Страница 2 из 3
– Кстати, – резонно заметил Дюк, – раз уж тебе загорелось иметь авто. «Форд» ведь не самая дешевая машина. Он стоит восемьсот пятьдесят, а вон «Винтон» – семьсот двадцать три. Или вон «Нидлби» – дешевле только на…
– Дело не в этом, – продолжал из-за газеты Джейк. – Вот, слушай: «Джеймс Казенс, секретарь и казначей, и Н.А. Хокинс, коммерческий управляющий «Форд Мотор Компани» завершили свое четырехнедельное коммерческое путешествие с юга на запад, и вернулись в Детройт, полные энтузиазма и планов на 1910 год. Вот что говорит Хокинс: «Это будет величайший автомобильный год из всех, которые когда-либо были в стране, и я был бы очень удивлен, если бы …»
Он умолк, и только по глазам было видно: читает.
– Если бы что? – не выдержал Дюк.
– Если бы… ну, это и так ясно. Слушай главное: «Автомобильные деньги – вот будущее. Никогда еще на машинах не зарабатывали так, как сейчас – об этом свидетельствуют все автомобильные компании и отчеты наших дилеров. Уже сейчас «Форд Мотор» заключила более 19 500 таких сделок на 1910 год». Понимаешь?
– Понимать-то я понимаю, – пробормотал М.Р. Маллоу, – но ведь автомобильных компаний полно! Мы куда угодно можем отправиться. Почему именно «Форд»? Чтобы не хуже, чем у девчонки, что ли?
Компаньон молчал так, что М.Р. Маллоу без всяких электрических пластин ощутил в комнате напряжение.
– Он, – Д.Э. изо всех сил старался казаться спокойным, но одно то, как прозвучало это короткое слово, выдавало сильнейшее волнение, – он сбежал из дома, чтобы заняться делом по душе. Он нашел это дело. Он зарабатывает на нем деньги. Большие деньги. Он – как я, понимаешь?
Джейк посмотрел на компаньона и прибавил:
– Ну или я, как он. Он все-таки старше.
– Тебе, по-моему, не в Детройт надо, а к врачу хорошему, – пробормотал М.Р. Маллоу. – Что ты ему, интересно, скажешь?
Д.Э. отшвырнул газету.
– Я скажу, что хватит размазывать, почему да зачем. Поехали.
Детройт, бар на Кадиллак-стрит
В баре было темно и накурено. Компаньоны сидели за столиком в углу, под побитой молью, твердой, как доска, медвежьей шкурой.
– Если ты станешь гонщиком, я тебя убью. Или, вернее, нет. Зачем? Ты и сам прекрасно справишься с этим делом.
– Нет, гонщиком, пожалуй, не стоит, – подумав, ответил Джейк. – Во всяком случае пока. Я в себе не уверен.
Маллоу подергал себя за галстук.
– Ты не представляешь, как я счастлив это слышать, – сообщил он компаньону. – Так счастлив, что слов нет. Но, слушай, а как же? Что же мы будем делать?
– Давайте, сэр, думать. Значит, говоришь, на законное положение?
– Да, сэр, на законное.
Саммерс барабанил по столу пальцами. “Везунчики”, кажется”, – подумал Маллоу, вслушавшись в ритм. Наконец, Джейк отстучал последний такт и хлопнул по столу ладонью.
– Помнишь, – медленно произнес он, – что сказала о тебе миссис Фокс: "Вы позвали его и он пришел. Что же вы теперь удивляетесь?"
Маллоу хлопнул полпорции виски. Он надеялся, что компаньон забыл эту даму.
– Фантасмагория, сэр, – сказал он. – Ну, даже если и нет, не считается. Все уже случилось.
– Случилось, говоришь? – Джейк усмехнулся. – А вот смотри. Сначала безвыходное положение – появился ты. Потом опять безвыходное – Ширли. Потом снова – на сей раз миссис Гейзер. И так далее. Понимаешь? Каждая часть головоломки – это человек. Сначала появляется человек …
Д.Э. откинулся на спинку стула, закинул ногу за ногу.
– …за ним обстоятельства. Представляешь, как было бы смешно, если бы сейчас мы позвали… – он поднял руки тем жестом, каким поднимает их конферансье в мюзик-холле перед очередным номером. – … и – вуаля!
Д.Э. Саммерс, если говорить откровенно, действительно надеялся в эту минуту увидеть не вообще кого-нибудь, а именно Фокса – это было бы так подходяще, и к тому же, так в его духе! Но, конечно, эксцентричного жулика нигде не было. “Что, если попытаться его найти? – в который раз за четыре года подумал Джейк. – Да, но не могу же появиться перед ним в таком положении. Я нашел дело по душе, но у меня нет при этом денег. А вот потом… потом, мистер Фокс, мы еще встретимся!”
С этими мыслями он опустил руки.
– В общем, да, – признал М.Р. Маллоу. – Так или этак, полезное знакомство было бы сейчас очень кстати. Но, может, получится у меня?
Он повторил жест компаньона:
– Ну, сэр или мадам, так где же вы? Пора!
Дюк повернулся, смеясь, в одну и другую сторону, а затем принял обычный вид.
– Не работает, сэр. Давай сначала: чего бы нам хотелось? Кроме денег, я хочу сказать.
– Убью! – прорычал компаньон.
Именно этот вопрос, точнее, бесплодные попытки на него ответить, продержали двоих джентльменов Ларедо почти три месяца, пока оба не пришли к соглашению больше этих слов не произносить.
– Но ведь можно другое, – М.Р. вдруг осенило. – Как же тебе-то в голову не пришло, это ведь так по-твоему! Смотри, очень просто: мы, может, и не знаем, чего хотим, это правда, но чего не хотим, мы-то ведь знаем, верно?
Джейк чуть со стула не грохнулся.
– Верно, – сказал он. – Верно, сто футов ржавой якорной цепи тебе в корму!
И компаньоны, вытащив блокнот, моментально составили список вещей, которых им бы не хотелось. Вот что входило в этот список:
Пункт последний особо оговорил М.Р. Маллоу. Он вывел последнюю букву и поставил точку. Когда он поднял голову, то встретился с прищуренными глазами компаньона.
– Эх, мы! – засмеялся Д.Э. Саммерс. – Самое время покупать электрические пластины – для освежения памяти!
И он быстро написал:
М.Р. долго хлопал ресницами, глядя на эти слова.
– Где я это уже читал? – спросил он.
– И слушать рэгтайм, – продолжал Джейк, – и петь в ванной, и завтракать в постели с книгой. А на завтрак – пломбир.
Компаньон все еще моргал, и он прибавил:
– Ну, положим, на завтрак я бы теперь предпочел, скорее, кусок мяса. Но и от пломбира не откажусь. Так что не знаю, как вы, сэр, а у меня все в силе.
– Ах ты черт! – прошептал М.Р. Маллоу. – Сколько же прошло лет? Пять?
– Четыре.
– Ой! – вскочил вдруг Дюк. – Мама!
– Чего? Какая мама? – не понял Джейк.
И помрачнел. Миссис Маллоу ничего не слышала о своем приемном сыне с самого Сан-Франциско. Сначала ей не могли сказать про бордель, затем – про ясновидение и дамского Меркурия, и, уж конечно, про Джулию Дей и унизительную процедуру с дегтем, которой подвергли двоих джентльменов, когда правда вылезла наружу. Она ведь могла об этом читать, или, что еще хуже, узнать у кого-нибудь из знакомых. Затем ей ничего не сообщили о “Музее-аукционе “Знаменательные вещи”, о своих фармацевтических экспериментах, и о брошюрах “Как получить предложение руки сердца” – и так далее. Дюк часто думал, что можно было бы соврать только наполовину, сказав, что, мол, журналист – но тогда мачеха неминуемо захотела бы что-нибудь прочесть. А это… Словом, ее трудный пасынок предпочел молчать обо всем, и сам не заметил, как прошло столько времени.
– К Рождеству, – решительно сказал он, – я напишу ей что-нибудь такое, в чем не стыдно будет признаться. Как, черт возьми, хорошо некоторым быть для своих паршивой овцой!
Паршивая овца долго курила.
– Да, – сказала она, наконец, – не позднее, чем к Рождеству нужно будет ей написать.
С этими словами Д.Э. Саммерс обернулся. Его уже некоторое время раздражал шум. Столик компаньонов стоял в дальнем углу, и оба не особенно любопытствовали, чем заняты посетители. А посетителей явно занимало что-то интересное. Что-то, что происходило у стойки, и из-за чего там собралась плотная толпа.