Страница 129 из 138
Лет десять назад по таежному зимнику сюда на помощь тракторам пришли вездеходы и тягачи. Их путь преграждали тысячи капризных таежных рек и речушек с коварными ловушками наледей, с купаньем поневоле в морозы, доходившие до пятидесяти градусов; дымящиеся густым паром полыньи и зыбкий лед возле них на Иртыше и Оби, богатых подводными ключами «живунами». А незамерзающие гнилые болота? А дремучая, кондовая тайга, где без топора шагу не ступить?
Потом на смену вездеходам пришли тяжеловозные вертолеты. Это было великое событие в условиях бездорожья. У буровиков сразу появилась дерзкая мысль — использовать вертолет Ми-6 для перевозок буровых установок, но конструктор Миль сказал, что вертолет берет на подвеске только восемь тонн. Пришлось спешно по конкурсу конструировать в 1958 году установку из блоков, весящих не более восьми тонн. Опытные перевозки проводились в районе Волгограда, где завод «Баррикады» делал эти блоки. Но только летом 1963 года впервые перебросили по воздуху буровую установку, в целом весившую сто шестьдесят тонн, и тысячу тонн материалов для бурения.
Пионер этого замечательного дела тюменский летчик И. Т. Хохлов, теперь Герой Социалистического Труда, человек, казалось, не ведавший страха и усталости. Да и все летчики, работающие в тюменской тайге, исключительно смелые люди, безотказно и отлично выполняющие любые поручения. Благодаря их работе были открыты месторождения нефти и газа. Вертолеты стали лучшими боевыми друзьями разведчиков. Они завозили бригады рабочих, сбрасывали в контейнерах все необходимое для подготовки взрывов, вплоть до сейсмических станций. Они же помогали потом ставить на разведанных точках буровые вышки. Сейчас авиагруппа стала самостоятельным управлением, задачи которого растут с каждым годом и по объемам, и по сложности.
Мы ушли от Щербинина с теплым чувством к этому сибиряку, образованному, интересному человеку, который уже полтора десятка лет отдал работе в тайге и стремится только к одному — сделать как можно больше.
По документальным фильмам и книгам мы уже познакомились со многими тружениками тюменской тайги. Замечательно то, что они не только открывают газ и нефть, но и пишут о своих поисках. Особенно интересен сборник очерков «Разбудившие землю», выпущенный Средне-Уральским книжным издательством в 1965 году. Общественный редактор и один из авторов его Ю. Г. Эрвье. Очерки написаны геологами, транспортниками, геофизиками, писателями и журналистами Тюмени.
Получилась живая, увлекательная книга, потому что создавали ее люди, влюбленные в свое дело. «На Тюменский Север идет новая жизнь, — пишет А. Г. Быстрицкий, теперь заместитель начальника Тюменского геологического управления. — Был бы жив академик И. М. Губкин! Это он еще в 1932 году на Уральской сессии Академии наук СССР утверждал, что на северо-восточных склонах Уральского хребта должна быть нефть. И вот свершилось!.. Березово. Тринадцать лет прошло с момента первого свидания с ним. А кажется, только вчера это было. Представляю себя на том далеком островке пережитого. Вижу лица товарищей, друзей, с кем было все сначала: и первая ночевка в не обжитом геологами сибирском углу, и первый рабочий запоздалый рассвет, и огорчения, и первый успех».
Это ему, Быстрицкому, прибывшему из Тюмени в райцентр Березово на Северной Сосьве с заданием организовать «первую березовскую партию глубокого бурения», мы обязаны случайным открытием газа на притоке Сосьвы, таежной речке Вогулке, когда грандиозный газовый фонтан, бушевавший потом неукротимым извержением огня около семи месяцев, тряхнул поселок, в котором закончил в ссылке свои дни Александр Меншиков.
В 1965 году в Березовском районе было открыто уже несколько месторождений газа. «На ладони вся жизнь. Вдали от столиц, от больших дорог… Жалею ли об этом? Нисколько… Я люблю свою профессию. Горжусь ею. Имей я в запасе еще жизнь, начал бы ее так же», — пишет Быстрицкий.
О том, как в 1960 году проторили дорогу в пятьсот километров от уральского городка Ивдель в мансийские поселки Шухтунгорт и Хангокурт, рассказывает в своем очерке начальник транспортного цеха В. С. Пономарев. Строительство железной дороги Ивдель — Обь тогда только начиналось, и надо было срочно проложить зимний путь — «трассу жизни» — для тракторных и вездеходных обозов, которые повезут в тайгу буровое оборудование и продукты для разведчиков. Просеки, покрытые пнями. Совсем нетронутая глухомань. Завалы. Полузамерзшие болота. Одна речка хуже другой. И названия у них каверзные: Эйтья в гористых берегах, Ух, Эсска, которую прозвали «эсэсовкой» после того, как восемнадцать часов вытаскивали из нее ушедшую под лед машину.
Нырял в воду и зацеплял трос за крюк при морозе тридцать градусов тюменский корреспондент Евгений Ананьев. Повторять эти моржовые нырки ему пришлось несколько раз, пока не удалось завести «легкость» как следует.
Ананьев уже выступал вместе с нами перед читателями, но мы не знали, что он так, можно сказать, геройски действовал, когда писал первую книгу о нефтеразведчиках Сибири, хотя со своей устрашающей кудрявой бородой и лохматой шевелюрой он выглядит настоящим таежником-землепроходчиком. Очень дорого узнать о собрате по перу что-нибудь хорошее!
«И опять лесные дебри и речки: Тах, Пурдан, Ем-Юган, — пишет Пономарев. — Лежневки из лапника. Мосты. Тяжелая работа — врубаться в лесную чащу. Километр за километром».
«Разбить лагерь» — до чего, казалось бы, просто. Впрочем… Представьте себе позднюю ночь. Темно, тощая луна едва проглядывает сквозь густой хвойный потолок. Заметно морозит, даже в меховых костюмах пробирает дрожь. За день непрестанного пути, усиленного «физзарядкой» на переправах, завалах и всяких прочих препятствиях, все изрядно устали. И надо еще… Ох, много еще надо сделать, чтобы впервые уголок нехоженой тайги приобрел обжитой вид!
Является автором сборника и Н. В. Мизинов — главный геолог Тюменской комплексной экспедиции. Он тоже вспоминает, как вездеходы проложили первую сухопутную дорогу в верховья бассейна реки Конды, где, по предложению Ю. Г. Эрвье, организовали группу поисковых партий. Это был героический рейс. Игримская разведка в ту зиму из-за недостатка оборудования стояла на грани прекращения работ. Но отряд пробил дорогу, и по его следам пошли колонны грузов.
Хорошо написаны очерки «Необыкновенное лето» и «Кресты на профилях» В. Н. Козлова — старшего инженера Тюменского геологического управления, «Человек в разведке» Киры Ткаченко, о буровом мастере Николае Григорьеве. Интересны очерковые письма ханты-мансийских журналистов Юрия Переплеткина и Юрия Кибардина, которые много лет живут среди нефтяников Тюмени. С удовольствием читается «Голубой огонь» журналиста Ю. Зимина, очерковая повесть «Княгницкие» тюменского писателя И. Ермакова, а также яркий очерк геолога Геннадия Сазонова «О чем молчит геологическая карта».
Трудно рассказать обо всех вещах, помещенных в сборнике, хотя все они заслуживают внимания читателя, потому что написаны участниками и очевидцами открытия нефти в Тюмени по горячим следам событий. Радует и то, что здесь пример хорошего содружества литераторов и нефтяников, отмеченных творческой жилкой в работе, новаторской смелостью, трудовым героизмом. Над книгой работали тюменские писатели и журналисты: Ананьев Е. Г., Бабаков Г. А., Бахтеев А. X., Михеева З. И., Николаев В. Н., Хмелев В. М., хочется сказать всем этим нашим товарищам — большое спасибо!
В очерке Б. В. Савельева говорится о воздействии рабочего коллектива на тех, кто недостойно вел себя. «Кадры на Севере были и пока остаются проблемой номер один, — пишет он. — Заманчивый огонек геологической романтики притягивает к себе многих. И поди разберись сразу, кто приходит к нему трудиться, а кто только руки погреть… Людей приходилось и учить и воспитывать одновременно».
Конечно, и сейчас есть здесь накипь людская, где ее не бывает! К тому же издавна установился обычай — направлять всех подонков на Север, как будто мало трудностей у его покорителей! И приходится еще заниматься воспитанием граждан, не желающих трудиться. Срывов из-за них предостаточно — и хулиганство, и пьянки, и убийства случаются. Но опять я сравниваю это с тем, что творилось в старой тайге и на бывших дико отсталых российских окраинах, где иногда шли на преступления от одной мертвящей скуки, от захлестывающего, в конце концов, до исступления ярости протеста против серого однообразия жизни, но чаще — от желания разбогатеть, раздавив чужую жизнь. Ели, пили, спали, копили деньги, притесняя, обворовывая, ненавидя друг друга, в замкнутом мертвом кругу застывшей в развитии дальней дали. Никакого просвета!