Бернадот

Почему «шесть франков»? Потому что поговорка включала слово «талер», который равнялся 6 франкам, а Карл Юхан продолжал по инерции считать деньги во франках.

По аналогии с королём Швеции Густавом II Адольфом во времена Тридцатилетней войны.

На встрече в Трахенберге царя Александра I сопровождали статс- секретарь граф Нессельроде, Поццо ди Борго, Сухтелен и начальник генштаба русской армии князь Волконский; Фридриху Вильгельму III ассистировали канцлер Харденберг и генерал-адъютант Кнесебек. От Австрии присутствовали наблюдатели Ф. Стадион и Лебцельтерн, а от Англии — Кэткарт и Торнтон.

Среди историков долго не было единства об авторе Трахенберг- ского военного плана. Считалось, что им был либо русский генерал Толь, либо прусский генерал Кнесебек. Т. Хёйер, ссылаясь на последние исследования, в том числе на мнение английского наблюдателя Кэткарта, вслед за шведскими участниками конгресса Стедингком и братьями Лёвенхъельмами, заявляет, что им был Карл Юхан.

Этот больной вопрос до сих пор остаётся спорным. Большинство нешведских историков единодушно считают, что вклад шведской армии и самого Карла Юхана в военные действия 1813—1814 гг. был очень незначительным. Советский историк Е.Тарле и англичанин Ф. Маркхэм полагают, в частности, что заслуга в выработке стратегии, приведшей в конечном итоге к победе союзников в Германии, принадлежит вернувшемуся из США генералу Виктору Моро. Все успехи Северной армии Маркхэм объясняет ошибочной стратегией по отношению к ней со стороны Наполеона. Большинство шведских историков склонны считать упомянутые выше обвинения преувеличенными, объясняя их, во-первых, осторожностью и расчётливостью Карла Юхана, а, во-вторых, чисто военно-оперативными соображениями, которые при ближайшем рассмотрении в большинстве случаев оказывались оправданными. Немецкие историки, взявшие на вооружение критические высказывания прусских генералов Бюлова и Блюхера, наоборот, считают их правильными. Правда, по всей видимости, находится посередине: общеизвестно, что принц избегал кровавых столкновений со своими бывшими товарищами по оружию и максимально щадил в боях шведский корпус, но его медлительность частично объяснялась также и врождённой осторожностью и нерешительностью, которые, вопреки гасконскому темпераменту, овладевали им в критических ситуациях. Примеры тому уже приводились на страницах этой книги.

России, кажется, по инициативе канцлера Румянцева, удалось оставить в Петербурге датского посла — правда, в качестве частного лица.

Э. Торнтон докладывал Кастлри, что Г. Веттерстедт и генерал К.Ю. Адлеркрейц выразили одобрение энергичным действиям Ч. Стюарта, сумевшего принудить Карла Юхана принять участие в Лейпцигской битве. Оба шведа заявили Торнтону, что это помогло спасти честь Швеции. Кстати, Стюарт не был «кабинетным генералом», в сражении под Лейпцигом он «одолжил» у Блюхера кавалерийский резерв и вместе с пушками захватил важную французскую артиллерийскую позицию. Карл Юхан наградил его потом орденом Меча. О полководческих способностях шведского наследного принца Стюарт был невысокого мнения. В отчётах Кастлри он писал, что Бернадот являлся законченным актёром, игравшим в собственную игру и преследовавшим сугубо личные цели, не желая, очевидно, утопить своих шведов во французской крови.

Т. Хёйер поясняет, что в штаб-квартире во Франкфурте якобы ещё не определились окончательно с деталями завершения кампании, да и союзникам самим не очень хотелось пускать Карла Юхана во Францию, и поэтому они разрешили ему «отвлечься » на Данию и Даву. Это объяснение кажется нам надуманным, если учесть, что: а) Меттер- них был ярым противником отторжения Норвегии в пользу Швеции и, начав дипломатические переговоры в Копенгагене, вряд ли был заинтересован в военной акции против Дании, б) датско-голштинским «отвлечением» Северной армии был взбешен Кастлри, поскольку её ждали в Голландии, и в) Александр I в этот момент был солидарен со своими союзниками.

Анри де Сальвияк де Виль-Кастель — загадочная и тёмная личность: бывший шуан, бывший офицер наполеоновской армии, потом эмигрант, каким-то образом способствовавший Карлу Юхану при взятии Бремена, в начале 1814 г. был отправлен Карлом Юханом через Лондон с секретным заданием в армию Веллингтона в южную Францию. В его документах потом обнаружили план создания во Франции правительства во главе с Карлом Юханом. В Лондоне и в армии Веллингтона выступал под легендой сторонника Бурбонов. Во время Реставрации сидел в тюрьме.

Месье, любезный брат мой {фр.).

Т. Хёйер при изложении этого эпизода говорит о том, что вся эта история с депешей Мэзона могла быть специально подстроена французами с целью компрометации Карла Юхана. Если это было так, то это свидетельствует, во-первых, о хорошей работе наполеоновских спецслужб, а, во-вторых, является аутентичным отображением тех настроений, которые в то время владели наследным принцем. Александр I уже в Париже имел на этот счёт беседу и с самим Карлом Юханом, и с К. Лёвенхъельмом. О содержании их нам ничего не известно, однако примечательно, что в своих заявлениях император России стремился багателлизировать «франценбергский» эпизод и взять наследного принца под свою защиту.

К.Х. Платен утверждает, что с письмом кронпринца к царю выехал генерал Шёльдебрандд, но шведа схватили местные кретсьяне и передали его французским военным. В результате Шёльдебранда доставили к Наполеону, который целый час допрашивал пленного, а потом отпустил к своим. Потрясённый личностью Наполеона, Шёль- дебранд привёз с собой его письмо к Карлу Юхану, в котором содержались укоры по поводу его неподобающего для француза поведения. Наполеон просил передать адресату устное послание: «Скажите кронпринцуу что ему надо помнить, что он родился французом

После посещения бала у русского царя экс-императрица Жозефина простудилась и скоропостижно скончалась.

После смерти Фредерика VI Кристиан Фредерик под именем Кристиана VIII станет править Данией (1839—1848).

Современный норвежский историк Кнут Мюкланд подтверждает правоту Карла Юхана: Фредерик VI на самом деле планировал поднятие в Норвегии антишведского восстания и присоединение страны к Дании.

На самом деле, в результате сложных финансовых взаиморасчётов, компенсацию за Гваделупу Швеция должна была востребовать с Голландии, получившей от Англии некоторые колонии.

Ни один из используемых нами источников не указывет инициалы русского члена комиссии. По всей видимости, речь идёт об Михаиле Фёдоровиче Орлове (1788—1842), боевом и заслуженном генерале, отличившемся в войне 1812—1814 гг., будущем декабристе (в 1812 г. он командовал 16-й пехотной дивизией) и авторе блестящего антинаполеоновского памфлета на французском языке «Размышления русского военного о 29 бюллетене », изданного в Главной квартире русской армии в январе 1813 г. (29-й бюллетень — официоз наполеоновской пропаганды, призванный оправдать разгром и отступление французской армии из России.)

России, как и Англии, не нужно было сильное объединённое скандинавское государство, поэтому союз Норвегии со Швецией, по замыслу Петербурга, должен был быть не очень сильным. В шведской исторической литературе роль Орлова и Мартенса в деятельности союзнической комиссии по урегулированию норвежского вопроса летом 1814 года без всяких оговорок признаётся контрпродуктивной. А между тем именно Фостер и Штейгентеш целенаправленно работали в том направлении, которое приписывается исключительно русскому и прусскому представителю.

В Норвегии дворянства праткически никогда не было, если не считать полудюжины фамилий в основном датского происхождения. Эйдсволльской конституцией учреждение дворянства в Норвегии запрещалось.

И либеральные (В. Кейльхау), и консервативные (И. Нильсен) историки Норвегии в прошлом характеризовали Карла Юхана как приверженца либеральных идей и сторонника конституционных методов правления. Современные же исследования, как пишет Ф. Каартведт, показывают, что король проявил себя в стране скорее как ярый антиконституционалист, нежели демократ.