Страница 8 из 61
— Такой необычайный человек должен непременно вызывать самые невероятные толки, — сказал принц. — Но все, о чем вы сейчас рассказали, основано на слухах и догадках, а вместе с тем его обращение с вами и ваше отношение к нему указывают, как мне кажется, на более близкое знакомство. Может быть, вас связывает с ним какое-нибудь особое дело, в котором и вы были замешаны? Не скрывайте от нас ничего!
Сицилианец окинул нас недоверчивым взглядом и промолчал.
— Если дело касается отношений, которые вы не хотели бы оглашать, — продолжал принц, — то я могу заверить вас от имени обоих моих спутников, что мы будем хранить нерушимое молчание. Расскажите же все откровенно и не таясь.
— Если смею тешить себя надеждой, — проговорил узник после долгого молчания, — что вы не злоупотребите моей откровенностью, я расскажу удивительный случай с этим армянином, которому я сам был свидетелем, после чего у вас не останется никаких сомнений в чудодейственной силе этого человека. Но я прошу разрешения, — добавил он, — скрыть некоторые имена.
— Нельзя ли обойтись без этого условия?
— Нет, сиятельный принц! Тут замешан один знатный род, который у меня есть все основания щадить.
— Рассказывайте же! — попросил принц.
— Около пяти лет тому назад, — начал сицилианец, — в Неаполе, где мое искусство имело довольно большой успех, мне довелось свести знакомство с некиим Лоренцо дель Монте, кавалером ордена святого Стефана, молодым богатым дворянином, принадлежавшим к одной из лучших фамилий королевства. Он осыпал меня знаками внимания и как будто весьма уважительно относился к моему тайному искусству. Дворянин этот открыл мне, что его отец — маркиз дель Монте — горячий поклонник каббалы и был бы счастлив приветствовать в своем доме мудреца, — так ему было угодно называть вашего покорного слугу. Старик жил в одном из своих поместий, у моря, милях в шести-семи от Неаполя, где он, почти отрешившись от мира, оплакивал любимого сына, отнятого у него жестокой судьбой. Мой кавалер дал мне понять, что ему и его семье могут понадобиться мои услуги в весьма серьезном деле, чтобы при помощи тайной науки раскрыть то, что они безуспешно пытались узнать всеми обычными способами. И, может быть, он сам когда-нибудь, — многозначительно добавил он, — сможет считать, что я вернул ему покой и дал счастье на земле. Я не посмел расспрашивать его подробнее, и в тот раз он больше не дал мне никаких объяснений. На самом же деле обстоятельства сложились следующим образом.
Этот Лоренцо был младшим сыном маркиза, почему его и предназначали для духовной карьеры; родовые богатства должны были достаться старшему сыну. Джеронимо, как звали этого брата, долгие годы провел в путешествиях и примерно лет за семь до событий, о которых я веду рассказ, вернулся на родину, чтобы сочетаться браком с единственной наследницей графского дома Чолетти, о чем эти семьи согласились еще при рождении обоих детей, дабы объединить богатые владения соседствующих родов.
Несмотря на то, что этот сговор был только плодом родительского расчета и никто не думал о чувствах обрученных, сами они молчаливо пришли к полному согласию. Джеронимо дель Монте и Антония Чолетти воспитывались вместе, и непринужденные отношения между детьми, которых уже тогда считали женихом и невестой, с ранних лет перешли в нежную дружбу, скрепленную гармоническим сходством их натур, и незаметно с годами выросли в любовь. Четырехлетняя разлука скорее распалила, чем охладила это чувство, и Джеронимо вернулся в объятия своей невесты столь же верным и пламенным, как будто они никогда не разлучались.
Еще не стихли восторги свидания, еще шли оживленные приготовления к свадьбе, как вдруг жених исчез. Он часто проводил целые вечера в своей вилле на берегу моря, развлекаясь иногда катаньем на лодке. В один из таких вечеров он очень долго не возвращался. За ним послали слуг, лодки, искали его в море, — никто не видел, куда он ушел. Вся челядь была на местах, так что, очевидно, его никто не сопровождал. Спустилась ночь, но он не появлялся. Подошло утро, настал день, потом вечер — Джеронимо не вернулся. Уже высказывались самые страшные предположения, как вдруг приходит весть, что накануне к берегу пристали алжирские корсары, захватили в плен многих жителей и увезли их с собой. Тотчас же в море выходят две галеры, стоявшие под парусами, и на первой находится сам престарелый маркиз, решивший, пусть даже с опасностью для жизни, освободить сына. На третье утро вдали видят корабль корсаров и, пользуясь благоприятным ветром, вскоре настигают его. Суда подходят так близко друг к другу, что Лоренцо, находившемуся на первой галере, уже кажется, что он видит брата на палубе вражеского корабля, но тут внезапно подымается буря и разъединяет корабли. С трудом борются поврежденные стихией галеры, но добыча ускользает от них, и им приходится пристать к Мальте. Горе семьи не знает границ. Старый маркиз в отчаянии рвет на себе седые волосы, все опасаются за жизнь молодой графини.
Так, в бесплодных поисках, проходит пять лет. По всем африканским берегам ведутся розыски, огромные награды обещаны за освобождение юноши, но нет охотников заработать эти деньги. Наконец все приходят к весьма вероятному заключению, что в ту бурю, которая разбросала корабли, пиратское судно пошло ко дну и все бывшие на нем погибли в морской пучине.
Но хотя это предположение и казалось вполне правдоподобным, оно все же не было достаточно убедительным и не давало основания окончательно отказаться от надежды на то, что пропавший юноша еще может когда-нибудь вернуться. В случае его смерти с ним угасал знатный род, если только второй брат не откажется от духовного сана и не вступит в права первородства. И хотя этот шаг казался весьма дерзким и несправедливо было лишать неотъемлемых прав старшего брата, который, возможно, был еще жив, всё же полагали, что ради столь смутной надежды нельзя ставить на карту судьбу старинного блистательного рода, который в противном случае обречен на гибель. Горе и преклонный возраст приближали дряхлеющего маркиза к могиле, с каждой новой неудачей таяла надежда найти пропавшего, старик предвидел угасание своей фамилии, чего можно было избежать при некоторой несправедливости: ему только следовало решиться возвысить младшего брата за счет старшего. Чтобы породниться с графским домом Чолетти, достаточно было лишь изменить одно имя, и цель обоих семейств была бы достигнута, независимо от того, звалась ли бы графиня Антония супругой Лоренцо или Джеронимо. Смутная надежда на возвращение Джеронимо не могла перевесить явную и грозную опасность полной гибели рода, и старый маркиз, с каждым днем все сильнее чувствуя приближение смерти, нетерпеливо требовал, чтобы его избавили хотя бы от этой тревоги, которая мешает ему умереть спокойно.
Больше всех медлил сделать этот решительный шаг и упрямее всех сопротивлялся именно тот, кто получил бы наибольшую выгоду, — сам Лоренцо. Не поддавшись соблазну бесчисленных богатств, равнодушный даже к обладанию прелестнейшим существом, которое отдавали ему в супруги, он с величайшей честностью и благородством отказывался обездолить брата, который, может быть, еще жив и когда-нибудь потребует то, что принадлежит ему по праву.
— Разве судьба дорогого моего Джеронимо, — возражал он, — из-за пребывания в столь долгом плену и без того не ужасна? Как же я могу сделать ее еще горше, отняв у него то, что ему дороже всего на свете? С какими чувствами буду я молить небо о его возвращении, держа в объятиях его нареченную? Как я выйду ему навстречу, если чудо вернет его нам? Предположим, что он отнят у нас навеки, — можно ли лучше почтить его память, чем если мы оставим незаполненной ту брешь, которую его смерть пробила в нашей семье! Расстанемся же над его могилой со всеми надеждами и сбережем, как святыню, то, что ему принадлежало, от всякого посягательства.
Но все доводы, кои изобретала совесть брата, не могли примирить старого маркиза с мыслью, что угаснет род, процветавший много столетий. Только одного смог Лоренцо добиться у отца: двухлетней отсрочки, прежде чем он поведет к алтарю невесту брата. Все это время продолжались настойчивые розыски. Сам Лоренцо совершил не одно морское путешествие, подвергая свою жизнь многим опасностям. Он не щадил никаких затрат, никаких сил, чтобы найти пропавшего брата. Но и эти два года прошли так же бесплодно, как и все предыдущие.