Страница 9 из 11
Олег Иванович с детства усвоил, что сапоги должен тачать сапожник, а пироги печь – пирожник. И уж тем более, проектировать дома должны архитекторы и инженеры-конструкторы. Бюро брата Вацлава и представляло собой команду тех и других. Предложенный ими дом был прост и функционален. Зимой в нём не страшны были никакие морозы. Современные технологии утилизации отходов жизнедеятельности давали уверенность, что непрошенный в тундре отшельник не загадит ни озеро, на берегу которого Олегу Ивановичу хотелось бы поселиться, ни тундру вокруг. Дом имел надёжную систему водоснабжения, которая бы не разморозилась и при минус ста градусах. Сердцем проекта были два немецких десятикиловаттных ветроэлектрогенератора, обеспечивавшие дом качественной электроэнергией с большим запасом.
В тундре из-за вечной мерзлоты можно строить дома только на сваях. Как быстро поставить надёжные сваи в тверди вечной мерзлоты? Быстро не получалось – традиционные методы требовали больших затрат времени и труда. Предложенное братом Вацлавом решение поставить дом на винтовые стальные сваи из Германии привело Олега Ивановича в восторг. Самая трудоёмкая часть работы превратилась в самую лёгкую. Короче, проект Олегу Ивановичу решительно понравился, и получив от брата Вацлава добротно переплетённые тома технической документации, Олег Иванович понял, что точка невозврата уже пройдена. Ему очень захотелось реализовать такой замечательный проект, и далее он действовал целеустремлённо и сосредоточенно.
Брат Вацлав постарался от души. Документация была проработана до последнего шурупа и снабжена подробнейшими инструкциями по монтажу дома. В море чертежей и пояснений Олег Иванович не мог сразу разобраться, но через неделю обратил внимание, что все двери и окна в доме имели возможность открываться и закрываться с помощью электропривода по командам с центрального пульта. Олегу Ивановичу показалось это совершенно излишним.
– Вацлав, зачем ты электрифицировал мне все двери и окна? Я вполне могу открывать и закрывать их вручную.
– Это твоё дело, Олег. Можешь от этого отказаться. Но помяни моё слово, тебе эта система обязательно понравится. Ты можешь, не вставая с места, проветривать свой дом, как хочешь. Да мало ли что случится, подвернёшь ногу, каждый шаг может быть тебе в тягость. Вот тогда-то эта система и пригодится.
– И что, такие двери кто-нибудь заказывает?
– Ещё как. Толстосумы об этом беспокоятся в первую очередь. Ну те, у кого на виллах службы безопасности размещаются. У них, кстати, это обязательное требование. Проникнет какой злодей в такую виллу, а сторожа его с помощью управляемых дверей в любой местности заблокировать могут.
– Ну а мне-то это зачем?
– А что, в тундру злодеи, думаешь, не заберутся?
– Да трудно туда будет попасть.
– Ну смотри, дело хозяйское, но я бы тебе не советовал от этой системы отказываться. Сам увидишь, что с ней жизнь комфортнее будет.
Олег Иванович возражать не стал. Кто знает, что будет с ним в недалёком будущем? Под старость и такое облегчение жизни может быть в радость.
Ещё несколько лет назад Олег Иванович ни за что бы не поверил, что ему может прийти в голову такая сумасбродная идея – уединиться, как библейскому отшельнику. А теперь он стал этой идеей попросту одержим. Предстоящее одиночество представлялось ему вполне естественным. А сколько интересного ожидает его в добровольном заточении… В общем, будущее рисовалось ему просто прекрасным: быть ни от кого независимым, иметь возможность размышлять о мироздании и изложить свои мысли в монографии. К тому же испытывать особый уют посреди крайне негостеприимной тундры. Успешное противостояние стихиям – это должно быть клёво! Олег Иванович, человек уходящего поколения, консерватор, терпеть не мог молодёжного сленга, но вот надо же! Попутал его бес-искуситель, и непроизвольно сорвалось у него в мыслях непереносимое слово – “клёво”. Напрашивающееся из его испытанного лексикона “замечательно” как-то поблекло по сравнению с этим дерзким “клёво”.
У одиночества помимо прочего есть ещё один существенный плюс – отшельник на исходе своих дней никому не будет в тягость. Никто не станет в мыслях повторять Пушкина “Когда же чёрт возьмёт тебя!”. Отшельники умирают легко, по крайней мере, для других. Разумный отшельник должен позаботиться и о том, чтобы и для себя умереть легко, без мучений. Мысль об одиночестве у Олега Ивановича как-то автоматически соединилась с мыслью последующего ухода из жизни когда-нибудь потом. То есть, его уединение должно закончиться не возвращением в мир бурлящей жизни, а уходом в мир теней. Когда-нибудь потом, в необозримом будущем… Вот именно, что потом. Не сейчас. И об этом можно будет подумать позднее. Но вот однажды ему представилось особенно отчётливо, что это необозримое будущее может оказаться вполне обозримым и близким. И было бы легкомысленно не озаботиться этим заранее. Однако, первая же конкретная попытка поразмышлять на эту тему вызвала у него беспокойство. Ну вот умрёт он в своём уютном доме и будет лежать непогребённым неопределённо долго. Когда-нибудь придут люди в его дом… Боже, какую неприглядную картину они увидят! Нет! Этого нельзя допустить. А как? Загадка. Как сделать, чтобы своими останками не осквернить ни дом, ни окрестности и не вызвать неприятные эмоции у тех, кто когда-нибудь придёт в его обитель? И решение нашлось.
Уставший от жизни, исполнивший всё, что задумано, слабый старик укладывается на ложе из сухих лиственничных брёвен, одевает на руку датчик пульса, принимает смертельную дозу снотворного и засыпает вечным сном. Датчик пульса при его полной остановке посылает сигнал на пульт управления, который приводит в действие фитиль. Под брёвнами вспыхивает костёр, пламя перекидывается на брёвна. Свежий западный ветер раздувает огонь, и бренное тело старика дымом улетает в бескрайнее небо. Огненное погребение завершается. На месте остаётся куча золы, которую таймырский ветер разносит по тундре. Через год никаких следов от старика не остаётся.
Олег Иванович явственно представил себе такую картину, словно он стоит неподалеку и ощущает жар от горящей лиственницы. Чёрт возьми! Это был бы замечательно красивый уход. Никому не досаждая, исчезнуть из этого мира. Идея огненного самопогребения захватила Олега Ивановича, и он стал прикидывать, сколько лиственницы необходимо, удастся ли сжечь всё так, чтобы в дым и золу обратились не только мягкие ткани, но и крупные кости скелета. С костями возникала заминка. В костре на ветру едва ли удастся создать необходимую температуру в достаточном объёме и достаточно долго. Надо бы поднять температуру горения. Первая мысль была подавать в зону горения кислород из баллона. Но с кислородом надо быть осторожным – может рвануть подающий шланг, и всё будет напрасным. И химик Олег Иванович быстро нашёл безопасную альтернативу: вместо кислорода надо подавать закись азота. Она не взрывается, но при разложении в пламени костра высвобождает большое количество кислорода, и температура горения от этого резко возрастает. Вот тогда и будет обеспечено полное сгорание.
Продумав и просчитав всё необходимое, Олег Иванович сам начертил устройство для равномерного распределения закиси азота под ложем погребального костра. Завершив эту работу, Олег Иванович испытал заметное облегчение и даже прилив веселья. Теперь можно не печалиться проблемой ухода. Он уйдёт красиво. А раз так, то было бы неплохо отснять весь этот процесс на видеокамеру. Пусть те, кто когда-нибудь придёт на его станцию, убедятся, что он не сбежал и не затаился, а именно улетел в небо.
Не имей сто рублей, а имей сто друзей – гласит народная мудрость. Ста друзей у Олега Ивановича не было. У него вообще не было друзей в общепринятом смысле слова. У него было несколько приятелей, совсем немного, с которыми он с удовольствием общался при встречах, на которых он мог рассчитывать, и которые также могли рассчитывать на него. Но их отношения нельзя было назвать той дружбой, о которой слагают песни. Это было именно приятельство. Приятели не лезут друг другу в душу. Они друг другу симпатизируют и друг друга уважают. У Олега Ивановича был в жизни один настоящий друг – это его жена. Наверное, друзья встречаются только у тех мужчин, кто не завёл себе верную спутницу жизни.