Страница 43 из 43
Летом 1943 года подполковник Ковальчук состоял в должности заместителя начальника Особого отдела контрразведки «Смерш» одной из гвардейских армий, занимающей оборонительные рубежи в районе Белгорода.
Твердой рукой чекиста он лично расстреливал трусов, паникеров и предателей, усердно разоблачал и выявлял вражеских агентов. Тогда же в их отдел с одного из соседних фронтов был переведен для дальнейшего прохождения службы майор Миронов. К счастью, совместная служба Ковальчука с этим «мягкотелым» и «беспринципным» в его понимании майором продолжалась всего месяц…
Майор Миронов.
…А я все никак не мог успокоиться: даже быстрая езда на мотоцикле, которая всегда действовала на меня благотворно, не могла вернуть хорошего настроения. Встреча с этим подлецом всколыхнула неприятные воспоминания годичной давности, которые занозой засели у меня в душе…
С подполковником Ковальчуком мы прослужили вместе около месяца, и за этот короткий период я стал свидетелем по крайней мере трех «расстрельных дел», которые буквально из пальца высосал этот, с позволения сказать, «особист». Хотя подозреваю, таких «дел» в его практике наберется не один десяток. Надо сказать, что я тоже далеко не образец милосердия и гуманизма: еще до войны на службе в «органах» беспощадно карал кулаков, оппозиционеров и прочих врагов народа, социализма и нашего советского строя. Потом, когда началась война, действовать пришлось еще более жестокими методами — один сталинский приказ «Ни шагу назад» обошелся в десятки тысяч расстрелянных своих же солдат. Находясь в заградительных отрядах позади позиций наших войск, я лично не жалел патронов для трусов и паникеров! Глубоко убежден: такая жестокость была вполне оправданна, а то бы драпали до Урала и дальше!
А вот Ковальчука оправдать не мог: при мне он лично расстрелял восемнадцатилетнего мальчишку-солдата за глупое и полудетское письмо своей матери — «припаял» парню 58-ю статью, хотя тому достаточно было просто надрать задницу… До сих пор помню фамилию того солдатика — Сомов.
Командира штрафной роты, геройского и лихого капитана, подвели под «вышку» за невзятую высотку по приказу того же Ковальчука — при том, что почти вся рота полегла в бою, скошенная кинжальным пулеметным огнем противника. В живых остались несколько раненых бойцов и сам ротный — как оказалось, он не намного пережил своих павших в бою солдат… Рядового Сомова и командира роты я, к сожалению, отстоять не сумел. Зато спас жизнь старшине Гвоздеву, немолодому усатому и рассудительному мужику родом из-под Вязьмы, вся вина которого состояла в том, что в сорок первом он проживал на оккупированной немцами территории — за что и ухватился заместитель начальника Особого отдела. Ковальчук «произвел» Гвоздева в «резиденты» абвера и гестапо, выбив из него самые чудовищные «признания» на самого себя. К счастью, расстрелять его Ковальчук не успел: по моему рапорту приехала комиссия из политотдела армии, и дело, шитое белыми нитками, развалилось. Однако Ковальчук выпутался — видимо, у него нашлось немало покровителей «в верхах». В итоге чуть не пострадал я сам: хорошо еще, мой прежний начальник, генерал Гусев, вмешался, и меня перевели обратно, на старое место службы.
Наивным мальчиком я не был и прекрасно видел: таких «ковальчуков» в нашей системе, к сожалению, немало. Но как коммунист был твердо убежден: наша партия рано или поздно избавится от всяческой «накипи» и различных «попутчиков»-карьеристов — пусть некоторые из них даже в замполиты пролезли. Товарищ Сталин не до таких добирался, на высокие звания не смотрел — вон, незадолго до войны, из пяти маршалов РККА троих осудили и расстреляли за вредительство и шпионаж! К тому же работенка у нас такая, что подчас без перегибов — в смысле излишней жестокости к врагам — никак не обойтись. Недаром говорят: «карательные органы» — от слова «карать», а не миловать! Но нельзя же под одну метлу всех, без разбора — и правых, и виноватых, как это делает Ковальчук! Вот ведь привязался… Хватит о нем. Солнечная улица показалась — пора переключаться на оперативную работу и не забивать голову всякой чертовщиной!
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ИНФОРМАЦИЯ
«Ни шагу назад»
(Из приказа народного комиссара обороны Союза ССР)
Пункт 2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отвод войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в Военный совет фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизии выполнить свой долг перед Родиной;
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной…
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.
Из письма к матери красноармейца И. П. Сомова:
«…в том числе в нашей роте потери очень велики… Наших самолетов и танков исключительно мало, у пушек не хватает снарядов — так я думаю. Потому что в атаку нас посылают часто без артподготовки, с одними винтовками против грозной техники врага. У немцев самолетов и танков не сосчитать — трудно устоять перед такой силой. Вот и гибнут наши солдаты тысячами, а командиры у нас не на высоте, авторитетом не пользуются — потому как относятся к рядовым бойцам очень плохо и не считают нас за людей…»
Примечание: Особый отдел контрразведки «Смерш» перехватил данное письмо красноармейца Сомова И. П. На его основании он был обвинен по статье 58, пункт 10, УК СССР и расстрелян.