Страница 44 из 120
— Судья, мне можно кое-что сказать?
— Конечно, моя… мисс Смит.
— Я прошу защиты от них. Джун не знает, какие у меня есть произведения искусства. И ни одна из них не была внутри моего дома с тех пор, как он был построен. За время моей продолжительной болезни, когда я был прикован к постели, ни одна из них не навестила меня и даже не послала цветов. То же касается и периода выздоровления после операции. Правда, я узнал, что Иоганна — миссис Севард — пыталась прорваться в дом сразу же после операции. Я не доверяю им и требую у суда защиты.
— Джейк!
— Меня при этом не было, но я слышал об этом от начальника охраны.
— Миссис Севард?
— У меня было полное право, — фыркнула она. — Я ближайшая родственница.
— Я думаю, что здесь все ясно. Ладно… Вы, четыре дамочки, слушайте внимательно, а затем уходите. Вы воздержитесь от посещения дома, или офисов, или другой собственности Иоганна Себастьяна Баха Смита. Вам возбраняется делать какие-либо попытки встретиться или говорить с этой молодой леди, которую я называю мисс Смит. Если вам понадобится поговорить с ней или с назначенным судом хранителем, мистером Саломоном, вы будете делать это только через суд или через вашего адвоката, кто бы он ни был, и мистера Саломона, но ни в коем случае не непосредственно. Это приказ для всех четверых, и каждая из вас должна подчиняться ему под страхом тяжелого наказания. Вы поняли? Вопросы есть?
Мак-Кемпбелл выдержал паузу, а затем продолжил:
— Очень хорошо. Теперь уходите, все четверо. Судья стоя подождал, пока они выйдут. Когда дверь за ними закрылась, он вздохнул:
— Фу! Мисс Смит… Или лучше Шмидт? Не выпьете ли теперь «Глен Грант»? Вернее, «Гленливет». У меня нет «Глен Гранта».
Она улыбнулась.
— По правде говоря, я еще не пробовала ничего крепкого в этом новом теле. Нам с Джейком следует идти: ведь вы с братом Алеком собирались на свидание с рыбкой.
— Ну что вы! Садитесь. У Алека снасти в машине, внизу, а мой вертолет будет ждать нас на крыше через час. Еще кока-колы?
— Есть у вас шерри? У меня в голове начинается приятный шум от одного стакана шерри. Видимо, мой донор совсем не пила.
(— Почти никогда, босс… а вы меня спаиваете.
— Помолчите, дорогая. Позже поговорим.
— Хорошо… но спросите его о нашем имени. А судья славный, правда? Интересно, каков он в постели?
— Вы, с вашим мозгом, который работает в одном только направлении, замолчите! Ладно, я спрошу его о нашем имени.)
— Шерри так шерри. Джейк? Нед? Алек?
— Судья, поскольку Джейк во мне не нуждается, я прошу вашего разрешения уйти.
— Хорошо, Нед. Алек, обслужите себя и Джейка; я хочу поглазеть на брата Шмидта. Возможно, я больше вас не увижу, мисс Смит. Ваши внучки наверняка попробуют передать дело в вышестоящий суд. Сегодня мы победили благодаря нашему братскому союзу. Но все, что я смог сделать, это предоставить вам временную защиту.
— Я очень ценю это, сэр. С этой переменой пола произошло нечто странное. Когда я был стариком, хрупким и беззащитным, я ничего не боялся. Теперь же я молода, здорова и крепка. Но я женщина. Удивительно, но я хочу быть защищенной.
— Я защищу вас, брат Шмидт! — сказал через плечо Алек Трайн, стоявший у бара. — Не верьте брату Мак-Кемпбеллу — в нашей компании он был самым хищным волком. Посторонитесь, брат Волк, теперь моя очередь глазеть на нашего нового брата.
— Парни, я не новый брат, меня посвятили в члены братства задолго до того, как вы родились. Но я не удивлена, что вам нравится смотреть на меня, поскольку мой донор… Джейк, они знают?
— В этом нет большого секрета, Иоганн. Судья Мак-Кемпбелл знает, Алек, я думаю, тоже.
(— Джоанна, если он не знает, скажите ему. И не забудьте про наше имя!
— А к чему, вы думаете, я веду?)
— Хорошо. Мой донор — Юнис Бранка, моя бывшая секретарша и самая очаровательная и милая девушка из тех, которых я когда-либо знал, была не только отличным секретарем. Она не так давно победила на конкурсе красоты. Я знаю, какое сокровище я от нее унаследовал. Я не могу пользоваться ее телом с той же грацией, что и она, но я учусь.
(И у вас получается, босс.)
— По мнению нашего суда, вы уже научились.
— Заткнитесь, Мак. Брат Шмидт, я соглашаюсь с ним лишь потому, что он прав.
— Спасибо вам обоим от имени Юнис Бранки. Джейк… Теперь, когда судья объявил перерыв, я могу снять этот чертов балахон? Здесь так жарко.
— Как хотите. Я думаю, это зависит от того, как много на вас надето под ним.
— Хм… тогда, пожалуй, мне не следует этого делать. Сегодня такой день, что минимум пристойности не помешает.
(— Эксгибиционистка! Вы хотите, чтобы вас начали упрашивать?
— Конечно. А кто меня этому научил? По крайней мере, этот лифчик не нарисованный, как на русалочьем наряде, которым вы меня добили.)
— Брат Шмидт, — сказал Алек Трайн, — в случаях, когда необходимо удостоверить личность, бывает необходимо раздеться полностью. Родинка, шрамы и прочее… скажите ей, судья.
— Не обращайте на него внимания, брат Шмидт. Я бы не назвал этот замечательный греческий хитон балахоном. Но я вижу, что он предназначен для открытого воздуха, и с удовольствием помогу вам его снять.
— О Боже мой, мне так трудно отбросить мой пуританизм двадцатого века! Джейк видел меня почти без одежды, в том, что в наше время носят девушки. А Юнис он видел еще более обнаженной, чем я под этим хитоном: Юнис не стеснялась поделиться своей красотой.
(— Босс, сколько можно? Чего вы добиваетесь?
— Помолчите!)
Джоанна провела пальцем по магнитной застежке. Хитон распахнулся, и Алек Трайн, опередив судью, подхватил его.
— Видите? Так выглядела Юнис Бранка, только она всегда держалась величаво… в то время как я — всего лишь старик, который учится пользоваться этим телом.
Джоанна была не совсем обнажена. На ней было кое-что из одежды Вини: черная гофрированная юбочка, прозрачный лифчик в виде двух чашечек, туфли на высоком каблуке, которые подчеркивали красоту ее стройных ножек. Краски на теле не было, лишь кое-где румяна и тени подчеркивали его грациозность.
Она стояла. Они смотрели. Джейк прокашлялся громче, чем обычно.
— Джоанна, если бы я знал, во что вы одеты, вернее, не одеты, я бы посоветовал вам не снимать хитон.
— О, дорогой Джейк, вы бы не стали ругать Юнис, если бы она так оделась. Кстати, как раз удобный случай, чтобы спросить. Судья, я не могу больше носить имя «Иоганн Смит». Вы разрешите мне изменить мое имя?
— Вопрос поставлен не совсем правильно, брат Шмидт. Вы можете называть себя любым именем. Суд это подтвердит. Я полагаю, вы хотите избрать женское имя? Может быть, Елена? Или Клеопатра?
— Спасибо вам от имени Юнис.
(— Босс, узнайте, женат ли судья.
— Да спите вы!)
— Но ни одно из этих имен не подойдет. Я хочу, чтобы меня звали Джоанна — по Иоганну — Джоанна… Юнис… Смит.
Судья Мак-Кемпбелл сперва удивился, затем одобрительно улыбнулся.
— Хорошее имя. Немного от вашего мужского имени плюс, как я понял, дань вашему донору. Но разрешите мне вам кое-что посоветовать. Вы можете начать называть себя этим именем уже сегодня…
— Я уже начала.
— Я заметил, что Джейк назвал вас Джоанной. Но пусть это будет имя для семейного круга, в других случаях пользуйтесь вашим мужским именем — когда подписываете письма, чеки и тому подобное, — пока в вашей личности окончательно не удостоверятся… в Верховном суде, например. Не надо усложнять дело.
— То же самое и я ей сказал, — вмешался Саломон.
— Ничего удивительного, брат Шмидт. Мисс брат Шмидт, как вы хотите, чтобы я вас называл в неофициальных разговорах?
— Либо Джоанной, либо Юнис. А лучше — Джоанна Юнис, поскольку я хочу, чтобы имя Юнис Бранки помнили все. Я хочу, чтобы мне постоянно напоминали о моей благодетельнице. Но в частной беседе не называйте меня «мисс». Понимаете, братья, как брат Шмидт я на полвека старше вас… но как Джоанне Юнис мне всего две недели от роду. Однако тело Юнис — тело молодой женщины, и я учусь, должен научиться, быть молодой женщиной. У вас могли бы быть дочери моего возраста. Поэтому, пожалуйста, называйте меня Джоанной Юнис и приберегите «мисс Смит» для судебных заседаний. — Она улыбнулась. — Или братом Шмидтом, если хотите… хотя мои братья в собрании называли меня Джонни.