Страница 4 из 88
О пребывании Шевченко в Вильно, о его многотрудном переходе от Вильно до
Петербурга и о первых годах жизни в столице свидетельств современников не сохранилось.
Этот период в биографии поэта до сих пор остается наименее изученным. О нем мы знаем
преимущественно лишь по отрывочным данным, встречающимся в автобиографии,
письмах, отчасти — в художественных произведениях Шевченко.
Немного достоверных свидетельств имеется и об учебе Шевченко в мастерской В.
Ширяева и в Академии художеств, о начале литературной деятельности. Здесь привлекают
внимание «Воспоминания старого учителя» И. Зайцева, некоторые записи в дневнике
художника А. Мокрицкого, «Из воспоминаний о Т. Г. Шевченке» А. Козачковского, «Тарас
Григорьевич Шевченко (1814 — 1861 гг.)» Ф. Пономарева, записанные М. Чалым
воспоминания И. Сошенко «Новые материалы для биографии Т. Г. Шевченка». Из них
только последние три специально посвящены Шевченко, в других — лишь беглые, хотя и
существенные упоминания о нем. И. Зайцев, в частности, свидетельствовал, что когда он,
часто бывая у В. Ширяева, читал там произведения Пушкина, его всегда с интересом
слушали ученики В. Ширяева — Т. Шевченко и Ф. Ткаченко. В дневнике А. Мокрицкого
сжато зафиксирована история выкупа Шевченко из крепостного состояния передовыми
деятелями России и Украины. /9/
Особого внимания заслуживают воспоминания А. Струговщикова 13 и И. Панаева 14,
относящиеся к концу 30 — началу 40-х годов XIX столетия. В них встречаем сообщения о
посещении молодым украинским поэтом литературных вечеров, на которых присутствовали
видные литераторы, художники, композиторы, общественные деятели. Еще до выхода в свет
«Кобзаря» Шевченко бывал на вечерах у Е. Гребенки, помогал ему в подготовке к изданию
альманаха «Ластівка».
Со времени выхода «Кобзаря» (1840) и «Гайдамаков» (1841) имя Шевченко при обретает
известность. В столичной периодике публикуются отзывы о его произведениях, с ним ищут
знакомства, его приглашают на вечера. При всей разноре чивости мнений о перспективах
развития украинской литературы критики сходились в том, что Шевченко — бесспорно,
поэт одаренный, самобытный. Особенно большой резонанс «Кобзарь» и «Гайдамаки»
получили на Украине, где они распространялись во множестве списков. Среди почитателей
молодого украинского поэта — видные деятели культуры России, Украины, Белоруссии —
М. Щепкин, О. Бодянский, Г. Квитка-Основьяненко, П. Гулак-Артемовский, Я. Барщевский.
В их числе был и А. Козачковский, некоторое время работавший после окончания в 1835
году Медико-хирургической академии в Кронштадте и часто приезжавший в Петербург. Он
близко сошелся с Шевченко, часто приглашал его к себе и впоследствии написал о нем
интересные воспоминания. Ценность этих мемуаров состоит прежде всего в том, что они
содержат информацию о творческой лаборатории молодого поэта. По свидетельству А.
Козачковского, Шевченко читал ему свои произведения в рукописях. «В продолжение
семимесячного пребывания моего в Петербурге, — писал мемуарист, — Шевченко часто
посещал меня, принося почти каждый раз что-нибудь новое из своих произведений... Из
написанных им в то время произведений на русском языке я помню прекрасную повесть в
стихах «Слепая», написанную кипучим, вдохновенным стихом, и мелодраму в прозе
«Невеста», содержание кото рой отнесено к периоду гетманства Выговского, — образец
неподражаемого, не удавшегося Основьяненку, искусства передавать местным русским
языком быт Украины с полнейшим соблюдением оборотов родной речи и народного
характера действующих лиц. Оба эти произведения, как кажется, потеряны» 15.
13 Глинка в воспоминаниях современников. — М., 1955. — С. 186-198.
14 Панаев И. И. Литературные воспоминания. — М., 1950. — С. 103-105.
8
15 Козачковский А. Из воспоминаний о Т. Г. Шевченке // Киевский телеграф — 1875. — № 25. — С. 1.
К тому времени, когда писались воспоминания, поэма «Слепая» не была напечатана; А.
Козачковский считал ее утерянной. «Мелодрама в прозе» «Невеста» до сих пор остается
неизвестной. Воспоминания А. Козачковского — единственный источник, из которого мы
знаем о ее содержании, о том, что она передавалась в театр для постановки и там
соглашались ее поставить.
Не обошли молчанием Шевченко и его недруги. Либеральствующие
помещикикрепостники, выдававшие себя за патриотов, знатоков и ценителей украинской
старины, заискивали перед поэтом, наперебой приглашали его к себе, уверяя в преданности
родной культуре. Иные, как например, А. Родзянко, брались даже за перо, сочиняли, по
выражению Шевченко, «грязнейшие малороссийские вирши». Слава поэта не давала им
покоя. Во время пребывания на Украине в 1843 — 1847 годах Шевченко бывал и в их домах.
Мемуаристы свидетельствуют, что большую часть времени он проводил среди простого
народа, беседовал с ним, выслушивал их рассказы о житье-бытье, записывал песни,
пословицы. Но от него не ускользало и поведение крепостников, их жестокость,
самодурство. Уже в первый приезд на Украину в 1843 году поэт хорошо разглядел истинное
лицо «патриотов-хуторян», и это, конечно же, сказалось в его творчестве. С той поры
Шевченко все решительнее не только становится на путь обличения самодержавно-
крепостнического строя, но и призывает к свержению его революционным путем.
Современники свидетельствуют, что поэт не скрывал своего гневного возмущения
произволом помещиков. Один из его биографов писал, что когда П. Лукашевич в мороз и
вьюгу послал своего крепостного за 30 верст к Шевченко, чтобы пригла- /10/сить поэта к
себе в гости, приказав ему в тот же день возвратиться, Шевченко не только не поехал к нему,
но и написал записку, в которой клеймил крепостника за нечеловеческое обращение с
крепостными, и прекратил с ним всяческие связи. П. Лукашевич в ответном письме
надменно заметил, что у него «триста душ таких...» как Шевченко. Позже он злобно нападал
на поэта, требовал предать его поэму «Сон» сожжению и вечному проклятию.
Как-то по приглашению Шевченко приехал к помещику П. Скоропадскому, но когда тот,
нисколько не стесняясь присутствия гостей, стал бить лакея, поэт «весь вскипел, словно его
кипятком обдали, схватился с места, да, не зная, что делать, взял руками конец стола и так
его стряхнул в сердцах, что и бутылки и рюмки — все так и посыпалось наземь.
Скоропадский услышал звон — да в столовую, но Шевченко взял шапку и направился к
выходу.
— Что это такое?! — завопил Скоропадский.
Шевченко глянул на него, рванул изо всех сил свою шапку, разодрал ее пополам и
воскликнул, бросив половину своей шапки в Скоропадского:
— Хорошо о людях заботишься! Хорош пан, нечего сказать! — да с тем и ушел» 16.
По той же причине Шевченко даже не зашел в дом пригласившего его лубенского
помещика. Когда на допросе в III отделении по делу Кирилло-Мефодиевского общества его
спросили, что побудило его написать поэму «Сон», он ответил: «Будучи еще в Петербурге, я
слышал везде дерзости и порицания на государя и правительство. Возвратясь в
Малороссию, я услышал еще более и хуже между молодыми и степенными людьми; я
увидел нищету и ужасное угнетение крестьян помещиками, посессорами и экономами
шляхтичами, и все это делалось и делается именем государя и правительства...» 17. В письме
к своему другу Я. Кухаренко поэт писал после возвращения с Украины: «Был я в прошлом
году на Украине — был у Межигорского Спаса. И на Хортице был и везде был и все плакал»
(VI, 34).
Во время путешествия на Украину все более возрастало революционное сознание
Шевченко, крепла его обличительная муза. Ужасная нищета, бесправие народа,