Страница 128 из 132
В это время Надя, ощутив его присутствие, беспокойно шевельнулась, вздохнула и, не раскрывая губ, не то заплакала во сне, не то рассмеялась.
«Чем же виновата она передо мной? Только тем, что встретила снова первую и единственную свою любовь?»
Долгим, запоминающим взглядом Груздев простился со спящей и вышел из комнаты.
До самого рассвета, словно оцепенев, он просидел у письменного стола; даже резкий телефонный звонок не сразу дошел до его сознания. Диспетчер, сначала не узнавший директора по голосу, сообщил:
— На полипропиленовой вспышка при сварочных работах. Есть пострадавшие.
Дальше Груздев не слушал, вызвал машину, на ходу накидывая пальто, выскочил на лестницу. Хорошенькая Глендем, недавно вышедшая замуж за Фариха, гнала так, что покрышки визжали на крутых поворотах. Груздев лихорадочно раздумывал: теперь только о том, кто пострадал на установке, отчего произошла вспышка? Не от того ли, что не пропарили емкость, забыли сделать анализ? Сверкнула мысль: упущение Нади. Печь сгорела — поправимое дело, даже если упала колонна — полбеды: все наверстывается дружной работой коллектива, но людские жертвы — тяжкое, чрезвычайное происшествие. Надя спит и улыбается во сне, не ведая, что на работе у нее аварийный случай. Груздев сам не мог бы объяснить, почему не разбудил ее. Пусть она даже не виновата, пусть не возникнет судебного процесса, все равно будет мучиться: ведь люди пострадали!
Возле полипропиленовой установки он раньше других увидел Федченко, хотя народу собралось порядочно.
— Откололи номерок, и это после правительственного-то поощрения! — крикнул Федот Тодосович, торопливо устремляясь ему навстречу.
Чувствовалось, что главный технолог был страшно зол, глаза его так и сверкали, а усы растрепались, повисли вниз, придавая лицу разбойничье и в то же время растерянное выражение.
— «Мавр сделал свое дело!» — прошипел он, подойдя к директору, и было непонятно, что он хотел этим сказать. Кто тут сыграл роль мавра? Огонь ли, взметнувшийся в емкости от сильного хлопка, или ротозей, допустивший аварию?
Груздев спросил отрывисто:
— Кто пострадал?
— Обожгло Юрочку. Сварщика сбросило с площадки. Слава богу, живы остались. Сплоховала Надежда Дмитриевна! — гневно говорил Федченко, не теряя своего разбойничьего и огорченного вида. — Этот хлопок — ее грех.
— Мой грех! — возразил Груздев.
Что-то вроде усмешки пробежало под усами Федченко.
— Поблажкой хотите задобрить?
— Задабривать мне Надежду Дмитриевну незачем. Уходит она от меня к Ахмадше Низамову.
Федченко побагровел от внезапной неловкости: заглянув по привычке на завод поздно вечером, угадал он вчера в одной праздно идущей парочке вроде бы жену директора, да не уверился в том. Вспомнил разговор с нею днем о своем приемыше и его невесте. Все-таки не остановилась молодушка ни перед чем, доломала жизнь Груздева!
— Где Юрий и сварщик? — спросил директор, подойдя к толпе и зорко оглянув приземистую колонну с открытыми люками (разговаривать дольше с Федченко не смог — от собственной откровенности перехватило в горле).
— Отправили «скорой помощью» в поликлинику. Барков с ними уехал, — доложила Голохватова, тоже совсем расстроенная.
Рабочие уже расходились. Шумели, возвращаясь в «пожарку», красные машины, от одного вида которых среди цехов завода становилось не по себе.
Груздев и Федченко вместе с Голохватовой прошли в ее кабинет. Алексей попросил соединить его с заводской поликлиникой. Ответил Барков:
— У сварщика перелом ноги. Сейчас наложат гипс — и в стационар. У Тризны ожог лица и головы. Первой степени ожог. Главное, живы, и глаза у Юрия не пострадали.
Груздев положил трубку телефона, с трудом перевел дыхание: вдруг зашлось после отчаянного биения сердце, даже в ушах зашумело.
— Что с ними? — нетерпеливо допытывался Федченко.
— Сварщику наложили гипс — сломал ногу. Зрение у Юры в порядке…
Голохватова всхлипнула от радости и сразу из нахохленной наседки превратилась в гладенького ястребка.
— Надо же случиться такому несчастью! Тризна полез в емкость через нижний люк, хотел проверить металлическую сетку фильтра. Башмаки у него с гвоздями. Искра получилась, что ли? Произошел взрыв. Юра находился в это время внизу, был в спецовке, но без головного убора…
— Еще один рабочий поднимался к верхнему люку, — напомнил Федченко. — То ли его просто стряхнуло, то ли сварщик, падая с площадки, сбил. Но тот упал удачно.
— Надежда Дмитриевна забыла пропарить емкость, ее смене это было поручено, а Юра понадеялся, не сделал анализа, и вот… — Голохватова огорченно развела руками.
Груздев молча вышел и поехал в поликлинику. Сварщика уже увезли в больницу. Юрий, белея шлемной повязкой, сидел в коридоре, о чем-то договаривался с Барковым. Увидев Груздева, он, пересиливая боль, улыбнулся, щуря припухшие глаза. Пушистые прежде ресницы и брови были опалены.
— Вину на меня, — сказал он, звуком голоса и каждым жестом обнаруживая нервное беспокойство. — Несмотря на свои убеждения, я легкомысленно поступил!..
— При чем тут убеждения? — со сложным чувством благодарности и печали спросил Груздев и вздохнул с облегчением оттого, что вид у Юрия был все-таки бодрый. — Какие убеждения?
— Житейские, — непонятно буркнул Юрий.
— Сейчас вам нельзя волноваться, молодой человек, — строго напомнил дежурный врач.
— Я не волнуюсь, но хочу внести ясность. — Юрий вплотную подошел к Груздеву, оттеснив его в сторону и вынудив присесть на диван, возбужденно потребовал: — Не нужно из-за этого дела трепать Надю! Я же знал… Я предчувствовал и обязан был сам все проверить на установке, когда принял вахту.
Он посмотрел на директора и внезапно умолк, увидев в черных его вихрах массу серебряных нитей — за одни сутки поседел Груздев.
Днем составляли акт об аварии. Надя, сначала испуганная, а потом очень собранная, решительно опротестовала попытку Юрия взять всю ответственность на себя:
— Моя вина — мой и ответ. Нет, не халатность… Просто упустила из виду.
Но все отлично понимали, что получилось это не просто. Свидание с Ахмадшой и разрыв ее с мужем, как и следовало ожидать, ни для кого не остались тайной. Избегая глядеть на нее, вспоминали, какой она была в последние дни, — ходила, на себя непохожая. Кое-кто припомнил и летний «заплыв» на устье Вилюги… Конечно, великое счастье, что люди при взрыве отделались сравнительно легкими травмами.
— Объявим вам строгий выговор в приказе, чтобы впредь упущений не допускали, — решил Груздев, тоже стараясь не задерживать взгляда на ее милом и гордом лице.
Выйдя из заводоуправления, Юрий, все-таки не усидевший дома, и Надя остановились на заснеженном асфальте.
— Зря я тогда позвал тебя для разговора с Юлией, — сказал Тризна. — Не будь этого, может, ничего бы и не случилось.
— Мы все равно встретились бы с Ахмадшой. А чтобы ты не брал на себя чужие грехи, тебя за чуб оттаскать надо.
— Если только он отрастет снова! — попытался пошутить Юрий, но ясно было, что ему не до шуток. — Доктор обещал, что отрастет, — торопливо добавил он, увидев, что Надя с трудом удерживается от слез.
— Прости меня! — попросила она с пылким сожалением. — Конечно, ты был прав, когда говорил, что «домашние» переживания надо оставлять у проходной завода…
Вся семья Низамовых сидела вокруг стола. Ужинали.
Ахмадша, уезжавший куда-то на целую неделю, только что вернулся.
— Мне дали отпуск на полмесяца без сохранения содержания, — пояснил он Равилю, который сосредоточенно кормил кашей маленького Рустема.
— Охота зимой брать отпуск! Будто нет лучшего времени.
— Времени у нас никогда не хватает! — беспечно, даже вызывающе весело возразил Ахмадша.
Совсем чужим казался он с несвойственной ему непонятно бойкой веселостью, и потому его оживление не понравилось отцу.
— Доверие тебе оказали большое, да, пожалуй, зря поспешили, — сказал Ярулла едко. — Вместо того чтобы проявить себя по-настоящему в новой должности, ты сразу гулять вздумал.