначала рассказать о наших результатах. Мы не можем покинуть комплекс, это отбросит нас на месяцы назад. А потом, возможно, когда вы услышите и уведите, чего мы достигли, вы измените свое решение. Только прошу, сначала выслушайте.

— Валяйте, рассказывайте.

Бросив взгляд на пульт, Чи Квон спросил:

— Один вопрос, господин Анатольев. Насколько вы хорошо знакомы с биологией или медициной?

— Я был военным врачом еще во время чеченской войны. Когда‑то очень давно.

— Отлично, — кивнул ученый, — тогда вам будет проще понять меня. — Закинув ногу на ногу, Чи Квон приступил к объяснениям: — Пожалуй, начну издалека. Как вам, возможно, известно, опыты по контролю над людьми ведутся уже давно, но никто не добился результатов. Были локальные успехи. Например, на моей родине разработали технологию промывания мозгов, когда человека подвергали шоковым болевым воздействиям, надолго запирали в одиночестве, после чего методами убеждения и гипноза добивались от него изменения его личности, приоритетов и некоторой лояльности. Однако положительный продолжительный эффект промывания удавалось закрепить лишь в ничтожном проценте подопытных. Когда подопытные помещались обратно в привычную среду обитания, они быстро возвращались к своим первоначальным убеждениям. Их личности становились прежними. Американцы экспериментировали с психотропными препаратами, но разработали лишь наркотик ЛСД. Один английский доктор даже дошел до того, что с помощью шоковой терапии полностью стер своей пациентке память, чтобы она, как того хотели ее родители, разлюбила своего молодого человека. Но через шесть месяцев память к ней вернулась. Полностью. Неэффективен даже гипноз, хоть это и наиболее действенная техника изменения сознания. Человека можно с его помощью запрограммировать на какое‑то поведение, но просто невозможно, чтобы запрограммированный сделал то, что противно его натуре. Нельзя гипнозом из обычной домохозяйки сделать наемного убийцу. Это невозможно. На данный момент, на 2020 год, самым эффективным средством по контролю за поведением масс остается банальная пропаганда и управление средствами СМИ. Но в век, когда повсеместно распространен интернет и любой человек способен получать информацию сразу из нескольких независимых источников и самостоятельно анализировать ее, пропаганда способна хоть как‑то воздействовать не больше, чем на две трети населения своей страны. Если не меньше. Поэтому наши государства, с, честно вам скажу, не самыми демократическими режимами, столь сильно заинтересованы в новых средствах по контролю над мыслями своих граждан.