Страница 14 из 15
Перед праздником Рождества прибыла толпа паломников с целью посетить Святые места. Это были большей частью пизанцы и генуэзцы под предводительством епископа Дуриано и архиепископа Пизы Даимберта. Последний прибыл в Иерусалим в качестве апостольского легата и сумел присвоить себе звание иерусалимского патриарха вместо Арнульда. Он тревожил Готфрида, требуя во имя церкви верховного владычества над Иерусалимом и Яффой. Между тем, прибыли в священный город Боэмунд князь Антиохийский, Балдуин граф Эдесский, Раймунд Тулузский с итальянскими паломниками. Боэмунд и Балдуин согласились, так же как и сам Готфрид, получить от папы инвеституру завоеванных их оружием стран.
Иерусалимское королевство, возникшее в силу победы, тревожимое внутри честолюбивыми и страстными домогательствами, подверженное беспрестанным и неизбежным переменам в правах на недвижимое имущество, населенное отступниками от всех религий и искателями приключений всех стран, постоянно посещаемое паломниками, среди которых были великие грешники, не возвысившиеся до любви к добру, – королевство это, вновь созданное, в котором царил беспорядок, свойственный только что покоренным странам, нуждалось в законодательстве, которое установило бы формы правильные и стойкие. К этому и стремился разумный Готфрид. Присутствие латинских властителей в Иерусалиме представилось ему счастливой случайностью, чтобы осуществить свои благие предприятия.
В назначенный день состоялось торжественное собрание во дворце Готфрида, на горе Сионской. Князья, бароны, люди самые просвещенные и преданные религии установили законоположение, которое и было сложено во храме Гроба Господня и получило название Иерусалимских ассиз. Тут были приведены в порядок и определены взаимные обязательства государя, властителей и подчиненных; но внимание законодателей было обращено только на носящих оружие, так как война была главным делом этого государства. Что же касается людей простого звания, земледельцев и военнопленных, то о них было только слегка упомянуто; на них смотрели только как на собственность. Стоимость сокола была та же, что и стоимость раба, а боевой конь ценился вдвое дороже простолюдина или пленника. И только религия приняла на себя обязательство покровительствовать этому несчастному разряду людей. Учреждены были три судилища, так чтобы все жители государства подлежали суду себе равных. В Иерусалимских ассизах видны следы грубости того древнего времени; тем не менее, в них можно усмотреть постановления, изобличающие высокую мудрость законодателей. Это законодательство, удержавшееся дольше самого Латинского государства, было благодеянием для Святой земли и образцовым учреждением для Запада, находившегося еще в варварском состоянии.
Полезные подвиги в прииорданских странах возвысили славу Готфрида; король Иерусалимский был занят покорением укрепленных местностей в Палестине, остававшихся еще подвластными исламу, когда смерть похитила его у любящего его и уповающего на него христианского населения. Он скончался, поручив товарищам своих побед честь Креста и благосостояние государства. Останки Готфрида были преданы погребению близ Голгофы, в церкви Воскресения. Освободитель Святого Гроба удостоился могилы возле Гробницы своего Господа. Готфрид был великим полководцем, и если бы смерть не свергла его так рано с престола Давидова, то история причислила бы его к величайшим из государей. Он соединял в себе тройное могущество: меча, мудрости и добродетели. Письменные свидетельства наших героических времен не представляют имени более славного, чем имя Готфрида. Мы имели честь прикоснуться к мечу его, до сих пор сохраняемому во храме Святого Гроба, и это воспоминание восхищает нас в то время, как мы воспроизводим благородную жизнь первого латинского короля в Иерусалиме.
Патриарх Даимберт, в качестве папского легата, первый выступил для принятия наследия Готфрида. Бароны отвергли такие притязания. Даимберт написал Боэмунду князю Антиохийскому, призывая его на помощь иерусалимской церкви; но вскоре узнали, что Боэмунд, потерпевший поражение от турок в северной Сирии, задержан в плену. Престол Иерусалимский следовало занимать воину. Балдуин граф Эдесский призван был наследовать своему брату, но он уступил свои права двоюродному брату, Балдуину Бурскому. Балдуин выступил в Иерусалим с 400 человек конницы и с 1000 человек пехоты. На берегах Финикийского моря, в трех милях от Бейрута, при устье реки Лик, брат Готфрида подвергся нападению эдесского и дамасского эмиров, предупрежденных о его прохождении молвой или предательством. Христианским воинам пришлось бороться с неприятелем, значительно превосходившим их численностью, и только мужество и благоразумие могли спасти их от гибели. Балдуин вступил в священный город, приветствуемый радостными восклицаниями толпы. Поддерживаемый одобрением баронов и большей части духовенства, Балдуин не обращал внимания на Даимберта, который, протестуя против избрания нового короля, удалился на гору Сион, снедаемый честолюбием и гневом.
Владычество латинян в Иерусалиме должно было быть постоянной битвой; Балдуин этого не забывал. Едва вступив на престол священного города, он предпринял поход против мусульман в сопровождении небольшого войска. Он явился перед стенами Аскалона, но гарнизон заперся там в укреплениях города. Так как наступившие холода препятствовали начать осаду города, он ограничился тем, что разорял его окрестности. Он направился потом на Хеврон, следуя по бесцветным берегам Содомского моря, и проник в Аравию до Моисеева источника. С набожным восторгом созерцали христианские воины все эти места, полные воспоминаниями Священного писания. По возвращении в Иерусалим Балдуин нашел патриарха Даимберта в более благосклонном расположении; он принял помазание на царство в Вифлееме, так как не хотел возложить на себя золотой венец в виду Голгофы.
Танкред не забыл несправедливостей Балдуина под стенами Тарса. Он отказывался признать его королем. Желая положить конец роковой ссоре, Балдуин снизошел до просьбы, чтобы победить гордость Танкреда; князья имели свидание в Каифе, и при этом они помирились и обняли друг друга. Между тем, Танкред был призван управлять Антиохией, которая оставалась без правителя со времени пленения Боэмунда; он предоставил Гуго де Сен-Омеру город Тивериаду и княжество Галилейское.
Балдуин предпринял новые набеги на врагов Креста; он перешел через Иордан, разогнал аравитянские племена и собрал с них богатую добычу. Свой обратный путь в Иерусалим он ознаменовал благородным и трогательным поступком. Перейдя через Иордан, он услышал жалобные стоны: это была мусульманка, страдающая в родах. Он кинул ей свой плащ, чтобы она покрылась, и велел уложить ее на ковер, потом принесены были для нее фрукты и мехи с водой; привели к ней верблюдицу, чтобы кормить ее новорожденного, и поручено было одной рабыне отвести родильницу к ее мужу; последний, бывший почетным лицом между мусульманами, поклялся, что никогда не забудет великодушного поступка Балдуина.
Каждый месяц, каждую неделю прибывали в Иерусалим европейские христиане, привлекаемые известием о завоевании священного города. Немного воинов было при Балдуине, и потому он предложил генуэзским паломникам, прибывшим в Сирию на кораблях, последовать за ним в его нападениях на неверных; он обещал им третью долю добычи и улицу в каждом завоеванном городе, которая будет называться Генуэзской. Генуэзцы приняли это предложение, и тогда предпринята была осада Арсура, который открыл перед ними свои ворота. После того христиане направились в Кесарию; последовал приступ, причем патриарх Даимберт, в белом облачении и с древом Животворящего Креста в руках, поощрял воинов храбро сражаться. Христианский отряд не замедлил ворваться в укрепленный город. Жажда добычи была поводом к варварским действиям. Многие сарацины проглатывали золотые монеты и драгоценные камни, чтобы укрыть их от победителей; воины распарывали животы всем мусульманам, которые им попадались; кровь лилась потоками в мечетях и на улицах. Генуэзцы похвалялись, что на их долю добычи досталась та самая чаша, которая была употреблена при Тайной Вечере. В Кесарию был поставлен латинский архиепископ.