Мерзейшая мощь

Чуть позже Джейн оказалась в большой комнате с печкой вместо камина. Ковра тут не было, стены были выбелены, и все это напоминало монастырь. Шаги высокой женщины затихли в переходах, и теперь Джейн слышала лишь карканье ворон. «Попалась я, — подумала она. — Придется отвечать на всякие вопросы». Она считала себя современным человеком, который может говорить о чем угодно, но сейчас в ее сознании то и дело всплывали вещи, о которых она не могла бы сказать вслух. «У зубных врачей хоть журналы лежат», — подумала она и открыла какую-то книгу. Там было написано: «Женская красота трогает и мужчин, и женщин, и не случайно богиня любви старше и сильнее, чем бог. Желать, чтоб твоей красоты желали — суетность Лилит. Желать, чтобы твоей красоте радовались — послушание Евы. Лишь в возлюбленном счастлива возлюбленная своей красотой. Послушание — путь к радости, смирение…»

Дверь отворилась. Джейн густо покраснела и захлопнула книгу. В дверях стояла высокая молодая женщина. Сейчас она вызывала в Джейн тот полузавистливый восторг, который женщины часто испытывают к другому, чем у них, типу красоты: «Хорошо быть такой высокой, — подумала Джейн, — такой смелой, как амазонка, такой решительной».

— Вы м-сс Стэддок? — спросила женщина.

— Да, — ответила Джейн.

— Мы ждали вас, — сказала женщина. — Меня зовут Камилла, Камилла Деннистоун.

Джейн пошла за ней по узким переходам, думая о том, что они, должно быть, еще в задней, непарадной части дома, а дом этот очень большой. Наконец, Камилла постучала в дверь, тихо сказала: «Она пришла» (Джейн подумала: «как служанка») — и отошла в сторону. Мисс Айронвуд, вся в черном, сидела, сложив на коленях руки, точно так же, как в последнем сне, если это был сон.

— Садитесь, моя милая, — сказала мисс Айронвуд.

Руки у нее были очень большие, но никак не грубые. У нее все было большим — и нос, и рот, и серые глаза. По-видимому, ей давно перевалило за пятьдесят.

— Как вас зовут, моя милая? — спросила мисс Айронвуд и взяла карандаш.

— Джейн Стэддок.

— Вы замужем?

— Да.

— Муж знает, что вы к нам пришли?

— Нет.

— Простите, сколько вам лет?

— Двадцать три.

— Так, — сказала мисс Айронвуд. — Что же вас беспокоит?

Джейн вдохнула побольше воздуха.

— Я вижу странные сны, — ответила она. — Вероятно, у меня депрессия.

— Какие именно сны? — уточнила мисс Айронвуд.

Джейн рассказывала довольно сбивчиво и глядела на сильные пальцы, державшие карандаш; суставы этих пальцев становились все белее, на руке вздулись вены, и, наконец, карандаш сломался. Джейн смолкла в удивлении и подняла голову. Большие серые глаза все так же смотрели на нее.

— Продолжайте, моя милая, — подбодрила ее мисс Айронвуд.

Когда Джейн закончила, мисс Айронвуд довольно долго молчала, и Джейн начала сама:

— Как вы считаете, у меня что-то серьезное? Это болезнь?

— Нет, — ответила мисс Айронвуд.

— Значит, это пройдет?

— Не думаю.

Джейн удивилась.

— Неужели меня нельзя вылечить?

— Да, вылечить вас нельзя, потому что вы не больны.

«Она издевается, — подумала Джейн. — Она считает, что я сумасшедшая».

— Какая ваша девичья фамилия? — спросила мисс Айронвуд.

— Тюдор, — ответила Джейн. В другую минуту она бы смутилась, ибо очень боялась, как бы не подумали, что она этим гордится.

— Йоркширская ветвь?

— Да…

— Вы не читали небольшую книгу, всего в сорок страниц, о битве при Вустере? Ее написал ваш предок.

— Нет. У папы она была. Он говорил, что это единственный экземпляр. Но потом она куда-то пропала.

— Ваш отец ошибался, сохранилось еще по меньшей мере два экземпляра. Один — в Америке, другой — здесь, у нас.

— Так что же это за книга?

— Ваш предок абсолютно верно описал битву в тот самый день, когда она состоялась. Но он там не был. Он был в Йорке.

Джейн растерянно смотрела на мисс Айронвуд.

— Ваш предок видел битву во сне, — сказала та.

— Я не понимаю…

— Ясновидение передается по наследству.

Джейн задохнулась, словно ее оскорбили. Именно такие вещи она ненавидела. Что-то древнее, непонятное, неразумное без спроса врывалось в ее жизнь.

— У вас нет доказательств… — начала она.

— У нас есть ваши сны, — перебила ее мисс Айронвуд.

Тон ее, и без того серьезный, стал строгим. «Неужели она не понимает, — думала Джейн, — что человеку неудобно обвинить во лжи даже далекого предка?»

— Сны? — настороженно выговорила она.

— Да, — подтвердила мисс Айронвуд.

— Что вы имеете в виду?

— Я считаю, что вы видите правду. Алькасан действительно сидел в камере, к нему приходил человек.

— Но это же смешно! — возмутилась Джейн. — Это чистое совпадение, а потом был обычный кошмар. Ему отвернули голову! И… откопали старика, оживили…

— Небольшие неточности есть, но остальное — правда.

— Я в такие вещи не верю.

— Конечно. Вас так воспитали, — заметила мисс Айронвуд. — Но вам придется самой убедиться, что у вас дар ясновидения.

Джейн подумала о фразе из книги и о самой мисс Айронвуд — их она тоже знала заранее… Но это же чепуха!..

— Значит, вы не можете мне помочь? — спросила она.

— Я могу сказать вам правду, — отвечала мисс Айронвуд. — Во всяком случае, пытаюсь.

— Но вы не можете это остановить… вылечить?

— Ясновидение — не болезнь.

— Да на что оно мне! — вскричала Джейн.

Мисс Айронвуд молчала.

— Может, вы мне кого-нибудь порекомендуете? — спросила Джейн.

— Если вы пойдете к психоаналитику, — отозвалась мисс Айронвуд, — он будет вас лечить, исходя из предпосылки, что эти сны порождение вашего подсознания. Не знаю, что из этого выйдет. Боюсь, что ничего хорошего. А сны останутся.

— Зачем все это? — возмутилась Джейн. — Я хочу жить нормально. Я хочу работать. Почему именно я должна такое терпеть?

— Ответ на ваш вопрос известен лишь высшим силам.

Они обе помолчали. Потом Джейн неловко поднялась и сказала:

— Что ж, я пойду. — И вдруг прибавила: — А вы откуда знаете, что это правда?

— На это я отвечу. Мы знаем, что сны ваши — правда, ибо часть фактов известна нам и без них. Именно поэтому д-р Димбл так вами заинтересовался.

— Значит, он меня послал не ради того, чтобы помочь мне, а ради вашей пользы?! — удивилась Джейн. — Жаль, что я этого не знала. Вышло недоразумение. Я думала, он хочет мне помочь.

— Он и хочет. Кроме того, он хочет помочь нам.

— Очень рада, что меня не забыли… — с ледяной иронией произнесла Джейн, но попытка не удалась. Она все-таки растерялась и сильно покраснела. Ведь она была очень молода.

— Милая моя, — сказала мисс Айронвуд. — Вы не понимаете, как все это серьезно. То, что вы видели, связано с делами, перед которыми и наше с вами счастье, и даже самая жизнь поистине ничтожны. От вашего дара вам не избавиться. Не пытайтесь подавить его. Ничего не выйдет, а вам будет плохо. С другой стороны, вы можете употребить его во благо. Тогда и сами вы придете в себя, и людям очень поможете. Если же вы расскажете о нем кому-нибудь еще, им воспользуются почти наверняка те, для кого и счастье ваше, и жизнь — не важнее, чем жизнь и счастье мухи. Вы видели во сне настоящих, существующих людей. Вполне возможно, они знают, что вы невольно следите за ними. Если это так, они не успокоятся, пока не завладеют вами. Советую вам быть с нами, это лучше и для вас самой.

— Вы все время говорите «мы». Тут что, какое-нибудь общество?

— Если хотите, можете называть это обществом.

Джейн уже несколько минут стояла. Все возмутилось в ней — и уязвленное самолюбие, и ненависть к таинственному. Ей было важно одно: не слышать больше серьезного, терпеливого голоса. «Она мне только повредила», — думала Джейн, все еще видя в себе больную. Вслух она произнесла:

— Мне пора. Я не понимаю, о чем вы говорите. И я не хочу ни во что ввязываться.

К обеду Марк немного повеселел, благодаря виски, которое они пили с мисс Хардкастл. Я обману вас, если скажу, что Фея ему понравилась. Конечно, он ощущал ту гадливость, которую ощущает молодой мужчина в обществе непристойно-развязной, но привлекательной женщины. Собеседница его явно это понимала и даже находила в этом удовольствие. Она рассказывала ему множество зверских анекдотов. Марк часто видел, как женщины пытаются острить по-мужски; и это шокировало его, но все же он чувствовал свое превосходство. Фея оставила мужчин далеко позади. Затем она перешла к профессиональным темам, и Марк содрогнулся, услышав, что в девяноста случаях из ста казнят не тех, кого надо. Сообщила она и некоторые детали казней, которые ему и в голову не приходили.