Страница 4 из 22
Франческа Сперанца Уайльд
Введение
Древние легенды всех народов мира, на которых были вскормлены поколения людей от века к веку, столь поразительно похожи друг на друга, что мы почти вынуждены поверить, что когда-то было время, когда вся семья человечества разделяла одну веру и один язык. Но когда людей стало больше, им пришлось расселиться; и эта беспрестанная миграция племен земли, начавшаяся с восточной колыбели человеческой расы, продолжается теперь уже тысячи лет с неисчерпаемой энергией.
Из прекрасной страны Эдема в передней части Персидского залива, где росли верования и культура, произошли первые миграции; естественно, они были направлены по течению великих рек – по Евфрату и Тигру и на юг по Нилу, и именно здесь были построены первые могущественные города мира, и первые великие царства Востока начали посылать своих колонистов, чтобы завоевать неизвестный молчаливый мир вокруг них. Из Персии, Ассирии и Египта в Грецию и на острова Средиземного моря отправлялись странствующие племена, которые несли с собой, как знак своего происхождения, обрывки своей первоначальной веры и ломаные выражения своего первоначального языка – эти ранние страницы в истории человеческой расы, вечной и неразрушимой, которые сотни веков не смогли стереть из ума человечества.
Но по мере того, как эти первобытные племена ответвлялись от первоначального ствола, и вера, и язык начали принимать новые формы: под влиянием климата, при виде новых и поразительных явлений природы в землях, где они находили временный приют или постоянный дом, у кочующих людей возникал новый образ жизни и образ мыслей. Тем не менее у всех народов оставался фундамент первоначальной веры и языка, который легко можно проследить через все перемены в человеческой мысли, вызванные обстоятельствами – или более высокой культурой, или, наоборот, падением, которые и язык, и символы вынуждены переживать среди грубых и безграмотных племен.
Восстановление первоначальной веры и языка человечества из этих рассеянных и разбитых фрагментов – задача, которая сейчас столь неотрывно привлекает усилия энергичных и ученых этнографов Европы; однако в том, что касается языка, успехи пока невелики, поскольку было открыто, видимо, не более двадцати слов, которые, по мнению филологов, могут принадлежать к первоначальному языку; оказывается, некоторые предметы или представления во всех языках обозначаются одним и тем же словом, и таким образом, филолог приходит к выводу, что эти слова должны были быть связаны с этими представлениями с самой первоначальной зари языка, и, поскольку эти слова выражают в основном связи членов семьи друг с другом, они остаются запечатленными в умах кочующих племен, нетронутые и неизменные после всех превратностей их последующего жизненного опыта.
Тем временем в Европе ученые заняты тщательными исследованиями древних мифов, легенд и преданий мира, пытаясь извлечь из них информацию о древнейшем образе мыслей, господствовавшем среди первобытного племени и путей его первоначального расселения, которую никакие другие памятники древности не могут нам дать. Предания, как солнечные лучи, принимают свой цвет от среды, в которой они распространяются; однако ученый, изучающий мифологию, знает, как устранить случайные добавления из истинной первоначальной основы, которая остается устойчивой и неизменной; из многочисленных мифов и легенд народов земли, которые столь похожи друг на друга, что указывают на общее происхождение, он может восстановить первоначальные догматы веры в религии человечества и почти с уверенностью определить первоначальный источник тех путей человеческой жизни, которые теперь пересекают земной шар во всех направлениях. Несомненно, что этот источник всей жизни, религии и культуры, существующих ныне на земле, находился в Иране, или, как мы его еще называем, Персии, и в древних легендах и языке великого иранского народа, главнейшего и благороднейшего типа из всех арийских рас. Иранцы, одаренные великолепной физической красотой, благородным умом и богатым и музыкальным языком, также имели высокое чувство отношений между человеком и духовным миром. Они не допускали в свои храмы идолов; их Бог был Единым Высшим Творцом и Вседержителем всего: символом его было солнце и чистый огонь как элемент. Однако когда мир стал старше и порочнее, чистые первобытные учения затмились человеческими вымыслами: вместо Бога стали почитаться символы, и в результате получилось низкое идолопоклонничество Вавилона, Ассирии и ханаанеев. Египет – величественный, мудрый, ученый, скорбный Египет – сохранил большую часть первоначальной истины; однако жрецы считали, что истина эта слишком драгоценна, чтобы выдавать ее толпе, и посему они тщательно хранили ее для себя и для собственной своей касты. Они одни знали древнее и тайное значение символов, людям позволяли видеть только внешние и зримые знаки.
Из Египта философия, культура, искусство и религия пришли в Грецию, но греки преобразили все эти блестящие элементы на собственный свой манер и пролили блеск красоты на тяжелую и мрачную мистику Египта. Все уродливое, страшное и отвратительное было изгнано из греческой мифологии. У греков не было представления о дьяволе, и они не верили в ад как отдельное и вечное жилище потерянных человеческих душ. Греческие боги были божественно прекрасны, и все божества наперебой старались помочь тому смертному, что призывал их. Умершие в Аиде скорбели о своей судьбе, поскольку они не могли более наслаждаться блистательной красотой жизни, но не было суровых и пугающих заповедей, которые приговаривали их к мукам вечного наказания. Земля, воздух, небеса и море, бури и солнце, леса и цветы и пурпурный виноград, которым венчали божество, – все это было для поэтической мысли грека проявлением всеобъемлющей духовной силы и жизни. Их верой был возвышенный пантеизм, который видит богов во всем, и при этом над всеми царит один Высший Бог. Свобода, красота, искусство, свет и радость – вот элементы греческой религии, в то время как вечная мудрость, великая Афина, богиня Парфенона, была особым, избранным божеством их собственной, полубожественной расы.
Тем временем другие ветви первоначального иранского племени распространялись по диким лесам Центральной Европы, где они заложили основы великой расы тевтонов и готов, которой суждено было царить над миром; однако для них Природа стала суровой и пугающей матерью, и жизнь казалась бесконечной войной со свирепыми и могущественными демонами элементов – мороза, снега и тьмы, которые губили прекрасного бога Солнца и которые безраздельно царили в то страшное время, когда земля превращалась в железо, а воздух – в лед и, казалось, не было рядом благодетельного Бога, который пришел бы на помощь. Эти невидимые силы изображали омерзительные идолы, и их умиротворяли кровавыми обрядами; и люди и боги, которых они изображали, были столь же свирепы и жестоки, как дикие звери в лесу и все грани дикой природы вокруг них.
Но волны жизни человеческой продолжали катиться на запад, пока они не прокатились по всем землям и островам Великого моря; и бродячие моряки в поисках нового дома перешли за Геркулесовы столпы в Западный океан и, продвигаясь вдоль берегов Испании и Франции, стали прародителями народов, которые до сих пор несут на себе печать своего восточного происхождения и известны в истории как кельтское племя; при этом они тщательно хранили обычаи, привычки и традиции, которые их праотцы приобрели в Египте или Греции и передавали их как драгоценное наследство колониям, которые они основали. Из Испании эти древние мореплаватели легко достигли зеленого острова на Западе – именно того, который особо интересует нас, ирландцев. И здесь, в нашей прекрасной Ирландии, последняя волна великой иранской миграции наконец остановилась. Дальнейшее движение было невозможно – неведомый океан казался людям границей мира. Итак, странники первобытной расы с обрывками первоначальной веры и мифических поэтических преданий и особым диалектом своего древнего языка образовали здесь своего рода осадок, который все еще сохраняет свое особое родство с землей-родительницей – хотя все перемены и случайности трех тысяч лет пролетели над этим народом, его легендами и языком. Итак, прежде всего в Ирландии и следует изучать природу и происхождение первобытных племен Европы. Даже форма кельтской головы выказывает решительное сходство с головой греческой расы, существенным образом отличаясь от саксонских и готских типов. Это одно из множества доказательств в поддержку теории, что кельтские народы в своем движении на запад к Атлантике проходили по берегам Средиземноморья, поскольку по всей этой линии мы находим одну и ту же форму черепа. Филологи также утверждают, что ирландский язык ближе к санскриту, чем какой-либо другой из живых и употребительных языков в Европе; в то время как легенды и мифы Ирландии легко можно проследить к далекому Востоку, они ничего общего не имеют со свирепыми и дикими суевериями северной мифологии.