Летняя гроза

— Ты, кажется, сошел с ума, Джереми Филд! — Теперь Гроза сердито всхлипывала. — Я ведь не ваза и не лошадь, чтобы передавать меня от одного хозяина к другому!

— Я это знаю, любовь моя, — вздохнул Джереми. Все вышло наперекосяк, а ведь он только хотел сообщить ей о своих чувствах! — Я готов ждать до тех пор, пока ты будешь в состоянии полюбить меня снова. Но когда этот момент настанет, я буду первым претендентом. Только не изгоняй меня из своей жизни, потому что никакую другую женщину я не любил так, как тебя. Прошедшие четыре года, в течение которых я любил тебя и знал, что ты принадлежишь другому, были для меня сущим адом. Я признаю, что потерял над собой контроль, но не жалею, что поцеловал тебя. Я долго ждал этого момента. Я ценю каждое это мгновение, и, если ты будешь откровенна сама с собой, ты признаешь, что тебе это тоже было приятно.

Уже готовая все отрицать, Гроза поняла, что не сможет ему солгать. Ей понравился его поцелуй, несмотря на ее страх и смущение. Отказавшись от мысли что-либо подтверждать или опровергать, Гроза развернулась и сердито зашагала прочь от него, но на кого она злилась больше — на него или на себя, — она сказать не могла.

— Почему все мужчины такие самонадеянные дураки? — разъяренно бормотала она, ходя взад и вперед по кухне.

— Извини, я не поняла. — Таня, резавшая овощи в кастрюлю, бросила на нее лукавый взгляд.

— Я сказала, почему все мужчины такие…

— Я слышала, что ты сказала, — перебила ее Таня. — Меня интересует, почему ты это сказала. На кого ты сердишься на этот раз?

— На Джереми.

— Почему? — повторила свой вопрос Таня.

— Потому что он любит меня! — абсолютно нелогично воскликнула Гроза.

— Джереми дурак, потому что тебя любит? — спросила Таня. — Разве это не лестно для тебя? Ты что-то не очень последовательна.

— Я не хочу, чтобы он любил меня.

— А почему?

Гроза подавила рыдание, на глазах у нее заблестели слезы.

— Потому что я боюсь, что снова его полюблю. Ведь я любила его до того, как встретила Вольного Ветра, и мне очень легко снова в него влюбиться.

— Разве это так ужасно, Гроза? — мягко спросила Таня, начиная наконец понимать.

— Ведь я любила Вольного Ветра! О мама, я так его любила!

— Ты боишься, что тоже потеряешь Джереми, если позволишь себе полюбить его, или ты думаешь, что это будет изменой Вольному Ветру?

— И то и другое.

Таня понимающе кивнула.

— Вольный Ветер погиб, Гроза, — сказала она мягко. — Он был прекрасным человеком. Он любил тебя так же сильно, как и ты его. Насколько я его знала, он не стал бы противиться, чтобы ты начала новую жизнь и обрела новую любовь. Он любил и уважал Джереми. И если бы ты обнаружила в своем сердце любовь к этому человеку, я думаю, Вольный Ветер одобрил бы это и пожелал тебе счастья.

Гроза вздохнула.

— Я много об этом думала, мама. Но внезапно все так запуталось.

— Джереми хороший человек, — продолжала Таня. — Я знаю его с тех пор, как ему было двенадцать лет. Он честный и надежный, он будет хорошим мужем и отцом. К тому же он любит твоих детей, что просто замечательно. Ведь многие мужчины не могут принять детей, у которых другой отец, как своих собственных, к тому же если ребенок наполовину шайенн.

— Он слишком любит командовать.

— Он еще и очень красивый, — убеждала ее Таня.

— Это не дает ему права считать меня своей собственностью.

— Он тебя очень, очень любит, — успокоила дочь Таня.

Джереми приехал повидать Грозу перед ее отъездом в резервацию.

— Я надеюсь, что эта поездка не пробудит в тебе слишком много горестных воспоминаний, Гроза, — сказал он. — Ты и так уже много пережила.

Гроза пристально посмотрела ему в глаза.

— Я думала, что ты тоже поедешь с нами, чтобы навестить недавно поженившихся Стрелка и Звонкого Жаворонка. Шайеннская церемония бракосочетания между сыновьями и дочерями вождей — большое торжество. — Гроза вспомнила свою собственную свадьбу, и острая боль пронзила ей сердце.

— Нет, — ответил Джереми, — тебе надо поехать туда одной. К тому же я сейчас занят одним очень важным делом и не могу от него оторваться.

— Каким это делом? — спросила она, не подозревая, что у него могут быть еще какие-то особые дела. Он никогда ничего ей об этом не говорил.

— Увидишь, когда вернешься, — пообещал он. — Только возвращайся поскорее. — Джереми боялся, что ее так захватят воспоминания, что она решит остаться с шайеннами. — Постарайся скучать по мне хоть немного, когда будешь от меня вдали.

— Я передам твой привет Зимнему Медведю и Пугливой Оленихе.

— Да, сделай это и сделай для меня кое-что еще.

— Что именно? — спросила Гроза.

Его руки нежно прикоснулись к ее лицу, а глаза с любовью вглядывались в ее черты.

— Когда ты будешь воскрешать в памяти все моменты твоего замужества за Вольным Ветром, подумай немного и обо мне и помни, что я тебя люблю. А также вспомни и об этом.

Джереми притянул ее к себе и нежно поцеловал, вложив в этот поцелуй всю свою любовь и страсть. Совсем не ожидавшая этого Гроза почувствовала, как по ее телу разливается тепло и ее охватывает волна желания.

Когда наконец он отпустил ее и отступил назад, лицо ее было красным от смущения.

— Тебе действительно не следовало делать этого, Джереми, — прошептала она дрожащим голосом.

От его проницательного взгляда не могло ускользнуть смятение, написанное у нее на лице, и вздымающаяся грудь, говорившие о бушевавшем в ней желании. Усмехнувшись, Джереми сказал:

— Думаю, мне надо делать это почаще, принцесса. — Притянув ее к себе и еще раз крепко поцеловав, он добавил: — Подумай об этом, когда будешь от меня вдали, Гроза. Вспомни, как хорошо тебе в моих объятиях, вспомни, как быстро ты воспламеняешься при малейшем моем прикосновении.

Он спустился с крыльца и, обернувшись, добавил напоследок:

— Постарайся увидеть меня во сне, принцесса.

Приехав в шайеннскую деревню, Гроза была сильно удивлена, увидев свой вигвам стоящим на прежнем месте, как будто она никогда его и не покидала. Ее вдруг охватило странное чувство, и сердце бешено заколотилось у нее в груди. На одно мгновение Грозе показалось, что сейчас она увидит Вольного Ветра, выходящего из вигвама, чтобы приветствовать ее. Но иллюзия быстро рассеялась, и ее вновь охватило горе.

Навстречу ей из вигвама вышла Пугливая Олениха; она обняла Грозу и взяла на руки Идущее Облако. Звонкий Жаворонок застенчиво смотрела на Стрелка, который глаз не мог оторвать от своей невесты.

Пума тут же приветствовал Зимнего Медведя, выражая ему свою скорбь по поводу гибели его сына.

Навстречу Летней Грозе вышли Поющая Вода и Белоснежный Цветок. Одно мгновение Гроза и две другие женщины стояли, молча глядя друг на друга, затем бросились друг другу в объятия и разрыдались.

— О Летняя Гроза! Как нам выразить тебе свою печаль? — причитала Поющая Вода.

— Мы скучали и беспокоились о тебе, — всхлипывала Белоснежный Цветок.

— Мне тоже очень вас недоставало, — плача, отвечала Гроза.

Позднее из рассказов Гроза узнала, что в ту роковую ночь многие их соплеменники были убиты. Ей принесло большое облегчение известие о том, что остальным ее родственникам и друзьям удалось спастись, хотя Серая Скала получил пулю в бедро и очень долго не мог оправиться от этого ранения.

Когда Пугливая Олениха прерывающимся голосом начала описывать похороны Вольного Ветра, из глаз Летней Грозы хлынули слезы, и она начала тихо рыдать. Некоторое время обе женщины сидели обнявшись: одна оплакивала своего любимого мужа, а другая — молодого красивого сына.

Поздно вечером, оставшись одна вместе с детьми в своем вигваме, Гроза долго не могла заснуть. Вновь и вновь рассматривала она предметы, напоминавшие ей о ее почти трехлетней совместной жизни с Вольным Ветром. Вон там, около входа, висели кожаные уздечки, которые Вольный Ветер изготовил своими руками. Рядом стояла красивая колыбель, которую Вольный Ветер с любовью смастерил перед рождением Идущего Облака. На деревянном колышке висела его шуба из медвежьей шкуры, на другом — рубаха и штаны.