Страница 24 из 30
Одна из подруг Джеки дала такой комментарий: «Мне кажется, она чувствовала, что ее время на исходе».
Через месяц после того, как поймала букет невесты на свадьбе у сестры, Джеки наконец исхитрилась получить от молодого сенатора предложение руки и сердца. В январе 1953-го она официально сопровождала Кеннеди на инаугурационный бал президента Эйзенхауэра, а в феврале начала переводить с французского десять книг по политике Юго-Восточной Азии – как материал для первой речи Кеннеди в сенате. Позднее Джеки шутила, что занялась переводом исключительно затем, чтобы вынудить Джона жениться на ней. Несомненно, ее достижения в этой области впечатлили сенатора, но и другие факторы склоняли чашу весов в пользу Жаклин. Джону скоро исполнялось тридцать шесть, и с Джеки он встречался уже больше года. По-прежнему видался и с другими женщинами, но Джеки была самой подходящей парой. Он не любил ее, это чувство в принципе не было ему знакомо. Спустя десять лет, незадолго до его смерти, Чикита Астор задала Кеннеди вопрос, любил ли он когда-нибудь, на что получила ответ: «Нет, но раз или два я был очень заинтересован».
Джеки определенно попала в эту категорию. Она заинтриговала Джона Кеннеди своей насмешливой дерзостью, умом и меткостью суждений о людях, любовью к литературе и истории, которую он разделял. Внешне она не соответствовала типу женщин, которые ему нравились: худощавая, плоскогрудая, темноволосая, полная противоположность фигуристым блондинкам вроде Инги, а позже Мэрилин Монро. В сексуальном плане у них тоже было мало общего. Для Кеннеди секс сводился к удовлетворению естественных потребностей, его поведение в постели и отношение к сексу можно охарактеризовать так: «раз-два-три-спасибо-до свидания». Джеки не была фригидной, но ей не хватало опыта, и она ожидала романтики. До сих пор она держала молодых людей на расстоянии, придерживаясь принятого в обществе постулата: заполучить хорошего мужа можно, лишь будучи девственницей. Секс никогда не стоял у нее на первом месте, ей хотелось страсти, но, увы, от Джона она так и не дождалась ничего подобного.
Джеки обожала отца, и заинтригованный Джон взял на себя труд подружиться с Черным Джеком. Джеки познакомила их на ужине в Нью-Йорке. Как она вспоминала, «папа и Джон болтали о спорте, политике и женщинах – обычные темы для двух энергичных мужчин. Они были очень похожи». Интересно, насколько Кеннеди, любившему историю и мировую политику, понравилось бы сравнение с человеком, чьи интересы ограничивались беспорядочным сексом и азартными играми, но старый пройдоха позабавил его. А Черный Джек хотя и отнесся к сыну Джо Кеннеди с осторожностью, пребывая в уверенности, что никто не заслуживает руки его любимой дочери, тем не менее был очарован и сказал одному из приятелей, что Кеннеди – хороший парень: «Как бы то ни было, Джеки влюблена в него как кошка». К чести Бувье, он не выказывал ревности к Джону и после свадьбы дочери часто покрывал зятя, когда речь шла об амурных делишках.
Как сказала одна из подруг Джеки, «все по Фрейду». Отчасти обаяние Джона заключалось для Джеки именно в его безрассудном увлечении женщинами, что делало его похожим на Черного Джека, но Джеки очень ошибалась, ставя знак равенства между Джоном и отцом и считая, что сумеет справиться с подобным поведением. Позднее она поймет, что между этими двумя мужчинами куда меньше общего, чем она воображала. По части женщин Черный Джек в подметки Джону не годился.
Джеки как претендентку на роль невесты активно поддерживал Джозеф Кеннеди, мощная опора Джона в политической карьере, человек, благодаря которому, по словам самого Джона, «все и произошло». Старый Джо считал, что сенатору необходима жена. В 1950-х годах люди рано обзаводились семьями, а потому мужчина, оставшийся в возрасте Джона холостяком, рисковал прослыть голубым. Еще до знакомства с Джеки Джо слышал о девушке лестный отзыв Артура Крока, который в свое время помог Джеки получить место в Times-Herald. Тем летом в Хайаннис-Порте Джеки безошибочным чутьем определила главный источник власти, сосредоточила свое неотразимое внимание на старом Джо и приобрела в его лице самого важного союзника, поскольку произвела должное впечатление. Джеки обладала всеми необходимыми качествами. Именно такая жена требуется молодому политику, чтобы сделать карьеру: красивая, умная и достаточно волевая, чтобы поладить с Джоном. Католичка, она была вхожа и в мир протестантов благодаря отчиму. Учеба у мисс Портер и в Вассаре обеспечила ей своего рода знак качества, добавьте к этому титул дебютантки года – все, что нужно для ублаготворения клана Кеннеди. Джо Кеннеди, как и сама Джеки, не догадывался, что благородное происхождение семейства Бувье – плод фантазии, зато отлично знал, что Бувье разорились, а Черный Джек – банкрот и пьяница. Но сама Джеки была отличной парой для его сына, поэтому он был готов принять ее. Друг Джона Кеннеди, Лем Биллингс, сказал так: «Джо не просто примирился с женитьбой сына, он благословил этот брак».
Одобрение отца было для Джона важным, но лишь одним из многих факторов в пользу окончательного выбора. Он не хотел жениться, но понимал, что рано или поздно придется, кроме того, ему хотелось иметь детей. Из всех знакомых женщин только Джеки с ее самообладанием, чувством юмора и умом едва ли ему наскучит. Объединяла их и католическая вера. На самом деле Джон не был таким ревностным католиком, как его мать и сестры. Его вере недоставало глубины, и, хотя каждый вечер молился, преклонив колени, и по воскресеньям ходил к ранней обедне, он не верил в большинство догматов католицизма. Один из друзей по Стэнфорду вспоминал: «Религия Джона не интересовала, но он не собирался с ней расставаться, поскольку в протестантском мире именно религия отличала его». В глубине души Джеки была куда религиознее, но, как и у Джона, католицизм подчеркивал ее исключительность в противовес протестантскому большинству. И как-то вечером в начале мая Джон сделал Джеки предложение.
Следуя наказу отца, Джеки притворялась недотрогой, но понимала, что важное решение нельзя принимать с ходу. 22 мая она уехала в Англию, чтобы в поездке спокойно обдумать, хочет ли она теперь, когда добилась своего, замуж за Джона Кеннеди. Идею подала миссис Боудон, мать Хелен, которая в 1950-м сопровождала Джеки в ее первом европейском турне. Миссис Боудон предложила составить компанию ее дочери Эйлин, только что пережившей развод. «Мама забронировала каюту на United States, который отплывал через шесть дней, в пятницу, – рассказывала Эйлин. – Я хотела поехать, но только не одна, а все мои подруги уже повыходили замуж, обзавелись детьми и так далее. Мама предложила обратиться к Джеки. Я позвонила во вторник и спросила, не хочет ли она побывать на коронации. Она сказала, что даст ответ завтра утром, то бишь в среду, потом пошла в Time-Herald, и там сказали, что будут рады, если Джеки напишет о своем путешествии».
Эйлин и Джеки отплыли из Нью-Йорка с целой толпой знаменитостей, большинство из которых тоже направлялись на коронацию Елизаветы II. Самыми именитыми из тех, кто не собирался в Лондон, были герцог и герцогиня Виндзорские, их на церемонию не пригласили, и чета планировала сойти на берег в Гавре, а оттуда поехать в Париж, ставший теперь их домом. Компанию им составляли Джеймс Донахью и его мать Джесси, наследница торговой империи Woolworth. Донахью, получивший от деда пятнадцать миллионов долларов, был любовником герцогини, несмотря на свои всем известные гомосексуальные наклонности, и об этом романе знал весь Нью-Йорк. Джеки не стала брать интервью у Виндзоров, зато поговорила с корабельным псарем об их собаках.
Благодаря полезным знакомствам Джеки и Эйлин на две недели коронационных торжеств остановились на квартире в Мейфэре, фешенебельном лондонском районе, их любезно приютил старинный приятель Боудонов Алекс Эйбел Смит, его жена, как фрейлина королевы, все это время находилась в Букингемском дворце. Девушки посещали приемы для избранных, танцевали в модном ночном клубе 400 и побывали на шикарном балу в честь коронации, который устроила в Лондондерри-хаусе Перл Места, там блистала легендарная Лорен Бэколл, неотразимая в белоснежном кружевном платье.