Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 60 из 62



      - С чего ты взял, что это твой сын? - спросила, стараясь придать голосу безразличие.

      - Мне его мать три дня назад сама об этом сказала.

      - Его мать была не в своем уме. Она тебе наврала.

      Мне страшно было смотреть на Рыжего. Страшно увидеть, как его взгляд становится ледяным. Что я несу? Ведь ему, наверное, все давно доложили... Потому я не открывала глаза. Слышала, как он поднялся со стула. Подошел совсем близко и присел ко мне на кушетку. Тяжелый какой. Кушетка под ним, как человек, вздохнула. Взял меня рукой за подбородок.

      - Ну-ка! Открывай глаза, симулянтка. Хватит притворяться умирающей.

      Я подчинилась. По старой привычке? Может быть. А, скорее всего, из желания еще раз посмотреть на него. Ведь хорош же, мерзавец! Даже такой помятый.

      Он смотрел на меня с нежной жалостью, затаив где-то в глубине глаз улыбку. И опять у меня возникло ощущение, что где-то я это уже видела ...

      - Ты же не умеешь мне врать, - ласково усмехнулся он. - Ты никогда мне не врала.

      Это, конечно, так. Почему-то именно ему, ему одному я никогда не врала - всегда говорила правду.

      - Я устала.

      - Угу, - кивнул он. - Сейчас отдохнешь.

      Встал и ушел на кухню. Его и не было всего несколько минут, а я запаниковала. Вдруг он совсем ушел? Больше не вернется?

      Он вернулся. Держал в руках странный пластмассовый шприц. Таких мне видеть еще не приходилось.

      - Ой, только не в вену!

      Он хохотнул.

      - Как была трусихой, так и осталась.

      Много он понимает! Я рожала вон как и то - ничего не боялась. Я вообще ничего не боюсь.

      - Куда руку спрятала? - насмешливо спросил он и бесцеремонно залез своей лапищей ко мне под одеяло. Пришлось подчиниться. Вытащить левую руку из-под спины.

      - Да не трясись ты так, - откровенно смеялся Мишка, ловко попадая иглой в вену. Как у него это просто получилось! Ничего не поделаешь, профессионал.

      Он поднял голову от моего локтя. Заглянул в глаза. Сказал серьезно:

      - Теперь спи, любимая. Постарайся больше не умирать.

      - Послушай ...

      - После поговорим.

      Спорить с ним было бесполезно. Это я еще помнила. Вздохнула. Закрыла глаза. Если "после поговорим", значит, еще увидимся. Сон накрыл меня мягкими лапами.

* * *

      Ванечкина кровать была отодвинута подальше от моей кушетки. Кто ее отодвинул? Зачем? Ванечка спал, подсунув одну руку под пухлую щеку. Большой палец другой руки засунул себе в рот. Одеяло сбилось. Сквозь прутья решетки выглядывала розовая пятка. Вот всегда он так спит. Обязательно ноги из-под одеяла выбрасывает. Жарко ему, что ли?

      Я вздохнула. Голова еще кружилась. Но дышать стало легче. Опять в комнате темно. До вечера проспала? Вот молодец-то. Миша, наверное, уже ушел ...



      Ох, нет. Вон сидит. Не ушел!

      За столом, освещенные оранжевым светом странного светильника, тетя Нина и Мишка пили чай. Перед Мишкой стоял его любимый бокал.

      Откуда у нас такой светильник? Никогда не было. Мишка приволок? Зачем? А, вообще, здорово... Уютно. В углу, возле телевизора, куча самых разнообразных картонных коробок - одна на другой. Коробки явно иностранного происхождения, изрисованные непонятными надписями на английском языке. Тоже Мишка приволок? Хм... после разберемся.

      Я опять взглянула на Рыжего. Как хорошо, что он здесь. И тетя Нина как рада. Вон, улыбается ему... Мне захотелось посидеть за столом вместе с ними, в этом мирном круге оранжевого света... Но так непривычно видеть Мишку здесь. Комната кажется совсем маленькой. Может быть, он и усох, а все равно огромный. И незнакомая мне красивая серая рубашка совсем не скрадывает этой его огромности.

      Я пошевелилась. Они прервали тихий, не слышный мне разговор и разом повернулись.

      - Как ты? - спросил Мишка.

      - Ничего, - шепнула я. Сказать громче от чего-то боялась.

      - Чаю хочешь? С малиной?

      - С малиной не хочу. Просто чаю ...

      Тетя Нина и Мишка переглянулись. Тетка понимающе улыбнулась. Взяла со стола чайник и вышла на кухню. Зная ее, можно не сомневаться - свой чай я получу очень нескоро.

      Мишка пересел ко мне на кушетку. Пощупал мой лоб. Скула у него от уха и до подбородка была испачкана чем-то темным. Я еще утром заметила, да спросить постеснялась.

      - Что у тебя на щеке?

      - Где? - удивился он, но, поймав мой взгляд, ухмыльнулся:

      - Ах, это ...

      Дотронулся до грязи пальцами.

      - Гематомка, - весело пояснил он. - Очень симпатичная. Как ни прискорбно, но уже проходит.

      Гематомка. Синяк, что ли? Вот ведь человек! Ни слова попросту ... Скоро совсем на латынь медицинскую перейдет. Как я его тогда понимать буду? Латынь мне учить придется? Кстати, ничего себе синячок. Обширненький.

      - Где ты приложился?

      - Это мне Олег объяснял, что я подлец. Когда я позволил тебе уйти. Встретил меня на лестнице и все популярно объяснил. Очень доходчиво получилось.

      - Зачем? - мне стало холодно. Я попыталась натянуть одеяло до носа. А еще лучше - до бровей. Не сам вернулся. Его заставили.

      - Мы же с тобой все решили. Я сама тогда ушла.

      - Ну да, - он поправил мне подушку. Легко, привычно. Немного приподнял меня, подоткнул одеяло. Смотрел серьезно. Дотронулся пальцами до седой прядки на моем левом виске.

      - Я притворялся, а ты, глупая, поверила. Я не знал, что и подумать, когда тебя увидел. А ты еще меня и домой позвала. Своим ушам не верил, тебе тоже... И почему ты к остановке не пошла? Мы потом с Олегом полтора часа колесили по окрестностям. Сюда сначала приехали. Потом назад вернулись. Все закоулки обшарили.

      Значит, это все-таки он меня на скамейке нашел. Так хотелось в это верить... так хотелось... Но боялась, просто померещилось... Значит, все-таки он!

      - Слушай, Миш, а с чем я свалилась?

      Он посмотрел на меня. Внимательно посмотрел. Лицо его стало скучным. Пожал плечами. Мне стало смешно. Это он врать приготовился. Всегда так. Я укоризненно покачала головой. Он смутился.