Третий лишний

— Ну уж меня-то ты не обманешь! — Том нахмурился. — Теперь припоминаю… ты был у миссис Смиттер в тот день, когда я завозил ей планы. Это было три месяцы назад, и за это время я что-то не видел, чтобы ты рвался помогать Крис.

— А тебе не приходило в голову, что она могла не желать помощи?

— Нет, как-то не приходило, — отрезал Том. — Зато я помню, что в тот день, когда я увидел тебя в первый раз, она здесь рыдала — слез хватило бы на то, чтобы полить все наши чертовы сады. А она, между прочим, мне не только босс, но и друг. В тех местах, откуда я родом, есть название для таких мерзавцев, как ты.

— Знаешь, Том, — сухо остановил его Гарольд, — если ты напрашиваешься на драку, ты ее получишь, дружок. Вот только Крис не обрадуется, если узнает, что мы затеяли свару у нее в офисе.

В ответ Гарольд услышал поток отборной брани, где виртуозно поминались его мужское достоинство и его мать. Одним движением, прежде чем Том успел среагировать, Гарольд приподнял молодого человека в воздух, прижал к конторке и прорычал:

— Твой босс делает все, чтобы я окончательно спятил, и более вздорной женщины я отродясь не встречал. Что до ее пресловутой беременности, то она сама так захотела. Хочешь — верь, хочешь — не верь, мне глубоко начхать!

Потом он без особых церемоний поставил Тома на пол и вышел, прежде чем парень успел сказать хоть слово.

Гарольд помчался на Доу-стрит. Припарковав машину в квартале от участка, он отправился дальше пешком, Подойдя к участку, где рабочие «Бьюти Лэнд» разбивали очередной сад, он невольно замедлил шаг и, несмотря на скверное настроение, улыбнулся.

Вместо заброшенного пустыря его взору предстали аккуратные газоны. Подсолнухи и побеги красной фасоли мирно покачивались на ветерке, между зелеными листьями пристроились веселые круглые декоративные тыквы, а с детской площадки доносился нестройный детский гомон.

Оказывается, не все идеи Крис так уж безумны, она талантлива, очень талантлива, эта маленькая упрямица, и не зря так уговаривал его рыжий Вилли Тардифф отдать ей все подряды на садовую и парковую зону. Обратившись к ближайшему из работавших на участке людей, Гарольд спросил, не видел ли тот Крис Робине. Пожилой мужчина выпрямился, опираясь на лопату.

— Да она минут пять… нет, десять, как ушла. Ада! Не знаешь, куда поехала Крис?

Женщина, работавшая поодаль, отозвалась, не поднимаясь с газона, где она устраивала клумбу:

— Сказала — вроде домой. Жарковато нынче для нее.

Ничего, сейчас станет еще жарче, мысленно пообещал Гарольд и отправился обратно, В этот раз машина была припаркована у дома, однако на его стук никто не отозвался. Пока Гарольд размышлял, уж не избегает ли его Крис, из-за дома послышался скрежет. Обогнув дом по гравиевой дорожке, обсаженной шпалерными розами, он увидел Крис: она как раз собиралась разгружать тачку, где были сложены три пластиковых мешка с землей.

— Подожди, я помогу, — с ходу крикнул Гарольд. — Тебе нельзя таскать тяжести!

Крис подскочила, словно у нее над ухом выстрелили из ружья, и круто повернулась к нему.

— Кто тебя сюда звал?

— А я уже большой мальчик и явился без приглашения, — отозвался Гарольд. — А где же Филипп — ты его прячешь в доме? — спросил он язвительно, подойдя ближе.

— А у тебя есть орден на обыск? — усмехнулась Крис, наклоняясь к мешку.

— Крис, я сам их отнесу, — мягко повторил Гарольд.

— Ничего, как-нибудь сама справлюсь. Решительно отодвинув ее бедром, он взялся за два верхних мешка.

— Куда?

— К саду камней, — сердито отозвалась она. — Я хочу, посадить там луковицы тюльпанов, а земля за лето просела.

Она молча следила, как Гарольд относит мешки, и ждала, что будет дальше.

Поставив последний мешок, Гарольд любезно осведомился:

— Ты где хочешь ругаться — здесь или в доме?

Крис пожалела, что на ней надеты лишь свободного покроя шорты и мешковатая футболка с легкомысленной картинкой: кот Сильвестр, готовящийся к прыжку за птичкой.

В такой одежде сохранить вид оскорбленного достоинства затруднительно.

— Слишком жарко для того, чтобы ругаться — где бы то ни было, — ответила она.

— К сожалению, до зимы дело не потерпит, — объявил Гарольд, беря ее под локоть.

Волосы Гарольда блестели на солнце, а глаза сделались особенно яркими от мягкого загара, сохранившегося с лета. Он казался еще выше, чем Крис запомнила, а при его прикосновении сердце ее забилось часто-часто.

— Тогда хотя бы отойдем в тень. Если мне вредно таскать тяжести, то могу поспорить, что ругаться — тоже.

— Надо было думать об этом пять месяцев назад. Давно ты знакома с Филиппом?

— Пять лет.

У Гарольда на лице дернулся мускул.

— Тогда почему ты не ему предложила стать отцом своего ребенка?

— Да как-то в голову не пришло, — изумилась Крис. — Что тебя так бесит, Гарольд?

— Ты носишь моего ребенка. По-моему, не самое лучшее время, чтобы заводить романы.

Поучительный тон Гарольда был не более чем лицемерием — ведь не мог же он признаться ей, что мысль о том, что чужой человек будет растить его ребенка, была для него не менее болезненна, чем мысль о потере Ребекки.

Крис отреагировала с невозмутимостью, приведшей Гарольда в бешенство:

— Ты что, ревнуешь?

— И еще как! — Гарольд сам не ожидал от себя такой прямоты.

— Мне тоже было бы неприятно увидеть тебя на концерте с другой женщиной, а не с матерью, — откровенностью за откровенность отплатила Крис.

— Знаешь что? Терпеть не могу женщин, которые, разочаровавшись в одном мужчине, сразу меняют его на другого!

Боясь, что не сможет себя сдержать, Гарольд схватился за ветку яблони, под которой они стояли, и красные яблочки испуганно заколыхались. — Ты собираешься за него замуж?

— Никоим образом.

— Ну да-ты же у нас ярая противница замужества, и как это я забыл? Когда он переезжает сюда.

— Да не собирается он переезжать! Он…

— Ты с ним спала? — Ногти Гарольда впились в кору несчастного дерева.

Крис засмеялась, и кот Сильвестр на ее груди сердито запрыгал.

— Филипп женат. На… — Она не успела сказать, как Гарольд перебил ее, еле сдерживая гнев:

— Ну и что! Что тут смешного? Первым вопросом, который ты задала мне пять месяцев назад, было — женат я или нет. Чем этот парень так уж лучше меня?

— Перестань наконец меня перебивать! — Крис посмотрела ему прямо в глаза. — Филипп — муж моей лучшей подруги Вивьен. У нее вчера вечером разыгралась мигрень, поэтому на концерт с ним пошла я.

Гарольд ошалело помотал головой.

— Вивьен? На той, у которой не так давно родился ребенок?

— Именно.

Так вот почему она так свободно чувствовала себя с Филиппом — не из-за того, что они любовники, просто они старые друзья. Гарольд почувствовал, что с души у него свалился груз, гораздо более тяжелый, чем все мешки с землей, которые он сейчас перетаскал, вместе взятые.

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Знаешь, я руковожу компанией, которая большую часть своих доходов получает летом, да еще на нас свалилась эта жарища — можно подумать, что мы в Африке. Плюс я на шестом месяце беременности. Имей хоть каплю милосердия!

— Я тоже ни с кем не встречаюсь в Нью-Йорке. Как-то желания не возникает, — тихо признался Гарольд. — И много думаю о тебе, — неловко прибавил он.

Щеки ее медленно залились краской. Она произнесла извиняющимся тоном:

— Если бы я знала пять месяцев назад, что все так осложнится, ни за что не стала бы втравливать тебя в эту авантюру. Но что мне было делать — ведь твоя мать сразу увидела, что я беременна. Оставалось только ткнуть Филиппа под ребро и надеяться, что он не оплошает.

— Если он когда-нибудь лишится работы, советую ему податься в актеры, — едко заметил Гарольд.

— Если тебе станет от этого легче, то сообщу, что он всю обратную дорогу бубнил, что у ребенка должно быть двое родителей.

Крис теребила лоснящийся красный лист дерева, и вид у нее был усталый и совсем несчастный.