Трофей моей любви

– Если ты пытаешься доказать, что я сама тебя завлекала…

– Если бы твоя свадьба не расстроилась, я никогда не подошел бы к тебе, – мягко уверил ее Зак. – Но ни один мужчина, увлеченный женщиной, не упустит возможности, если та представится. Вчера я вовсе не имел намерения ложиться с тобой в постель… Это было слишком преждевременно, а для тебя и вовсе неразумно, но я и подумать не мог, что окажусь первым. Только не пытайся представить то, что произошло между нами, как дешевую мимолетную связь… Это не правда. Ты сама прекрасно знаешь.

Эва бессильно опустила голову. В ее памяти снова всплыли картины минувшей ночи, о которых она старалась забыть, и в глубине живота шевельнулась огненная змейка, заставившая ее побледнеть и напряженно замереть в гневном негодовании на слабость плоти.

– Но это не может изменить моих чувств и мыслей. У нас разные взгляды на жизнь. То, что случилось, – заключила она сухо, – не должно было случиться.

– Но все же это случилось, и теперь пути назад нет.

– Может, так могло бы быть, если бы я думала, что влюблена в тебя… – Кровь прилила ей к лицу. – Но это не так!

– Любовь! – повторил Зак с заметным раздражением в голосе,

– Да. То, очевидно, что тебе незнакомо! – Эва заставила себя высказаться со всей откровенностью. Близость с мужчиной при отсутствии глубокого чувства была не для нее. Прошлой ночью она попала из огня да в полымя, но у нее достаточно силы воли, чтобы признать ошибку и остаться верной себе

Зак неестественно рассмеялся; его глаза недобро сверкнули, когда он взглянул на нее в упор.

– О нет, Эва. Однажды и я любил. И думаю, гораздо сильнее, чем ты когда-либо! Мне тогда было девятнадцать, а ей на десять лет больше. Это продолжалось два фантастических года, но однажды утром я проснулся и увидел, что ее нет со мной. Шесть месяцев я пытался разыскать ее, и еще шесть месяцев спустя готов был отдать все, что имел, лишь бы вернуть ее…

Его признание поразило Эву. На миг она ясно представила Зака юным страстным обожателем взрослой женщины… но воображение не сумело надолго удержать этот образ. В тридцать четыре года в Заке Сфаэлосе не осталось ничего мальчишеского. Он был стопроцентно уверенным в себе зрелым мужчиной.

– Но почему она ушла? – спросила Эва, не в силах подавить естественное любопытство.

– Она убедила себя, что мы с ней не пара. – Зак пожал широкими плечами, и его подвижный рот нервно дернулся. – Но зато помогла мне избавиться от романтических иллюзий. Возьми разумный процент взаимного уважения и симпатии и добавь сюда физическое влечение и ты получишь гораздо более прочный союз, чем тот, который базируется на любви.

– Я в это не верю.

– Тогда как только вчера твои иллюзии разбились вдребезги? – напомнил ей Зак с откровенной жестокостью. – Ты была абсолютно уверена в Воглере и слепо полагала, что он не способен обмануть тебя. Ты возвела воздушный замок из несбыточных надежд, веря, что «любовь побеждает все». Но если бы ты не была влюблена в него, ты никогда не сделала бы таких ошибочных предположений, не чувствовала бы себя в безопасности и сумела бы заметить, что его взгляд обращен не только на тебя.

– Возможно, в твоих словах и есть доля правды… Но я все же считаю, что большинство людей надежда любить и быть любимыми заставляет идти на риск…

– Очень чувствительный аргумент, – иронически перебил ее Зак. – Но нравится тебе это или нет, нам обоим было очень хорошо прошлой ночью… И любовь тут совсем ни при чем.

Эва отчаянно покраснела, бессильно негодуя на его манеру противоречить ей, постоянно загоняя ее в угол. С Троем они почти никогда не спорили, и Эва видела в этом доказательство прочности их отношений, признак того, что они чудесно подходят друг другу. Несомненно, это была одна из тех иллюзий, о которых только что говорил Зак.

«Он холоден и не способен на чувство», – сказал как-то о своем боссе Брэд. Теперь Эва сама убедилась в этом свойстве его натуры, и по спине у нее пробежали мурашки, когда она сопоставила его нынешние холодные умозрительные рассуждения с той страстной пылкостью, которую он проявлял вчера. Нет, не хотела бы она быть глупышкой, способной влюбиться в Зака Сфаэлоса. Эта страсть, этот огонь тоже были всего лишь иллюзиями, призванными заставить поверить, произвести впечатление.

– Прошлая ночь осталась в прошлом. Это была случайность, если хочешь, – вздохнула Эва. – Но я не собираюсь продолжать роман и не стану твоей любовницей.

– Почему же? – лениво поинтересовался Зак.

– Потому, что у нас нет ничего общего. Потому, что мы живем в разных мирах с разными моральными ценностями… – ответила Эва резче, чем ей хотелось бы.

– Но все же не потому, что ты ко мне равнодушна?

Еле сдерживая волнение, Эва устроилась на заднем сиденье лимузина.

– Ты возводишь мне доработать оставшийся срок? Без всякого рода демонстраций?

– Сегодняшний завтрак ты сочла демонстрацией?

Эва так сильно прикусила губу, что почувствовала привкус крови.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду.

– Неужели мнение посторонних людей так для тебя важно, что ты будешь им руководствоваться в жизни?

Он опустил руку на ее судорожно вцепившиеся в сиденье пальцы. Эва хотела было отдернуть руку, но почему-то пальцы ее так и остались на месте, уютно прикрытые широкой ладонью. Она не могла понять, что с ней происходит. Ей вдруг страшно захотелось броситься Заку на шею и разрыдаться. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой смущенной и растерянной. Зак медленно привлек ее к себе.

– Зак… нет, – жалобно прошептала Эва.

Но он не слушал. Он погрузил пальцы в водопад черных волос и повернул ее лицо к себе. Вспыхнув, она прочитала в его сверкающих стальным блеском глазах вопрос, и каждый мускул ее тела натянулся как струна. На шее у ключицы сильнее забилась жилка.

– Нет… – пробормотала она снова, скорее для очистки совести, чем в надежде остановить его. Непреодолимое томительное ожидание заставило ее оцепенеть.

Зак наклонил темноволосую голову и жадно поцеловал ее. Словно оживший вулкан, промелькнуло в ее голове. Ее тело мгновенно откликнулось на этот поцелуй. Ей захотелось обнять его, прижаться как можно крепче, слиться с его сильным и мускулистым телом. Его запах, его прикосновения в один миг зажгли в ней всепоглощающую страсть, заставившую забыть обо всем на свете. Из ее горла вырвался тонкий жалобный звук, каждый его поцелуй дарил ей чувство опьяняющего наслаждения.

Пальцы Эвы скользнули под его шелковую рубашку и легли на гладкую кожу, ощутили, как напряглись его мускулы, когда он слегка вздрогнул от этого прикосновения. Затем Зак еще крепче стиснул ее, притянул к себе на колени; ловкие руки скользнули вдоль ее бедер, приподнимая узкую юбку. Он наконец оторвался от ее губ и, восторженно глядя на нее, выговорил прерывающимся голосом:

– Забудь обо всем… поедем сейчас ко мне.

В этот миг дверца автомобиля распахнулась с громким щелчком, и Эва смутно различила до блеска начищенные ботинки шофера, стоявшего на тротуаре. Она соскочила с колен Зака с живостью и проворством, которым позавидовала бы горная козочка, и едва не выпала из лимузина, спеша скорее выбраться наружу. Негромко пробормотав что-то сквозь зубы, Зак окликнул ее, но Эва, не обернувшись, прошла мимо выводка служащих из «Сфаэлос индастриз», которые уставились на нее с открытыми ртами, оторопев от только что виденной сцены…

– Брэд, – сказала она десять минут спустя, разыскав коллегу, – боюсь, мне придется бросить тебя одного. Мне сейчас самое время вернуться домой.

4

– Видит бог, ты вела себя недопустимо! – подвела итог тетя Сара. – Все соседи говорят об этом… и что, по-твоему, сейчас должны чувствовать Воглеры? Они относились к тебе как к дочери.

– Мне очень жаль, – тихо проговорила Эва.

– Ты солгала мне – сказала, что вы с Троем решили отменить свадьбу. У тебя не хватило порядочности признаться мне или ему, что здесь замешан другой мужчина!