Кингсблад, потомок королей

— Я, пожалуй, не так уж этому рад, папа. Мне больше нравится жить в Гранд-Рипаблик, чем в каком-нибудь старом дворце со сквозняками.

— О, в этом я с тобой вполне согласен. Там у них, наверно, даже парового отопления нет. Но мне кажется, было бы приятно по-прежнему жить здесь и заниматься своим делом и в то же время знать, что по праву мы, возможно, законные английские короли. Твоей матери это польстило бы, и Джоан, и Вестл тоже, а когда-нибудь и Бидди. Да и твое положение в банке не стало бы хуже, если б мистер Пратт вдруг узнал, какая высокая особа служит у него помощником главного бухгалтера. Если только это правда!

Согласно этой теории, выходит, что я, по праву прямого наследования, — король Англии, а ты — принц Уэльский. То есть, конечно, законный претендент на корону после меня твой брат, но думаю (если бы все это оказалось правдой), то я просил бы Роберта отречься в твою пользу. Ну, куда ему в самом деле — человек, совершенно лишенный воображения, никак я не могу добиться, чтобы он не называл мою великолепную коллекцию флоридских раковин «хламом»!

Так вот, история, значит, такова. То есть так мне ее рассказывал мой отец Уильям, из которого, возможно, не бог весть какой вышел бы король, но фермер и барышник он был знаменитый на весь округ Блю-Эрс. Он об этом слышал от своего отца, Дэниела Кингсблада, того, что воевал в Гражданскую войну, а Дэниелу рассказывал его отец, Генри Арагон Кингсблад, который родился в Англии в графстве Кент в 1797 году и эмигрировал в Нью-Джерси, отсидев в тюрьме за то, что на какой-то ярмарке (или что у них там бывало в Англии в те времена?) во всеуслышание объявил себя законным государем Великобритании и Ирландии и всех Заморских Королевств — так, кажется? Он будто бы должен был царствовать под именем короля Генриха Девятого. Что ж, он ведь родился в Англии, может, он и в самом деле знал — может, это правда! Как ты думаешь?

— Да, это вообще интересно, но мы ведь все равно ничего не могли бы доказать, даже если это правда.

— Вот, вот, в том-то и дело. Я заметил, что ты теперь гораздо больше читаешь, поскольку нога не дает тебе заниматься спортом. И я решил: может, для тебя будет развлечением проверить это. Мне бы все-таки хотелось узнать правду, прежде чем я закрою глаза.

Конечно, письменных доказательств у нас нет никаких. Я собирался сам заняться проверкой, да все некогда — тут и дела, и домашние заботы, и прочее, ведь у нас, у дантистов, минуты свободной нет, особенно сейчас, когда столько врачей ушло в армию, а люди совершенно не желают считаться с твоими приемными часами и требуют, чтобы их принимали, когда им вздумается, особенно все эти молодые лоботрясы, которые приезжают домой на каникулы. Дай им только волю, они тебя замучают до смерти, а как по счетам платить, так в кусты, и в общем, так я и не собрался. Но, насколько мне известно, дело обстоит примерно следующим образом.

Этот самый Генри Арагон Кингсблад утверждал, что он происходит от сына Генриха Восьмого и Екатерины Арагонской, который, стало быть, являлся законным наследником престола. Но когда Генрих рассердился на Екатерину и порешил выгнать ее вон, он скрыл существование этого сына — его имя как будто было Джулиан, принц Джулиан, а добрые крестьяне, которые его вырастили и воспитали, звали его Джулиан Кингсблад, то есть Джулиан Королевской Крови. Отсюда и наша фамилия.

Конечно, если он был сыном Екатерины Арагонской, значит, в нас есть и испанская кровь, а это мне не очень-то нравится — я всегда гордился, что мы чистой англо-шотландской породы: моя мать, имей в виду, приходилась дальней родней Брюсу и Уоллесу и еще разным знаменитым шотландским полководцам — тут уж без всяких сомнений! Но все-таки, если пораздумать, так у этой Екатерины родители были Фердинанд и Изабелла, те самые, которые приказали Колумбу поехать и открыть Америку, и, значит, она по своему происхождению не хуже англичанки, ну а наши рыжие волосы, мои и твои, показывают, что в конце концов испанская кровь нам не повредила.

Вот и вся история. Может быть, в ней нет ни слова правды, — но все-таки ты не попытаешься ли выяснить, мой мальчик?

У него был такой умоляющий взгляд. Нийл очень любил своего кроткого отца; он пообещал:

— Сделаю, что могу, папа.

— Буду очень благодарен тебе. Главное, помни, что здесь нет ничего невозможного. Был один такой человек на Западе, в Альберте, что ли, или в Уайоминге, — говорили, он мормон, но я не верю, хотя кто его знает, — и вдруг оказалось, что он самый настоящий граф из какого-то владетельного рода, — а ведь был простой скотовод! Вот видишь.

— Во всяком случае, занятно будет узнать, — согласился Нийл. — И знаешь, шутки шутками, но когда Бидди стояла под елкой в золоченой короне, она, правда, была похожа на маленькую королеву. Ладно, возьмемся за это дело.

И в январе нового года он за него взялся.

9

Ему не раз приходилось читать о претендентах на титулы и земли, и он не сомневался, что домыслы его отца — чистейшая блажь. Но они забавляли его своей дерзкой наивностью, и, кроме того, ему нужно было новое занятие.

Из-за ноги он не мог ни ходить на лыжах, ни пробираться по сугробам, охотясь на кроликов, так что единственным доступным ему видом спорта оставалось плавание в бассейне Федерального клуба. Ему до смерти надоело играть в бридж, решать кроссворды, читать без разбора путешествия, биографии и духовную плесень войны — романы, в которых распутницы времен Елизаветы приводят в восхищение миллионы почтенных читателей, совершая поступки, заведомо предосудительные для молодой девушки из города Элизабет, штат Нью-Джерси.

Его радовало, что он будет именно английским королем. В Англии он почти ничего не видел, кроме пристаней, поездов и старинного замка, где помещался госпиталь, но к заботливым, усталым англичанкам, которые за ним ухаживали, привязался, как к родным. Выздоравливая, он целыми днями смотрел из окна своей палаты на каменную церковь с зубчатой башней, всю в перевитых струнах заиндевелого плюща, и видел, как через ее стрельчатые двери входят и выходят Тэсс и Джуд, маленькая Нелл и Лорна Дун, а также Дж.Г.Ридер и сэр Генри Баскервиль. Ни одно здание в Гранд-Рипаблик — даже остатки бревенчатого форта времен Гражданской войны, который теперь был перестроен в гараж для такси, — не внушало ему такого восхищения непреходящим мужеством человека.

Он гораздо яснее, чем отец, представлял себе, что произойдет, если до лондонских газет дойдут сведения, будто какой-то американец, банковский служащий, решил стать королем Англии. Но все же, если есть хоть один шанс на миллион, что это правда…

Почему не порыться в книгах по истории и не выяснить, является ли Тайна его отца нелепостью на сто или только на девяносто девять процентов? Бидди понравилось бы рассказывать всем, что она королевская дочка. Судя по властным замашкам этой девицы, с нее станется собрать вокруг себя соседских ребятишек и пропищать: «Разрешаю вам приблизиться к нашей королевской особе». Ему вспомнилась бумажная корона, которую она носила так гордо, хоть и немного криво.

В кухне, потягивая коктейль, он рассказал всю историю Вестл. Воскресный зимний день клонился к вечеру. Они наелись за обедом индейки, вздремнули, послушали по радио филармонический оркестр, проштудировали странички спорта и мод в воскресном номере «Знамени фронтира». На веранде Бидди, ее двоюродная сестра Руби и Пегги Хавок с увлечением доламывали рождественские подарки. Как истинные питомицы англосаксонской цивилизации на ее последнем этапе, они расстреливали из пулемета рыжего плюшевого щенка с печальными глазами и куклу с отбитым носом и в стеклянном ожерелье.

— Так вот какие бывают короли! — фыркнула Вестл. — Твой отец — дуся, второго такого сумасбродного мечтателя во всем городе не найти. Нет, какая прелесть! Подумай, если мы когда-нибудь скопим денег, — что при нынешних ценах на мясо маловероятно, — можно будет съездить на старую родину и посмотреть на наш дворец, а потом скорей домой, где люди говорят на человеческом языке. Но разрешите сказать вам, капитан, что я бы вас не стала любить больше, будь вы не то что английским королем, а самим верховным магистром ордена Лосей. А в общем, пари держу, что никакая королева в мире не играет в джин-рамми лучше меня. Пойдем к ребятам.