Страница 4 из 11
– Все правильно, – отозвался Жилинский.
Ему хотелось произнести это бодрее, по-приятельски, что ли, но откуда-то вопреки его воле тон приобрел значимость.
– Пойдемте, я вас провожу к месту…
Подполковник был косолап, что особо было заметно при его быстрой ходьбе. Но двигался он проворно, даже не задыхался.
– Расскажите в двух словах, что здесь произошло, – попросил Жилинский.
– Об ограблении банка охране стало известно около восьми часов утра, – энергично заговорил подполковник. – Пришла смена и увидела на втором этаже вырезанное стекло. Вот посмотрите туда, – показал он на проем в окне второго этажа, через который просматривался вместительный зал и две разросшиеся пальмы, стоявшие в глубине.
– Давайте взглянем, – сказал Жилинский и уверенно, здороваясь со знакомыми офицерами, направился к выставленному окну.
Подполковник косолапо перебирал коротенькими ногами, не отставая от стремительно передвигавшегося Жилинского. Остановившись у металлической ограды, Афанасий спросил:
– Кому принадлежит этот сад? Банку?
– Нет. Звонареву, он заместитель префекта. Но его сейчас здесь нет, он находится за городом. Там у него коттедж.
Жилинский понимающе кивнул: такой оазис может принадлежать человеку небедному, с большими связями, как же может быть иначе! Тихий уголок, по нынешним деньгам – настоящий Клондайк. Прямо даже трудно поверить, что такие частные владения, включая роскошный сад, могут еще существовать едва ли не в самом центре Москвы. И ведь никто не оттяпал у него кусок земли, не покусился поставить здесь доходный дом или возвести офис. Господин Звонарев радеет о природе, как и положено человеку государственному, вот оттого и произрастают яблоневые деревья с невиданной силой, как если бы их ежегодно и со всех сторон обкладывали навозом. Он бы и сам хотел поживать в таком тихом местечке, подалее от основных дорог, но, видно, его планида – всю жизнь провести на последнем этаже, с перелатанной крышей, через которую каждую весну хлещет вода.
– Я вижу за деревьями строение. Кто же там живет?
– В нем проживает его дочь с зятем. Но сейчас их там нет, они где-то отдыхают, кажется, на Бали.
– Через этот забор есть лаз, – спросил Афанасий, – чтобы подойти поближе к банку, через сад?
– Да, имеется, – с готовностью ответил толстяк, – мы уже проверяли, нужно зайти вот за эту ограду, – показал он рукой. – Я там тоже поставил людей, чтобы посторонние не ходили.
– Разумно. Пойдемте, – сказал Жилинский и зашагал вдоль изгороди.
Дыра в заборе была спрятана между разросшимися кустами, и ему пришлось изрядно поцарапать ладони о торчащие ветки, прежде чем удалось добраться до места. Жилинский мысленно похвалил себя за предусмотрительность, решив надеть куртку из крепкой ткани.
– Вот по этой тропе они и прошли, – сообщил полицейский.
– Вижу, – буркнул Жилинский, оглядываясь. – Наверняка где-то за теми кустами они должны были оставить машину, – предположил он, махнув в сторону близлежащего дома. – Свидетелей не нашлось? Может, кто-то чего-то видел?
– Обычно такие дворы бывают заставлены машинами: ставят свои и чужие, сказать что-то конкретно очень сложно, – понизив голос, виновато произнес подполковник, как если бы он был повинен в огромном количестве автолюбителей. – Обнаружился только один свидетель, он видел, как ближе к полуночи во двор въехала легковая автомашина, предположительно «Опель», темно-зеленого цвета.
– Вы с ним еще не беседовали? – спросил Жилинский.
– Переговорил.
– Хорошо, давайте тогда сначала к нему, теперь я его послушаю. Где он?
– Стоит во дворе. Я вас провожу, – с готовностью отозвался подполковник и уверенно потопал через кусты по узенькой тропе.
В небольшом дворе жилого дома, собравшись в неровный круг, стояли несколько мужчин и о чем-то разговаривали, энергично жестикулируя руками. Иной раз кто-то из них поворачивался в сторону банка и кистью, в которой дымилась зажженная сигарета, показывал в сторону второго этажа. Среди них выделялся один – тощий, как сухой ковыль, в клетчатой рубахе, наброшенной на костистые угловатые плечи. Через расстегнутый ворот пробивался кустик рыжеватых с проседью волос. Резко размахивая руками, он что-то горячо говорил, то показывая на разросшиеся кусты, а то кивая в сторону крыльца банка, где народу за последние десять минут значительно прибавилось.
Несложно было догадаться, что этот мосластый человек и есть «герой дня» и в настоящее время просто упивается собственной востребованностью среди жильцов дома.
Северцев вышел из-за кустов, глухо выругавшись, смахнул с лица прилипшую паутину и бодро произнес:
– Василий, подойди сюда!
Мосластый дядька энергично кивнул, потом, разведя плечами, что-то сказал своим приятелям: дескать, не может полиция без меня справиться, придется подсобить – и энергичным шагом заторопился на призыв.
– Вот что, Василий, – добавив строгости в голос, сказал толстяк, – расскажи, что ты там видел вчера ночью? Следователь из прокуратуры интересуется.
– Ага, – с готовностью отозвался мосластый. Запустив руку под рубаху, он усиленно зачесал торчавший пук волос и заговорил: – Значица, так… Я как раз домой возвращался. С ребятами малость засиделся… – От тощего потянуло крепким перегаром, но не тот случай, чтобы кривить нос, так что ради дела можно и перетерпеть. И подполковник уверенно держался, даже носом не повел.
– Я это понял, – перебил подполковник Северцев, – продолжай дальше. О главном говори.
– Тут подхожу я к дому, а там в дальних кустах машина какая-то стоит. Думаю, что за дела, куда это он полез? У нас ведь никто туда машину не ставит, там ведь у нас лужайка разбита, детская площадка с песочницей, а этот приперся! Мы всем двором решили это место не занимать. Я еще ближе подошел, думаю, надо поговорить с этим нахалом, в глаза ему посмотреть, устыдить, – с чувством произнес Василий. – А потом думаю: а на какой хрен мне это надо? Детей-то у меня нет! Пусть разбираются, кому это положено. Еще неизвестно, что там за люди сидят… Вот я и ушел.
– Понятно, – спокойно отозвался следователь. – А вы случайно не рассмотрели марку машины?
– «Опель» это был, – уверенно произнес мосластый, показав в кривой улыбке щербатый рот. – У моего свояка точно такая же! Он все ее хвалит, а я так думаю, лучше нашего «уазика» ничего не сыщешь! Везде пройдет!
– А цвета какого?
– Сказать сразу трудновато, все-таки это ночью было. Но кажется, темно-зеленого.
– А может, вы рядом с машиной видели каких-то людей?
– Баба там была!
– Вы уверены? – переспросил Жилинский.
– Это точно! Машина без света стояла. А внутри кто-то шевелился. Думал, может, уединилась парочка, и такое бывает. А потом задняя дверца открылась, и из нее баба какая-то выскочила и в ту сторону пошла, – махнул он рукой в сторону банка.
– Точно это была женщина? – переспросил Жилинский.
– Разве я бабу от мужика отличить не могу? – едва не обидевшись, ответил мосластый. – Бедрами так закачала, что у меня дыхалку всю сперло.
– Это оттого, что куришь много, – строго заметил подполковник, – бабы тут ни при чем.
– Если бы я не курил, так был бы таким же толстым, как ты, Петрович, – смеясь, ответил мосластый.
Поймав недоуменный взгляд следователя, подполковник Северцев пояснил:
– Мы с ним десять лет за одной партой просидели.
– Друзья, значит, – протянул Жилинский, задумавшись о чем-то своем.
– Можно и так сказать.
– Значит, свидетелей больше не обнаружилось?
– Мы тут многих порасспрашивали. Но как будто бы никто ничего не видел.
– Ладно, все ясно, – кивнул Афанасий, – давайте посмотрим на месте.
Не дожидаясь ответа, Жилинский зашагал по тропе, ведущей прямиком к проему. Не иначе как пацаны протоптали, когда за яблоками лазали… Подошел к месту, где стояла машина: трава подле кустов была примята, и в грязной лужице отчетливо отпечатались протекторы шин. Вне всякого сомнения, следы от иномарки – слишком красивый узор. Хоть фотографируй да на стену потом вешай вместо картин!