Бернадот

Как вспоминал Стедингк, когда кронпринц на пути в залу для аудиенции проходил через внутренний двор, то французские солдаты, узнавшие в нём своего бывшего маршала, приветствовали его криками: «Да здравствует генерал Бернадот!» Караул перед залой воскликнул: «Да здравстует князь Понте-Корво!» Когда же он входил в гостиную, королю о нём доложили как о кронпринце Швеции.

— Вы видите, что для меня достаточно двадцати шагов, чтобы пройти республику, империю и монархию Бурбонов, — мрачно пошутил он с сопровождавшим его Стедингком.

Вслед отъезжающему Карлу Юхану Кастлри выдал «прощальный залп» своей желчи: «Он удаляется обратно в Швецию с разбитыми надеждами и несмываемым позором в глазах даже собственной армии, чувствующей себя униженной той бездеятельностью, на которую он был обречён во время своего похода». Т. Хёйер считает эту оценку несправедливой (вероятно потому, что бездеятельность в одном направлении компенсировалась бурной активностью в другом), но достаточно типичной для союзнических настроений.

16 апреля верный оруженосец Карла Юхана Веттерстедт написал своему коллеге по походной канцелярии Г.Ф. Вирсену, что собирается подать в отставку, «ибо эти последние месяцы больше, нежели прошедшие годы, сломили моё мужество и спокойствие духа...На нас косо смотрят другие и называют нас “обозниками", храбро прячущимися за штыками союзников ».

Веттерстедт, опытный генерал и царедворец, был вполне искренним. Швецию уже никто не воспринимал сильной державой, в первую очередь её союзники. А коварный Талейран при заключении мира Франции со Швецией устроил её делегатам Стедингку и Веттерстедту целую обструкцию, отказавшись считать шведов равноправными союзниками. С главными странами антинаполео- новской коалиции Франция заключила мир без всяких проволочек, тем более что они «отпускали» страну с миром без всякой компенсации и наказания. И вот теперь воспрявший духом Талейран предлагал решить вопрос о мире со Швецией... на предстоящем Венском конгрессе, как это было решено союзниками в отношении Баварии, Голландии, Испании, Португалии и прочих княжеств и герцогств, участвовавших в коалиции лишь номинально. Шведам с большим трудом с помощью союзников удалось избежать позора и заключить мир с Францией в Париже.

Но это случилось уже после того, как Карл Юхан 5 мая сложил с себя обязанности командующего Резервной союзной армией и отправился в Швецию. 10 июня состоялся его триумфальный въезд в Стокгольм. Шведы устроили своему принцу восторженный приём, что заставило его написать своей супруге в Париж следующие строки: «Если бы я мог говорить по-шведски, то, думаю, стал бы очень сильным правителем». Королева Хедвиг Шарлотта Элисабет записала в своём дневнике рассказ своего приёмного сына о том, как французы одолевали его просьбами и уговорами занять место сосланного на Эльбу Наполеона и как он без всяких колебаний сказал им «нет», чтобы вернуться к шведам и посвятить свою жизнь процветанию Швеции.

Не будем осуждать возвратившегося «блудного сына » слишком строго: он же был беарнцем, а, значит, истинным гасконцем, инстинктивно ищущим себе оправдания в маленькой и красивой неправде. Да и какая же это была неправда, если он и на самом деле посвятил свою оставшуюся жизнь благосостоянию Швеции?

ПО СЛЕДАМ КАРЛА XII

Чтобы дойти до цели, надо прежде всего идти.

Бальзак

Между тем Норвегия приготовила шведам сюрприз: 17 мая 1814 года, пока Карл Юхан находился в пути, в Эйдсвольде норвежцы приняли конституцию — Основной закон страны, а принца Кристиана Фредерика (1786—1848), как мы уже упоминали выше, избрали своим королём. Кристиан Фредерик был двоюродным братом датского короля Фредерика VI, принадлежал к Ольденбургской династии, правившей Данией и Норвегией в течение почти 400 лет, и был послан в Норвегию наместником. Норвежский историк Ойстен Сёренсен пишет, что это был динамичный политик, прекрасный администратор и неглупый человек, который быстро приобрёл у норвежцев большую популярность. Формально он поднял восстание против шведов и Кильских соглашений, но конечной целью его планов была самостоятельность Норвегии.

Первоначально наместник хотел провозгласить себя королём Норвегии, основываясь на своём естественном праве королевского наследника Дании163. Однако ведущие политики страны, также лелеявшие далеко идущие планы, воспротивились этому и настояли на том, чтобы Кристиан Фредерик был избран волей норвежского народа. 11 апреля 1812 года в крестьянском подворье Эйдсвольд, что в 60 км от Кристиании (Осло), собрались 112 выборщиков от всего населения Норвегии, чтобы обсудить судьбу страны. 17 мая они приняли Основной закон страны, единодушно избрали своим королём Кристиана Фредерика и поклялись вместе с ним добиваться независимости страны, даже если для этого придётся применить оружие. За норвежским королём стояла вся страна.

За всем этим Карл Юхан видел козни Копенгагена и настаивал на том, чтобы хорошенько наказать датских подстрекателей164. Царь для подавления мятежа в Норвегии обещал кронпринцу военную помощь — 6-тысячный корпус Беннигсена. Англичане должны были осуществить блокаду Норвегии с моря и выплатить субсидии на содержание армии, а все союзники взяли на себя обязательство оказать давление на Фредерика VI и направить в Копенгаген специальную комиссию. Карл Юхан пытался убедить Александра I немедленно ввести корпус Беннигсена в Ютландию, чтобы оказать силовое давление на Копенгаген, но царь этой просьбе не внял. Союзники единогласно постановили, чтобы до выяснения всех обстоятельств и исчерпывания мирных возможностей никакие силовые действия не предпринимались. Всё для наследного принца было зыбко, непрочно и тревожно. Он всё ещё не мог отойти от пережитого разочарования во Франции, стал задумчив, неразговорчив, а временами мрачен...

Принципиальные переговоры по Норвегии прошли в июне в Лондоне между Александром I и Кастлри, с одной стороны, и с Рехаусеном и Карлом Лёвенхъельмом — с другой. Накануне переговоров посол Рехаусен докладывал из английской столицы: «В нас здесь более не нуждаются, мы здесь в тягость...» Отношения наследного принца с Лондоном и Кастлри были испорчены ещё на континенте, к тому же общественное мнение и парламент было настроено в пользу норвежцев, а потому с Англией нужно было проявить максимум деликатности — тем более что шведы выступали в роли просителей, и их позиция была чрезвычайно уязвимой, особенно в отношении Дании. Шведским дипломатам пришлось выдержать многое: и хмурые брови Кастлри, и долгое ожидание его аудиенции, и даже повышение голоса и недипломатический подбор фраз. О силовом давлении на Данию, не говоря уж о её рачленении, не могло быть и речи. Шведским дипломатам удалось добиться обещания русского императора и прусского короля послать свои воинские части на усмирение Норвегии при условии, если Англия предоставит транспорт для их переброски черз Балтийское море. Но Кастлри заподозрил Пруссию и Россию в том, что они захотели перевалить бремя завоевания Норвегии на плечи Англии, и переговоры на эту тему зашли в тупик. Ко всему прочему, Карл Лёвенхъельм сломал в Париже ногу и не смог следовать за уезжавшим домой русским императором. Его замена, обычный секретарь посольства, конечно, не смог установить с императором нужного контакта, и по этим причинам Карл Юхан 3 июля 1814 года бросил наперерез Александру I свой «дипломатический резерв» — другого брата Лёвенхъельма, Густава, также весьма способного дипломата.

Главной задачей шведского эмиссара было получить разрешение царя на использование корпуса Беннигсена в Ютландии и на выполнение старой задумки принца о расчленении Дании как государства. Чтобы, вероятно, заинтересовать императора последним, усовершенствованным, проектом по перекройке Скандинавии, Лёвенхъельм должен был предложить царю возможность «уточнения » русско-норвежской границы » в пользу России. Если Александр I, вопреки настоятельным возражениям Нессельроде, посла в Копенгагене Лизакевича и члена посреднической комиссии графа Орлова, и не отказывался от идеи демонстрации силы в отношении Дании, то на уничтожение датского королевства он, ввиду решительного возражения со стороны Англии, никогда бы не решился. Поскольку посылка корпуса Беннигсена в Данию была заблокирована Англией, Г. Лёвенхъельм должен был попытаться уговорить царя послать корпус в Норвегию.