Страница 8 из 30
Фактически Джеки и Ли уже встречались с Хьюди и его старшим сыном от первого брака, Хью Д. Окинклоссом-третьим, которого все звали на русский манер Юшей; было это годом раньше, в минувшем декабре, через десять дней после того, как атака японцев на военно-морскую базу Пёрл-Харбор принудила США вступить в войну. Джанет тогда повезла девочек на экскурсию в Вашингтон. Юше, застенчивому четырнадцатилетнему подростку, приехавшему из военного училища в Гротоне на рождественские каникулы, очень понравилась двенадцатилетняя Джеки. Их объединило увлечение историей, восторг перед героями и чувство патриотизма, охватившее многих в момент эмоционального подъема, когда США вступили в войну. Джеки гадала, что будет с Францией, и даже назвала своего пуделька Голли, в честь генерала Шарля де Голля. По утрам в ту предрождественскую неделю девочки пропадали на экскурсиях. Посетили Маунт-Вернон, памятник Вашингтону, Капитолий и Белый дом. (В Белом доме Джеки успела побывать с матерью ранее в этом году и впоследствии вспоминала, каким неприветливым он ей показался.) В мемориале Линкольна они задержались, и Джеки вслух прочитала текст его инаугурационной речи, высеченный на каменной стене. Больше всего ей понравился Смитсоновский музей американской истории. «Джеки, – вспоминал Юша, – очень интересовалась культурой американских индейцев… хотя обожала также пиратов и своего горячо любимого отца, Джека Бувье, представляла себе этаким пиратом-головорезом». По иронии судьбы, напоследок они посетили Арлингтонское кладбище, где много лет спустя Джеки похоронят рядом с Джоном Ф. Кеннеди. Глядя на Могилу Неизвестного Солдата Первой мировой и на ряды белых надгробий, сестры размышляли, сколько жизней унесет новая война и не окажется ли кто-то из знакомых похороненным под такой же белой плитой. «Как здесь спокойно», – задумчиво обронила Джеки. В последний вечер, проведенный в Мерривуде, поместье Окинклоссов на берегу Потомака, Джеки пригласила Юшу приехать в Нью-Йорк на пасхальные каникулы: он мог бы остановиться у своей бабушки на Парк-авеню, а Джеки показала бы ему город.
На свадьбе своего отца и Джанет в Мерривуде Юша был шафером. Он искренне радовался появлению новых членов семьи в лице Джеки и Ли и стал для Джеки старшим братом, о котором она так мечтала. Через два дня после бракосочетания Хьюди отбыл для прохождения службы на Ямайку, а Джанет, навестив новых свекра и свекровь, вернулась с Джеки и Ли в ист-хэмптонский дом своих родителей.
Когда летом 1942 года Хью перевели в Вашингтон, Джанет вместе с дочерьми переехала в Мерривуд, и следующие несколько лет этот дом играл важную роль в жизни Джеки. Чем-то Мерривуд пленял своих обитателей. Писатель Гор Видал стал пасынком Хьюди в десять лет, после замужества своей матери Нины; в книге «Вашингтон, округ Колумбия» он описал это поместье как Лорел-Хаус и снова вспомнил его в автобиографическом «Палимпсесте». На всю жизнь он сохранил в памяти скалистые берега Потомака, поросшие деревьями: «С террасных лужаек вниз к реке вела каменистая тропка, такая крутая, что безопаснее было не идти по ней, а бежать, и конечно же я часто мчался этим головоломным маршрутом, перескакивая с камня на камень. До сих пор мне снится, как я бегу к бурлящей мутной реке».Джеки заняла комнату, где некогда жил Гор; она говорила ему, что нашла старые рубашки с его меткой и надевала их, когда ездила верхом. Это была маленькая спальня с двумя кроватями, с персональной ванной, белую плитку на полу которой «не меняли с тридцатых», и большим окном, выходящим на лужайки, лес и реку. Позднее Джеки с мужем останавливались в этой комнате. Огромный кирпичный дом в неогеоргианском стиле напоминал Джеки поместье Тара из «Унесенных ветром». Романтичная Джеки любила природу, поэтому ей пришлось по сердцу местоположение поместья над шумным и быстрым Потомаком, среди раскинувшихся вокруг лесов. Она писала Юше: «Не знаю даже, какое из двух поместий твоего отца мне нравится больше – Хаммерсмит [-Фарм], с его зелеными полями и летними ветрами, или Мерривуд в снегах, с его рекой и скалистыми кручами…» Юша, унаследовавший от русских предков поэтическую душу, отвечал, что разделяет любовь Джеки к Мерривуду: «Это рай, где нет ни желаний, ни страхов, ни корысти, есть только стремление к любви и счастью. У этого дома есть душа, и ты, как никто другой, можешь почувствовать ее и понять, потому что я так хочу. В Мерривуде ты – настоящая, и надеюсь, ты никогда не изменишься, думаю, так оно и будет, ведь таков завет Мерривуда…»
В Хаммерсмит-Фарм, расположенный близ Ньюпорта (штат Род-Айленд), Джеки впервые попала летом 1943 года. Юша коротко описывал поместье как «просторный, крытый гонтом коттедж постройки 1880-х», на самом же деле в доме двадцать восемь комнат, и назвать его коттеджем можно только по сравнению с особняками и вандербильтовскими дворцами на Бельвю-авеню в Ньюпорте. Построил Хаммерсмит-Фарм двоюродный дед Юши, Джон Окинклосс, затем поместье перешло к его бабушке, Эмме Дженнингс Окинклосс, и деду, Хью Д. Окинклоссу, который скончался в 1913-м. Отец Юши унаследовал Хаммерсмит уже после женитьбы на Джанет, когда в сентябре 1942-го умерла его мать. В ту пору дом был по-прежнему обставлен в тяжеловесном викторианском стиле, особенно верхняя веранда – старинная темная мебель, медвежьи, тигровые и леопардовые шкуры на полу и свисающее с потолка (по сей день) чучело пеликана, застреленного дедом Хьюди на рубеже веков. Когда Джеки первый раз приехала в Хаммерсмит, война еще не отразилась на больших английских парках. Особенно ей понравились сад камней и террасный сад, разбитый по проекту Фредерика Олмстеда. Здесь Джеки танцевала или сидела и рисовала, если не уходила к лодочной пристани, где сочиняла стихи и романтические рассказы. Дом стоял на вершине холма, откуда открывался потрясающий вид на зеленые поля и залив Наррангансет.
По воспоминаниям Юши, Джеки много размышляла о войне. Оконные шторы снабдили черной подкладкой и по вечерам строго соблюдали затемнение, на случай вражеской атаки, ведь поблизости находилась база торпедных катеров. В заливе установили подводную сеть, чтобы защитить базу от мин. Военные корабли сновали туда-сюда. 8 января 1943 года, за несколько месяцев до приезда Джеки в Хаммерсмит, двадцатипятилетний младший лейтенант Джон Ф. Кеннеди на борту одного из четырех торпедных катеров пересек залив, направляясь в Джэксонвилл (штат Флорида), после чего отбыл на Тихий океан. В августе того же года японский эсминец протаранил торпедный катер РТ-109, которым командовал будущий президент, и Кеннеди, спасая раненых товарищей, проявил подлинный героизм. Впоследствии, сидя на веранде дома в Хаммерсмите и потягивая дайкири, он говорил, что подумал тогда, что вид, открывавшийся с катера на Хаммерсмит, необычайно красив.
В воспоминаниях Ли Радзивилл поместье Хаммерсмит запечатлелось как вечное лето: «Мы обычно выезжали туда в первых числах июня, и это казалось настоящим путешествием, поскольку приходилось ехать восемь часов на поезде, захватив с собой все, что понадобится летом. Поскольку же Хаммерсмит был большой фермой, там было чем заняться, отчим первым делом купил двух коров гернсейской породы и назвал их в нашу честь – Жаклин и Каролина». Вокруг дома раскинулись зеленые поля – настоящий рай для Джеки, ее собак, лошадей и коров. Управляющий фермой Боб Бёрджесс отвечал за поставку продовольствия на базу ВМФ. У Джеки и Юши были свои обязанности: Юша помогал доить коров, а Джеки собирала в курятнике яйца.
Итак, у Жаклин появилась готовая семья и два огромных, живописно расположенных дома. Отчим, которого девочки называли «дядя Хью», был сказочно богат. Его мать, Эмма Дженнингс Окинклосс, наследница империи «Standard Oil», оставила сыну достаточно средств для открытия собственной брокерской фирмы. Хьюди, добродушный заикающийся здоровяк, гордился своими предками и даже повесил изображение генеалогического древа в своей хаммерсмитской ванной. Первый Окинклосс – шотландец из города Пейсли; в жилах матери текла кровь знаменитых Бэрров, а тетя по материнской линии вышла замуж за Рокфеллера. «Он был добрый человек, мягкий и великодушный, но во многом принадлежал девятнадцатому веку, – рассказывал об отце Джейми, сын Джанет и Хьюди. – Он имел массу друзей, и все они конечно же были белыми, протестантами, богачами, членами престижных закрытых клубов и жили на широкую ногу». Одна из подруг Джеки описывала Хьюди как «ужасного зануду», а он был джентльменом и гордился этим. Подобно многим очень состоятельным людям, Хьюди отличался некоторой прижимистостью: к примеру, зимой, в целях экономии электричества, туши оленей хранили не в морозильнике, а на заднем дворе.