Северный страж

С реки донёсся такой звук, словно тяжёлая строительная плита сорвалась со стропил и со всего размаха шлёпнулась в воду.

Алексей вскочил и вытянулся на цыпочках, тревожно вглядываясь в близкий берег.

Чёрт, приплыли! Дошутился. Похоже, мостик обломился. За мужиками бежать надо. Одному стольник никак не вытянуть. И сама потонет и за собой на дно утянет. Но раз тонет, почему не орёт? Так быстро нахлебалась? Да ну, секунда всего прошла, должна на воде держаться, не ребёнок ведь.

Мелькнула скрученная тряпка, зажатая в мощной руке. Эхо удара многократно отразилось вдоль берегов и затихло где-то вдали.

— Фу-у-у… Кажись, жива, — вырвался невольный вздох облегчения.

Криво усмехнувшись, Алексей плюхнулся на подстилку.

Да уж, чуть не купился. Вот мужики бы смеялись. Хоть бы предупредили, что здесь так стирают. Действительно подумаешь, что в воду упала. Тем более женщина в теле, грохот был соответствующий. А что, издалека очень даже натуралистично.

Не прошло и часа, как стирка завершилась. Отжав бельё мощными ручищами, женщина небрежно, словно школьный ранец, закинула тяжеленную на вид корзину за спину и, заинтересованно поглядев наверх, неспешно прошествовала в деревню.

На всякий случай удерживая на прицеле, Алексей проводил пышную фигуру до частокола и облегчённо перевёл дух.

В этот раз пронесло. А вот что делать, если птичка окажется на одной линии огня с человеком? Стрелять на свой страх и риск, а если заденет, потом объяснять, что так было надо? Бубнить что-то невнятное про неизбежные в таком деле жертвы? Нет, про такое лучше и не думать. А вначале казалось, подумаешь, чего там, чудище из ружья подстрелить. Дело плёвое, пару деньков максимум. Ага, как же. Наивный. Правильно Серёга говорит, чем дальше в лес, тем толще партизаны.

Следуя совету Гертруды, перешёл границу яви и огляделся. Лес почти не поменялся, разве что чуть поблекли краски. Серебристо прядая ушами, овечка неторопливо хрумкала траву. Вдалеке высоко в ветвях мелькали редкие сполохи птиц. Как ни странно, но Чеширский отсутствовал. Видимо, не прельстился близким соседством с парнокопытным, предпочитая обитание в более тонких сферах. Проверить и уходить ещё глубже в навь как-то не хотелось. Если долго всматриваться во тьму, тьма начинает всматриваться в тебя. Кто её знает, может, птичка сидит где-то рядом и только этого и ждёт. А когтями спусковой крючок не особо-то понажимаешь. Нет уж, надо ждать. Проголодается, выйдет, никуда не денется.

Расслабившись, Алексей прижался к тёплому стволу и приготовился к долгому ожиданию. Спать действительно расхотелось. В теле ощущался бодрящий холодок. Словно проглотил леденец с ментолом.

До вечера к реке больше так никто и не рискнул прогуляться. Наверно, женская часть деревни решила подождать развития событий. Тоже верно. Мало ли, чего там мужики наговорят.

Едва начало смеркаться, Алексей спустился со всей осторожностью. С минуту послушав шумы засыпающего леса, отодвинул задвижку и с усилием вытащил упирающуюся овцу, явно настроенную на ночлег в непритязательных лесных условиях.

— Да пошли ты быстрей, дура лохматая! — в сердцах дёрнул верёвку. — Туда никак, оттуда никак. Может, тебя на ночь тут оставить? Легко… Да пошли ты, парнокопытное!

Всерьёз рассвирепев, схватил за холку и выдернул из загона. Невзирая на жалобное меканье, потащил за собой.

— Поговори у меня ещё тут…

Сдав упрямое животное в хозяйские руки, за ужином узнал свежие новости. Вторую засидку уже завершили, но Гордой просит пока посторожить у реки. А в лесу кто-нибудь другой посидит. Вон у старшего сына Лара уже руки чешутся. Ждёт не дождётся, когда отец арбалет завершит.

— А что их самих-то не видно? — поблагодарив, Алексей отодвинул тарелку.

— Так они только что сами из леса пришли. В кузне все собрались. Говорят, Лар уже что-то там почти смастерил, — между делом пояснила Гертруда.

— Почти?

— Увы, точнее не знаю. Жена его заходила, кручинилась. С самого утра, говорит, никто и носа из кузни не кажет. А обед им принесла, так едва не обругали. Не мешай, и всё тут. Поставила и ушла. Так толком мне и ничего и не рассказала.

— Понятно. А ничего если я прямо сейчас в кузню схожу? Традиций никаких местных не нарушу?

— Конечно, — удивлённо глянула Гертруда, — какие уж тут могут быть традиции. Вечер, он и вечер.

— Да мало ли, — пожал плечами Алексей, — может, молитвы какие вечерние читают. И тут я весь такой врываюсь в самый ответственный момент…

— Нет-нет, — усмехнулась Гертруда. — Никакого ответственного момента. Для молитв здесь ещё рановато. Века через два, пожалуй. Чего уж греха таить, вепсы-то и в мои времена были не особо набожны, а уж в нынешнее-то время, сами понимаете. Не дошло христианство ещё сюда. Так что ступайте смело.

— Понял, — Алексей торопливо вжикнул молнией куртки. — Я не то чтобы… Просто интересно, чего они там смастерить успели.

— Тогда и я с вами, — накинула шаль Гертруда. — Хотя, признаться, толку от меня будет маловато. Больно слова вы там мудрёные говорите… Да вы меня, старую, не ждите, бегите, бегите!

— Ага.

Прихватив ружьё, Алексей сорвался с места. Интересно, чего же они так быстро успели смастерить. Хотя, если на пару с сыном трудились, может, что и получилось. Не зря ведь фотографии и видео раз десять просматривали. Запчасти все наверняка наизусть выучили.

В кузне горел яркий свет. Слышались возбуждённые голоса.

Деликатно постучав о косяк, Алексей негромко осведомился:

— Хозяин, можно войти?

Гомон утих.

— А, Олекший! Заходи, заходи, — послышался радушный басок кузнеца. — Погляди-ка, что мы тут сотворили.

Алексей шагнул через порог и остановился, щурясь от непривычно яркого освещения. В лицо ударила волна тепла. Мало того, печь раскалённая, так, похоже, ещё и свечи все возможные зажгли.

— Иди-иди, не стой у порога.

Раскрасневшись от жара, Лар поманил к себе рукой.

— Смотри, как тебе? — гордо приподнял арбалет. — Ведь красавец, а? Почти как в твоём волшебном ларце. Ну может, чуть хуже… Да что я тебе всё рассказываю, — протянул заострённый железный штырь. — Ты не смотри, что неказист, на скорую руку выковал. Давай-ка, проверь всё сам!

Мужики уважительно расступились.

— Давай-давай, — приободрил сияющий Гордой. — Мы тут уже пару раз вон стрельнули, — кивнул на стену. — Это ж надо, какая силища! Всё, как ты и говорил. С Ларом вдвоём едва-едва вытащили. Веришь ли, на четыре пальца в бревно вошла!

Мало чего поняв, Алексей отставил ружьё и заинтересованно приподнял арбалет. Тяжесть массивного берёзового ложа сразу внушила уважение. Метровые дуги, усиленные роговыми накладками, стягивала туго скрученная, масляно поблёскивающая тетива. Видимо, предвидя, что в точке соприкосновения со стрелой будет сильно истираться, Лар заботливо обмотал жилы кожаной накладкой.

Проверив лёгкость хода спускового механизма, Алексей восхищённо присвистнул.

— Да уж. Круто. По одной только фотке.

— Что? — озадаченно переспросил Лар.

— Я говорю, э-э-э… — Алексей замешкался, подбирая слова.

— Разрешите войти? — послышался голос Гертруды.

— О, конечно! — просиял Лар. — Да как вовремя. А я уж думал сына за тобой посылать. Никак у нас без тебя разговор не получается. Так что ты сказал, Олекший? — повернулся к ведуну.

— Я говорю, великий ты мастер, раз уж смог сделать такое по одному лишь рисунку.

— А-а-а, — польщённо улыбнулся Лар, выслушав перевод. — Приятно слышать похвалу от знатока. К слову, и рисунок у тебя прямо как живой… Ладно, не о том я сейчас, — решительно рубанул воздух рукой. — Раз глянулся тебе арбалет, может, и силу его сам опробуешь, — протянул болт. — Только вот с козьей ногой не успел я сегодня, возни много, завтра с утречка займусь. Ты натягивай тетиву всем станом, от пояса, как сам говорил. Крюк вон возьми, сподручнее будет…

— Ага.

Алексей упёр арбалет в пол. Дрожа от напряжения, с невероятным усилием натянул тетиву. Глухо щёлкнул замок. Наложив стрелу, прицелился на свежие отметины и спустил курок. Гулко хлопнула тетива. Смачно хрустнув, болт вонзился в стену, выбив мелкие щепки.