Карела Рыжий Ястреб

– А ну, брось эту тряпку! – решительно сказала она. Ордо отнял тряпицу от лица и опустил руку. Перед глазами Карелы все слегка закачалось: никогда она не видела таких страшных ран вблизи. Глаз бедняги, конечно же, вытек. Глубокий разрез пересекал левую половину лица от лба до подбородка, на щеке рассеченная мышца раскрылась, обнажая кость… Кровь текла уже не так сильно, как, видимо, это было поначалу, но все же ее было много. Но Карелу не так-то просто было заставить потерять самообладание, и уж во всяком случае не видом боевых увечий.

Быстро свернув шарф в плотную подушечку, Карела приложила его к ране и прижала.

– Дай-ка что-нибудь… Дай свой пояс, Абериус! – скомандовала она и, получив требуемое, закрепила повязку.

Уцелевший глаз Ордо был залит кровью, но он так пристально и отчаянно смотрел в лицо Кареле, что она невольно улыбнулась:

– Да что ты, Ордо? В чем дело?

– Старый Ордо твой должник, Рыжий Ястреб. Вечный должник!

– Ну прямо так! – усмехнулась она. – Стоит ли из-за простой перевязки отдавать себя в вечное рабство?

Ордо шевельнул губами, но голос не сразу повиновался ему:

– Я знаю, что говорю, Карела! Ордо умеет платить долги.

Разбойник попытался встать, но Карела мягко удержала его:

– Коли так, подумай об этом хорошенько. Ты не сможешь вернуть долг, если истечешь кровью! Абериус!

– Что? – сухо отозвался узколицый, запахивая раскрывающийся без пояса халат. – Может, еще и штаны с Абериуса снять прикажешь?

– Заткнись, болван! – рявкнула Карела. – Отвези Ордо в лагерь и позаботься о нем хорошенько.

– Позаботиться? Вот мне больше делать нечего! – проворчал Абериус, однако помог Ордо встать и закинул на свое плечо его руку. – Как мне заботиться о тебе, Ордо, может, колыбельную спеть, или сказки рассказывать? Помню я с детства одну сказку про три чуда Митры…

Карела гневно обернулась на балагура, и тот замолк, едва взглянув ей в лицо. Смерив узколицего уничтожающим взглядом, она проговорила отрывисто, тоном, не допускающим никаких возражений:

– У него будет жар, Абериус, при таком ранении это почти наверняка. Принеси из родника воды, да следи, чтобы не нагревалась. Будешь ночью делать ему холодные примочки, чтобы оттянуть жар. И смотри мне, если к утру Ордо не будет на ногах, поимеешь дело со мной и моим клинком, ты понял, Абериус? Узколицый пожал печами:

– Что ж тут непонятного, Карела?

– Если так зовет меня Ордо, это еще не значит, что и тебе это тоже позволено. Для степных шакалов я – Рыжий Ястреб! – отчеканила Карела. – Запомни на будущее!

– Скажи, пожалуйста… «шакалов»! – пробормотал Абериус, но слегка поклонился и потом скорчил крайне удивленную мину. Похоже, он сам удивлялся тому, что у него не получается противостоять напору женщины, так беззастенчиво вводящей здесь свои порядки.

– Послушай, Рыжий Ястреб! – горячая рука Ордо коснулась ее ладони, но Карела решительно отвела ее:

– После, Ордо, поговорим утром!

– Нет, подожди, – Ордо никак не мог успокоиться. – Я не могу уйти с Абериусом и оставить тебя здесь. Нужно многое сделать, чтобы скрыть наши следы, иначе они приведут нежелательных гостей от проезжей дороги в наш лагерь…

– Да я уж как-нибудь соображу, как со всем этим поступить, поверь мне, Ордо! – четко сказала Карела. – А с тобой поговорим утром!

Она развернулась и пошла прочь, с трудом приноравливаясь к ходьбе в огромных сапогах и прикидывая по пути, что нужно сделать срочно.

Ни разу еще за свои семнадцать лет Карела не грабила караванов, что было и не удивительно. Но кроме красивых глаз, пышной, груди и ловких рук у Карелы были еще и мозги. Мужчины обычно с трудом верят в подобные сочетания, опираясь на заблуждения, возведенные в ранг непреложной истины. Но это их мужские проблемы, пусть сами их и расхлебывают.

Рыжий Ястреб поглядывала вокруг, видела, чем занимаются разбойники, и ей не составило труда наметить все дальнейшие необходимые действия. Конечно, она не собиралась сейчас властно выкрикивать распоряжения, но в случае какого-нибудь замешательства вполне могла направить людей.

Так, невольников и попавших в руки бандитов пленных следовало бы в первую очередь отправить под охраной в лагерь. Потом сжечь и зарыть ненужный мусор, отволочь в сухую балку трупы людей и животных, где их прекрасно похоронят в своих желудках гиены и шакалы. Затем собрать оружие и ценную добычу, да проследить, чтобы разбойники не перегрызлись из-за добра, которое до справедливой дележки никому не надлежит даже пальцем трогать. Да мало ли дел может приключиться на безлюдной ночной дороге, по которой только что шел, не торопясь, богатый караван…

ГЛАВА 11

Время шло, уже перевалило за полдень, но разбойничий лагерь, разбитый в низкой балке среди вялых, приземистых степных деревьев, еще только просыпался. После такой удачной битвы последовала разгульная ночь. Поэтому бандиты еще только медленно раскачивались, поднимались и начинали бродить среди потухших костров.

Проведя не очень-то спокойную и совершенно бессонную ночь, в течение которой Карела старалась не привлекать к себе особого внимания и остерегалась снимать руку с эфеса своей сабли, девушка начала подумывать о том, что пора собираться в путь.

Она довольно обоснованно считала, что свою свободу она завоевала еще вчера, когда отчаянно бросилась на караван Ардаруса, в самую гущу жестокой битвы. Если же и сейчас кто-то из разбойников собрался бы сказать что-то против ее намерений, она без особого желания, но снова взялась бы за оружие, чтобы еще раз показать, кто она такая.

Ее драная рубаха, доходящая ей почти до колен, потрескавшиеся от ветхости кожаные штаны и огромного размера сапоги при дневном свете оказались немыслимым противным тряпьем. Еще совсем немного времени тому назад Карела скорее умерла бы, чем надела на себя такие кошмарные выношенные и вонючие тряпки с чужого плеча. Но последние события как-то исподволь научили ее испытывать равнодушие к некоторым неудобствам в тот момент, когда особого выбора не было. Тогда вечером выбора у Карелы не было никакого. Она всего лишь постаралась себя убедить, что одежду свою сменит при первом же удобном случае.

Дожевывая лепешку, добытую ночью из запасов провизии, отобранных у караванщиков, и запивая ее ледяной водой, от которой ныли зубы, Карела неторопливо размышляла над своей судьбой, когда заметила идущего к ней чернобородого Ордо.

Разбойник шел довольно твердо, но когда он приблизился, Карела с изумлением увидела, что хотя рану на лице закрывала свежая чистая повязка, сам Ордо был весь мокрый. С его длинных темных волос еще капала вода, куртка облепляла его мокрые плечи, и даже на сапогах виднелись потеки.

– Что это с тобой, Ордо? – подозрительно спросила девушка.

– Абериус перестарался, – ответил Ордо и поморщился.

– Как это? Я же ясно ему сказала, чтобы он не вздумал со мной шутки шутить и делать свое дело кое-как… – начала сердиться девушка.

– Тихо, тихо, – Ордо поднял руку. – Я помню, что ты вчера говорила. Абериус всю ночь со мной сидел и обкладывал меня мокрыми лоскутами, такими холодными, что я вообще перестал чувствовать, где у меня что… Но он просто измучил меня своими бесконечными байками. И когда я уже под утро не выдержал и рявкнул на него, он обиделся, в сердцах вылил на меня всю воду, что оказалась под рукой, и ушел.

– Вот мерзавец! – вскочила Карела.

– Ну не скажи, я же на ногах, значит, тебе не к чему придраться, Карела! – отозвался Ордо. – Я пришел спросить, ты как? Не голодна?

– Нет. Ты можешь подыскать для меня хорошую лошадь, Ордо?

– А то нет? – бородач горделиво выпрямился. – Уж в чем в чем, а в лошадях я, хвала Митре, разбираюсь. Сейчас посмотрю, наверняка в караване были неплохие, а если не найду там подходящей, дам тебе свою. Если честно, лучшего коня, чем мой, трудно сыскать в степях Заморы!

– Если так, то не стоит лишать тебя хорошего коня. Меня в дороге вполне устроит что-нибудь попроще, но он должен быть достаточно выносливым, чтобы мне не пришлось менять его, едва отъехав подальше отсюда.