Страница 10 из 19
Их успокоила Роза.
– Ну что вы скисли? Это совершенно то же самое, что выступать с «Крошками-милашками» мисс Липтрот! Да вы вспомните, где только мы не выступали – и на сцене, и в холоднющих церковных холлах, и на досках поверх скамеек! Помните, как эти доски прыгали под ногами? Но мы всегда улыбались и выполняли свою работу. Смотрите поверх голов, не вглядывайтесь в лица! Мы будем неотразимы.
Они стояли сбоку за сценой, когда ведущий объявил их номер.
– А теперь поприветствуем «Шелковинок»! Храбрые девчушки пришли посоперничать с парнями! Роза, Конни и Джой Уинстэнли!
У них была минута, чтобы настроить микрофоны под свой рост, переставить на сцене что-то вроде декораций, и все, о чем Конни могла думать в этот момент, было то, насколько высоко они могут приподнимать свитера, показывая ножки. Роза права: это такое же обычное выступление, как и все предыдущие. Повернись, улыбнись, глубоко вдохни и держись так, словно ты здесь родилась.
Конни тряхнула бубном, Джой начала отбивать ритм по самодельному барабану и дуть в свисток, а Роза запела, дав волю голосу… К большому их удивлению, в конце их ждали не просто жиденькие хлопки. Поклонившись, ошарашенные, они поспешили со сцены с одной только мыслью: все позади. Они бессмысленно щебетали между собой, не сознавая, что аплодисменты все продолжаются…
– Вернитесь на сцену и спойте еще… Бегом! – прокричал им Невилл из-за кулис.
– Но нам больше нечего спеть! – крикнула в ответ Конни.
– Неважно, возвращайтесь и дайте репризу!
– Как это?
– Сыграйте последние несколько тактов, спойте припев и наслаждайтесь успехом!
И они вернулись, улыбаясь и с перепугу запинаясь о провода на полу. Неужели «Последний поезд в Сан-Фернандо» станет для «Шелковинок» первым поездом к славе?
Печально, но этого не случилось. «Шелковинки» получили поощрительный приз, но не вошли в шестерку лучших. Как, впрочем, и «Рейлродеры». Зато Невилл увидел сестер в новом свете.
– Вам надо только немного отшлифовать детали – добавить инструментов, расширить репертуар, побольше шика и самоуверенности. Но вы отлично смотритесь! – сказал он громко и потом шепнул Конни: – Вот только Джой полновата, портит все впечатление.
– Она не виновата, – ответила Конни.
– Зато виновата тетя Сью, которая кормит ее жареной картошкой и пудингами. А она могла бы быть просто красавицей.
– Замолчи, ни слова больше. Она очень переживает из-за своей полноты, – предостерегла его Конни, убедившись, что Джой не слышит их разговора.
– Я даже думаю, вы можете попробовать собрать смешанную группу – мальчики и девочки. Мальчики вели бы ударные и басы. Хотя мне нравится название: гладкий, как шелк… Дай-ка я еще подумаю на эту тему.
И так вышло, что после выступления Невилл принялся их опекать, словно это он их придумал. Представил ребятам из своей группы – Барри, Стэну и Роджеру. Прыщеватые приятели дружно носили фланелевые рубашки и к идее объединиться с девчонками отнеслись без энтузиазма. И после нескольких унылых репетиций, когда все сидели вокруг Невилла, а тот вещал, члены его группы переметнулись к другому предводителю, оставив его в одиночестве.
– Ну и ладно, вы гораздо лучше их. Я попробую организовать для вас концерты, – улыбнулся он.
И вскоре «Шелковинки» уже катались по всей округе, получая в награду чипсы и лимонад. У Невилла каким-то образом получилось всё запустить. Он назвался их менеджером – на том основании, что более свободно, чем они, мог пользоваться домашним телефоном. Как-то они даже выступили в своем прежнем клубе, правда, его директор не одобрял дьявольской музыки, поэтому они исполнили мелодию «Майкл, направляй лодку к берегу» в духе негритянского спиричуэла, а Роза отдельно исполнила потом вариацию на тему «Я верю», популярного тогда хита, чуть ли не гимна.
Зал был битком набит – они пригласили всех друзей и родных. Пришла и тетя Айви под ручку с дядей Леви, в своем меховом боа смотревшаяся словно Ширли Бэсси[11]. Невилл смутился.
– Мама, это всего лишь концерт в молодежном клубе, а не премьера в лондонском «Палладиуме».
– Дорогой, для тебя это начало великой карьеры. Только сначала я помогу тебе избавиться от той пампушки в заднем ряду, она все портит, – ответила ему Айви так громко, что ее услышали все, включая Джой.
Конни увидела, как та тут же съежилась, и шепнула ей:
– Не обращай внимания, она просто завидует. Мы молоды, а она уже потеряла и лицо, и фигуру.
– Но это правда! Посмотри на меня – я жирная и в самом деле выгляжу ужасно, – рыдала Джой, и круглые слезы катились по ее круглым щекам.
– Ты скоро это перерастешь, это щенячья полнота… Да и какая, собственно, разница? Ты играешь на ударных лучше, чем все, кого я знаю. Ты одна из нас, ты часть нашей команды.
Чем же еще Конни могла утешить сестру… И почему только Айви вечно портит им всю радость? Почему она так их ненавидит?
Глава пятая
Джой
В классе на верхнем этаже муниципальной средней школы Мур-бэнк было окно, из которого открывался вид на центр города – черепичные крыши, трубы, шпиль монастыря Пресвятой Богородицы, железнодорожные ангары, чуть подальше – огромная труба текстильной фабрики Стэндарда и литейный завод Магеллана. В просвете между крышами и трубами Джой могла разглядеть башенки на школе Конни – школа стояла у подножия холма, сразу за которым, насколько хватало глаз, тянулись болота. Сейчас у них заканчивается второй урок по искусству. Джой знала расписание Конни лучше, чем свое собственное.
Иногда она пробиралась в этот класс, чтобы просто взглянуть на башенки и словно глотнуть воздуха из мира Конни: он нравился ей гораздо больше – ее собственная обшарпанная школа была втиснута посреди города и зажата другими такими же домами; когда-то красный, теперь ее кирпич почернел от сажи.
Сейчас у Джой по расписанию заканчивается химия. Синий хлопчатобумажный лабораторный халат едва сходится на пухлом животике. Они проводили эксперименты по смешиванию веществ над горелкой Бунзена, а мистер Копек нудно бубнил что-то о правилах безопасности и о вреде рассеянности. Джой ненавидела свою фигуру. Когда они переодевались на физкультуру, было видно, что она самая толстая в классе. Мало того, приходилось влезать в голубое облегающее трико, которое подчеркивало каждую лишнюю складочку.
Большинство девочек были худенькими, с плоской грудью, а у Джой грудь колыхалась при каждом движении. А еще кожа у нее была чуть темнее, чем у всех, а волосы – чуть чернее. Но хуже всего – эти ежемесячные мучения.
– Тебе грудь не мешает, когда бежишь вниз по лестнице? – спросила она однажды Конни.
Та сначала не поняла вопроса, а потом рассмеялась:
– Да на мою грудь второй раз никто и не обернется. Мне приходится напихивать в лифчик носки, – созналась она. – Радуйся, что у тебя есть фигура!
Но Джой это не убедило.
Она не простила Айви за те жестокие слова и то и дело бичевала себя ими, повторяя их снова и снова. Она жирный толстый пончик, все это видят. Одна радость, что сегодня пятница, и они сейчас пойдут к Сантини встретиться с Розой и сочинять костюмы для следующего выступления «Шелковинок».
Глядя на себя в зеркало, Джой всегда видела только пухлый живот и пышную грудь. Конни такая тоненькая и высокая, а Роза поджарая и гибкая, как проволока. Рядом с ними Джой чувствовала себя куском сала. Мама любила от души наготовить еды для постояльцев, а Джой должна была доедать то, что оставалось несъеденным, даже если она не была голодна.
– Давай-давай, ешь, ты же растешь! И чтобы тарелка была чистой. Подумай о несчастных голодных сиротах в Китае!
Не было никакой возможности отвертеться от еды. Раз в месяц после концерта они отправлялись к тете Марии на спагетти и мороженое, а мистер Мильбурн, их новый жилец, занявший комнату доктора Фридмана, когда тот отправился учиться за границу, по доброте своей привозил для Джой коробки конфет из всех деловых поездок за неделю: коробки сливочных помадок с открыткой «Подарок из Файли», или «Подарок из Саутпорта», или «Подарок из Уайтхейвена». У него был маленький «Моррис», и он часто подвозил Джой в город. На заднем сиденье высились упаковки с лекарствами и лечебным инвентарем – какие-то корсеты с трубочками, завязочками и бульбочками на концах, из портфеля, извиваясь, словно змеи, топорщились жгуты. Спереди было так тесно, что во время езды они то и дело сшибались коленками.
11
Британская певица.