Артур Конан Дойл

— О Боже, Джордж! — воскликнула миссис Бадд.

— Скажи ему, что я обедаю, и, даже если бы все короли Европы ждали в прихожей, я не вышел бы за порог этой комнаты, чтобы принять их.

После минутного отсутствия мальчик появился снова.

— Простите, сэр, но он не уходит.

— Не уходит? Что значит «не уходит», негодяй? Что ты болтаешь?

— Он пришел получить по счету, сэр, — дрожащим голосом произнес мальчик.

— По счету? — вены на лбу у Бадда начали набухать. — Слушай внимательно. — Он положил на стол часы. — Сейчас без двух минут восемь. В восемь я выйду, и, если он еще будет здесь, я размажу его по улице. Скажи ему, что я разорву его на кусочки и разбросаю их по всему приходу. У него есть две минуты, чтобы спасти свою жизнь, и одна из них уже почти истекла.

Несколько секунд спустя они услышали, как хлопнула входная дверь, и Бадд шумно расхохотался. «Я его с ума сведу, — сказал он наконец, утирая слезы. — Он нервный, трусливый человек, когда я смотрю на него, он становится бледнее мела. Когда я прохожу мимо его магазина, я обычно захожу внутрь, стою и смотрю на него. Я никогда не говорю ни слова, просто смотрю. Его это парализует». Дойл узнал, что этот человек продавал Бадду зерно и два раза его обманул — поэтому Бадд так с ним обращался. Но позже Бадд сказал жене, чтобы утром она отослала торговцу 20 фунтов.

Когда обед закончился, они пошли в заднюю комнату, где Бадд проводил свои эксперименты. Там лежали пистолеты, патроны, винтовки, аккумуляторная батарея и большой магнит. Дойл спросил, для чего все это, и Бадд, повернувшись к жене, повторил вопрос. «Превосходство на море и непобедимость в океане», — послушно ответила она.

— Совершенно верно, — радостно воскликнул он. — Превосходство на море и непобедимость в океане. Вот оно — у тебя под носом. Знаешь, Дойл, я могу завтра Отправиться в Швейцарию и сказать там: «Послушайте, у вас нет выхода к морю, у вас нет ни одного морского порта, но найдите мне один корабль, поднимите над ним ваш флаг, и я подарю вам все океаны мира». Я вычищу моря так, что на них и спичечного коробка не останется. Или я могу организовать свою компанию и стать членом совета директоров после получения причитающихся мне денег за изобретение. У меня в руках — вся морская вода мира, вся до последней капли… Усмехайся, усмехайся! Когда пойдут дивиденды, будешь усмехаться по-другому. Сколько стоит этот магнит?

— Фунт.

— Миллион фунтов. И ни пенни меньше. Но для той страны, что его купит, это, можно считать, даром. Я его уступлю за такую цену, хотя, если поторговаться, можно получить в десять раз больше. Через неделю-две я отнесу его Первому Лорду Адмиралтейства, и если этот тип окажется достаточно вежливым и учтивым, я с ним начну деловые переговоры. Ведь не каждый день человек приходит к нему в кабинет с Атлантическим океаном в одной руке и с Тихим — в другой. А, Дойл?

Дойл крепился изо всех сил, но не выдержал, расхохотался и смеялся до слез. После яростной гримасы к нему присоединился и Бадд.

— Конечно, по-твоему, это все глупости, — кричал он, носясь по комнате и дико жестикулируя. — Могу честно сказать, мне это тоже казалось бы абсурдом, если бы это придумал кто-нибудь другой… Я покажу тебе. Какой же ты недоверчивый еврей, пытаешься делать заинтересованный вид, а сам втихую смеешься! Прежде всего, я открыл способ — о нем я тебе не скажу, — увеличить силу магнита в сто раз. Это понятно?

— Да.

— Очень хорошо. Я полагаю, ты знаешь, что современные снаряды делаются или целиком из стали, или у них стальная головка. Позволь продемонстрировать тебе маленький эксперимент.

Он нагнулся над аппаратом, и Дойл услышал, как он щелкнул рубильником.

— Это, — продолжал Бадд, подойдя к столу, на котором лежала коробка, — пистолет для стрельбы в тире. В будущем веке его будут показывать в музеях как оружие, с которого началась новая эра. Я заряжаю его патроном, в котором специально для нашего эксперимента — стальная пуля. Я стреляю в упор в кусочек красного сургуча на стене, который находится на четыре дюйма выше магнита. Я абсолютный снайпер. Я стреляю. Теперь ты подойдешь и удостоверишься, что пуля расплющилась о конец магнита, после чего ты извинишься передо мной за свою усмешку.

Дойл был вынужден признать, что это так.

— Знаешь, что я сделаю? — закричал Бадд. — Я готов положить этот магнит в шляпку моей жены, а ты выстрелишь шесть раз прямо ей в лицо. Такая проверка эксперимента тебя устроит? Ты не против, дорогая?

Хотя его жена, казалось, была не против, против был Дойл.

— Ты, конечно, понимаешь, что это лишь модель, — продолжал Бадд. — У моего корабля будущего на носу и на корме будет укреплено по магниту, который во столько же раз больше этого, во сколько раз снаряд больше маленькой пульки. Или, может быть, для моего аппарата будет изготовлен специальный плот. Мой корабль переходит в наступление. И что получается, Дойл? Каждый выпущенный в него снаряд прилипает к магниту. Под магнитом — емкость, куда падают снаряды, когда размыкается электрическая цепь. После боя их продают на аукционе металлолома, а деньги делят между членами экипажа. Ты только подумай! Уверяю тебя, ни один снаряд не может попасть в корабль, оснащенный моим аппаратом. И посмотри, как дешево! Броня не нужна. Ничего не нужно. С таким аппаратом любой корабль становится неуязвимым. Ты опять усмехаешься, но дай мне магнит и траулер с семифунтовой пушкой, и я справлюсь с любым военным кораблем.

— Здесь, должно быть, что-то не то, — сказал Дойл. — Если у тебя будет такой мощный магнит, твои собственные снаряды будут возвращаться к тебе бумерангом.

— Ни в коем случае! Это же совсем другое дело. Когда снаряд летит от тебя со всей своей начальной скоростью — это одно, и другое — когда он летит к тебе и ему надо только слегка отклониться от траектории, чтобы попасть на магнит. К тому же, выключая электричество, я могу снимать притяжение магнита, когда стреляю сам. Потом снова включаю — и тотчас же становлюсь неуязвимым.

— А как же гвозди и шурупы в корабле?

— Военный корабль будущего будет скрепляться деревянными шипами.

Позже он рассказал Дойлу, что ему не удалось убедить власти в жизненно важной необходимости его изобретения. «Мне жаль мою страну, — сокрушался он, — но больше ей морями не править. Придется отдать изобретение немцам. Это не моя вина. Пусть не винят меня, когда произойдет катастрофа. Я представил изобретение адмиралтейству, школьники все поняли бы в два раза быстрее. Какие письма я получил, Дойл! Когда начнется война, я покажу эти письма, и кое-кого повесят. Это им непонятно, то им непонятно. В конце концов меня спросили, к чему я собираюсь крепить мой магнит. Я сказал, к любому твердому, ничем не пробиваемому предмету вроде головы чиновника адмиралтейства. Ну, все и решилось в ту же минуту. Они написали, что с уважением возвращают мне мой аппарат. Я написал, что с уважением пусть катятся к черту. И так завершилась эта историческая встреча. А, Дойл?»

Когда Дойл лег спать в тот первый вечер, он вспомнил, что Бадд не объяснил свой медицинский успех, не затронул вопрос об их партнерстве. Когда же на следующее утро его разбудил Бадд, ворвавшийся в его спальню в халате, перескочивший через спинку кровати в ногах и сделавший кувырок, в результате чего его каблуки оказались у Дойла на подушке, выяснилось, что хозяин дома пришел обсудить совершенно иную тему.

— Знаешь, что я больше всего хочу сделать? А, Дойл? Я хочу основать собственную газету. Мы начнем издавать здесь еженедельник, ты и я, мы заставим их внимать каждому нашему слову. У нас будет свой печатный орган, как у каждого французского политика. Если кто будет нам перечить, мы заставим его пожалеть, что он на свет Божий родился. Ну что, приятель? Что скажешь? Еженедельник такой умный, что всем придется его читать, и такой едкий, что от каждого попадания в цель будет только дым идти. Как, по-твоему, справимся?

— А какая политическая направленность?

— К черту политику! Красный перец в глаза — вот как я представляю себе газету. Назовем ее «Скорпион». Будем подкалывать мэра и городской совет, пока они не созовут экстренное заседание и не повесятся. Я буду писать ядовитые статьи, ты — прозу и поэзию. Я ночью все обдумал, и жена уже написала Мердоку, чтобы прикинуть типографские расходы. Мы через неделю уже можем выпустить первый номер.