Отбрось сомнения

Лили перестала плакать.

– Тебе нечего бояться, доченька. Я с тобой. – Хилари погладила девочку по голове, наклонилась и поцеловала в лоб. – Укладывайся в кроватку и постарайся опять заснуть. Теперь тебе приснится сказочный замок на берегу красивого озера.

– А я буду принцессой, – добавила Лили.

– Конечно, – ответила Хилари, намереваясь опять уложить ребенка в постель.

Лили разразилась громким кашлем.

6

Эдвин влетел в комнату дочери, как обезумевший. Никогда в жизни ему не доводилось испытывать более мерзкого ощущения, чем страх за здоровье своей малышки, о существовании которой он узнал только лишь сегодня.

Как ни странно, отцовские чувства, едва успев зародиться, уже глубоко сидели в его душе и владели ею. Ему нестерпимо хотелось прижать задыхающуюся от кашля девочку к своей груди, помочь ей, оградить от всех существующих на свете зол, болезней и невзгод.

Он пронаблюдал, как Хилари поспешно достала из выдвижного ящика нечто похожее на ингалятор, как приставила эту штуковину к детскому ротику, и, поняв, что не в состоянии сделать что-либо полезное, спустился вниз, позвонил своему доктору и попросил его приехать.

Потом вернулся в детскую.

Лили уже не кашляла, а Хилари, все еще пребывавшая в напряжении, бормотала ей какие-то ласковые слова и трепала по волосам.

Услышав шаги, она оглянулась.

– С ней уже все в порядке.

Эдвин подошел к кроватке и присел на край.

Лили уставилась на него недоуменно и встревоженно, а Хилари – несколько раздраженно. Ее взгляд красноречиво говорил о том, что его присутствие мешает ей успокаивать ребенка.

– Здравствуй, Лили, – сказал он, не обращая внимания на недовольство Хилари.

– Здравствуй, – осторожно ответила девочка и склонила голову набок.

– Меня зовут Эдвин… Эдвин Айртон. Я твой папа.

Хилари в ужасе округлила глаза.

– Эдвин! Ты с ума сошел! – произнесла она ровным голосом, боясь напугать дочь. – Сообщать ребенку подобные новости вот так, без подготовки, – просто безумие.

– Папа? – переспросила Лили и, отстранившись от матери, пристально и серьезно осмотрела Эдвина. – Ты – мой папа?

Эдвин кивнул и протянул руку.

Лили вложила в нее свою крохотную ручку, напряженно о чем-то размышляя.

Эдвин улыбнулся.

И Лили ответила ему застенчивой улыбкой.

Этот ребенок мой, в этом не может быть сомнений, думал он, разглядывая сидевшее перед собой чудесное создание. Глаза, брови, волосы, овал лица – все в ней явно наше. Только вот слишком она маленькая…

Опыта общения с детьми у него практически не было. Поэтому его немного смущали крохотные размеры девочки.

Наверное, это все из-за болезни, решил он, пораскинув мозгами. Ничего, я займусь ее здоровьем.

Позвонили в дверь, и Хилари вздрогнула. До настоящего момента она не знала, что Эдвин позаботился и об установке звонка.

– Кто это может быть?

– Это врач, – невозмутимо ответил Эдвин. – Встреть его, пожалуйста.

– Ты вызвал врача?

– Пойдешь ко мне на ручки? – спросил Эдвин у Лили и лишь после того, как она с удовольствием забралась к нему на руки, повернулся к Хилари. – Да, я вызвал врача.

– А почему не спросил, хочу ли я его вызывать? – возмущенно спросила Хилари.

Позвонили еще раз.

– Потому что доктор требуется не тебе, а моему ребенку, и я сам вправе решать, нужна ему медицинская помощь или нет, – заявил Эдвин.

Хилари хмыкнула, спустилась вниз и открыла дверь.

Мужчина средних лет в халате и колпаке вежливо поздоровался с ней, прошел в дом и проследовал на второй этаж.

Эдвин поприветствовал его и принялся описывать характер кашля Лили.

– Мне бы хотелось, чтобы вы как следует осмотрели девочку.

Хилари стояла у двери, пораженная. Впервые за три года пришедший к ее дочке врач не заваливал ее ненужными вопросами. Он вообще к ней не обращался, будто она была пустым местом. Все рекомендации и комментарии он выдавал Эдвину, а тот слушал его так, будто знал толк в детских болезнях.

Когда осмотр закончился, Эдвин сказал доктору, что завтра позвонит ему в офис, и распрощался с ним.

– Хилари вас проводит!

Хилари растерянно моргнула и, пропустив врача вперед, зашагала с ним в холл.

А когда вернулась в детскую, застыла в изумлении: Эдвин лежал на кроватке Лили, согнув в коленях длинные ноги, а Лили мерно посапывала, свернувшись калачиком у него на груди.

– Надеюсь, ты не собираешься оставаться здесь на всю ночь, – пробормотала Хилари приглушенным голосом.

– Почему бы и нет? – еще более тихо спросил Эдвин.

– Тебе ведь неудобно так лежать!

– Главное, что удобно моей дочери, – ответил он.

– Не смеши меня… – начала было Хилари.

Но Эдвин не дал ей возможности закончить фразу.

– Послушай меня внимательно, моя дорогая, – все так же спокойно, боясь потревожить сон Лили, велел он. – С того самого часа, когда мы зачали этого ребенка, нам обоим следовало отодвинуть личные интересы, обиды и желания на второй план. Ты захотела, чтобы все было по-другому. А я просто-напросто ничего не знал… Теперь все должно измениться.

По спине Хилари пробежали мурашки. Она не совсем поняла смысла сказанных им слов, но чувствовала, что они несут в себе угрозу.

Ей вдруг страстно захотелось схватить Лили и убежать с ней далеко-далеко, чтобы не делить ее ни с кем, как раньше.

Ощутив жуткую усталость, она опустилась в кресло напротив кроватки и погрузилась в раздумья.

Конечно, новость о существовании четырехлетней дочери стала для него настоящим потрясением… – подумала она. Поэтому я не должна воспринимать всерьез все, что он мне сегодня наговорил. Ему требуется время, чтобы осознать всю серьезность отцовства… Чтобы понять, насколько это большая ответственность – воспитывать ребенка.

Она прикрыла глаза и посмотрела на спавшую на груди Эдвина дочь.

Их сходство поражало.

– Вы с ней так похожи! – не удержавшись, заметила Хилари.

– Знаю, – ответил Эдвин с нескрываемой злобой. – Эта девочка – представительница старинного рода Айртонов. По твоей милости ни я, ее отец, никто другой из моих родственников, ничего о ней не знали на протяжении целых четырех лет!

– Эдвин, я тебя прошу! – взмолилась Хилари. – Я готова сотню раз повторить тебе, как все получилось. Ты виноват в этом не меньше, чем я.

– Не пытайся свалить вину на меня, – ответил Эдвин.

Хилари раздраженно покачала головой.

– Моя дочь должна была с самого рождения жить достойно и красиво, как и подобает единственной продолжательнице рода, – вновь заговорил Эдвин.

– Материальное благополучие – не самое важное, что нужно человеку! – заявила Хилари. – Лили с первых дней жизни окружала любовь.

– Ты удивительно эгоистична! – презрительно скривив губы, произнес Эдвин. – Тебе, наверное, и в голову не приходило, что, если бы я и мои родственники узнали об этой крошке своевременно, ей досталось бы гораздо больше любви!

– Ты уверен? – мрачно усмехнувшись, спросила Хилари. – Тебе не кажется, что твои родственники постарались бы сжить со свету и меня и моего ребенка? Ведь я – дочь Гилберта Уинтона…

– Никогда не жди от людей худшего, особенно, если ты их совсем не знаешь, – ответил Эдвин.

Хилари охватила тревога.

Уже то хорошо, принялась успокаивать она себя, что он сразу принял Лили. Что они нашли общий язык, ведь моя дочка не со всеми сходится так быстро…

Проснувшись, Хилари с удивлением огляделась по сторонам. Она лежала на кровати в своей комнате в кружевном платье, которое надела вчера вечером, укрытая мягким покрывалом.

Было девять утра.

Наверное, это Эдвин перенес меня сюда, решила она, и поднялась, с разочарованием отмечая, что он с ней не спал.

В комнате Лили было пусто. На смятой постели валялись штаны от ее пижамы. Рубашка лежала на полу.

Хилари спустилась вниз и никого не обнаружила ни в гостиной, ни в кухне, ни в ванной. А выглянув в окно, увидела, что перед домом не стоит машина Эдвина.