Страница 4 из 17
Я лью вместе с Флорою слезы —
Гайдэ здесь не будет со мной.
1811 г.
Перевод В. Иванова
К Тирзе
Ни камень там, где ты зарыта,
Ни надпись языком немым
Не скажут, где твой прах… Забыта!
Иль не забыта — лишь одним.
В морях, на корабле бегущем
Я нес любовь сквозь все года.
Нас жизнь и Прошлым и Грядущим
Хотела сблизить… Никогда!
Я отплывал. Я ждал — хоть взглядом
Ты скажешь: "Мы навек друзья!"
Была бы легче боль — и ядом
Не стала бы тоска моя.
Когда часы текли к кончине,
Когда без мук она пришла,
Того, кто верен и доныне,
Ужель ты сердцем не ждала?
Как мной, была ль ты кем любима?
И кто в последний горький час
Следил, как смерть неумолимо
Туманит блеск прекрасных глаз?
Когда же от земной печали
Ты отошла в иной приют,
Чьи слезы по щекам бежали,
Как по моим они бегут?
И как не плакать! О, виденья
Тех зал, тех башен, где с тобой
Я знал и слезы умиленья,
Еще не кинут в даль судьбой,
И взгляд, незримый для другого,
И смех, в глазах мелькавший вдруг,
И мысль, понятную без слова,
И дрожь соединенных рук,
И робкий поцелуй, которым
Дарит Любовь, смиряя Страсть,
Когда пред ясным, чистым взором
Желанье вмиг теряет власть,
И речи звук, вливавший радость,
Когда я был угрюм и тих,
И этих райских песен сладость,
Которой нет в устах других.
Залог, что мы тогда носили, —
Где твой? — на сердце мной храним.
Страданье нес я без усилий
И в первый раз клонюсь под ним.
Оставив мне лишь кубок яда,
Ушла ты рано в мир другой,
И нет возврата, — и не надо,
Когда лишь там, в гробу, покой.
Но если чистых душ селенья
Того, кто чужд пороку, ждут,
О, дай мне часть благословенья
И вырви из юдольных пут.
И научи терпеть, прощая, —
Таким был ранним твой урок,
Такой была любовь земная,
Что встреча в небе — наш залог.
11 октября 1811 г.
Перевод В. Левика
Решусь, пора освободиться
Решусь — пора освободиться
От мрачной горести моей,
Вздохнуть в последний раз, проститься
С любовью, с памятью твоей!
Забот и света я чуждался
И не для них был создан я,
Теперь же с радостью расстался,
Каким бедам страшить меня?
Хочу пиров, хочу похмелья;
Бездушным в свете стану жить;
Со всеми рад делить веселье,
Ни с кем же горя не делить.
То ль было прежнею порою!
Но счастье жизни отнято:
Здесь в мире брошен я тобою
Ничто уж ты — и все ничто.
Улыбка — горю лишь угроза,
Из-под нее печаль видней;
Она — как на гробнице роза;
Мученье сжатое сильней.
Вот меж друзей в беседе шумной
Невольно чаша оживит,
Весельем вспыхнет дух безумный, —
Но сердце томное грустит.
Взойдет бывало месяц полный
Над кораблем в тиши ночной:
Он серебрит Эгейски волны…
А я, к тебе стремясь душой,
Любил мечтать, что взор твой милый
Теперь пленяет та ж луна.
О Тирза! над твоей могилой
Тогда светила уж она.
В часы бессонные недуга,
Как яд кипел, волнуя кровь —
"Нет", думал я, "страданьем друга
Уж не встревожится любовь!"
Ненужный дар тому свобода,
Кто в узах жертва дряхлых лет.
Вот воскресит меня природа —
К чему? — тебя в живых уж нет.
Когда любовь и жизнь так новы,
В те дни залог мне дан тобой: