Страница 20 из 32
Эдвин обвел ее внимательным взглядом.
– Ты заболела?
Хилари покачала головой.
– Я абсолютно здорова.
– Значит, повода для беспокойства нет. Все остальное может подождать. – Он обнял ее за талию и привлек к себе. – Предлагаю сначала насладиться друг другом. А потом будем беседовать. Признаюсь, когда я голоден, гораздо более зол и несговорчив.
Хилари пыталась сопротивляться, когда он опускался на диван и усаживал ее на колени лицом к себе, но очень вяло, потому что его запах уже сводил ее с ума, а соски покалывало от возбуждения и жажды ласк.
Он стал покрывать горячими поцелуями ее виски, щеки, губы, шею, гладить ее ягодицы, грудь, плечи…
И постепенно она забыла о своем твердом решении как можно быстрее рассказать ему о Лили.
Заботы, тревоги, усталость после долгой дороги – все испарилось, стало вдруг неважным и глупым. Мир сжался для нее до размеров этой небольшой гостиной, и в нем не осталось ничего, кроме наслаждения, которое дарили любимые руки Эдвина.
Она трепетала и таяла, безропотно подчиняясь каждой его безмолвной команде, и задыхалась от счастья.
Ловким движением он сорвал с нее кружевное платье и издал блаженный стон, вновь увидев ее полную грудь с набухшими сосками, как будто умоляющими его припасть к ним.
Когда его рука скользнула под ее повлажневшие трусики, она вскрикнула и откинула назад голову. И забилась под шквалом нахлынувших на нее сладостных ощущений.
Что происходило в последующие минуты, ей никогда не удалось бы вспомнить. Она как будто отделилась от земли и купалась в экстазе, на время перестав быть обычным земным человеком. Когда же прекрасное потрясение, принесенное оргазмом, немного схлынуло, она открыла глаза и улыбнулась. Эдвин заботливо убрал с ее вспотевшего лба прилипшую прядь волос и еще раз поцеловал в губы.
– Таких темпераментных женщин, как ты, наверное, больше не существует в природе, – прошептал он, с восхищением глядя в ее глаза, подернутые дымкой неземной радости.
Только по прошествии некоторого времени она заметила, что Эдвин полностью одет, и озадаченно уставилась на него. А осознав, что произошло, схватила платье, повисшее на подлокотнике, и стыдливо прикрыла свою обнаженную грудь.
Невероятно! – подумала она с испугом. Находясь рядом с этим мужчиной, я совершенно лишаюсь способности контролировать себя! Мало того, даже не замечаю, что он со мной делает.
Ей вспомнилась малышка Лили и то, что Эдвин до сих пор не имеет о ней ни малейшего понятия. Она сконфуженно слезла с его колен и, все так же прикрываясь платьем, вскочила на ноги и убежала в душ.
Эдвин прошагал за ней следом.
– Ты надолго?
– Нет-нет, – пробормотала Хилари. – Скоро вернусь к тебе.
– Мне подняться в спальню? – многозначительно понизив голос, спросил Эдвин.
– Нет! – выпалила Хилари. – Пожалуйста, дождись меня в гостиной.
Когда он закрыл дверь, она беспомощно опустилась на пол и беззвучно зарыдала. Тушь черными кривыми струйками потекла по ее щекам.
Я люблю его! Люблю! – думала она, утопая в безутешном горе. И не знаю, что мне делать с этой любовью. Она зародилась во мне в тот момент, когда я увидела его впервые, и никогда не угасала… Для него же я – игрушка, развлечение. Он смотрит на меня, как на безотказную шлюху, с которой в любой момент можно утолить свои неуемные плотские потребности…
Она принялась корить и проклинать себя за то, что опять не смогла противостоять соблазну и бросилась в его объятия. Что до сих пор не поговорила с ним о том, о чем давно должна была поговорить. Что из-за своей слабости, из-за несдержанности, достойной лишь порицания, в который раз лишь усложнила ситуацию.
Сегодня я должна была встретить его совершенно по-другому, думала она, умываясь горькими слезами. Единственный раз, ради Лили. Нет ведь! Я опять так бездумно совершила все ту же ошибку.
Она попыталась оправдаться в собственных глазах, вспомнив, что не контролировала себя с того момента, как Эдвин усадил ее на колени.
Но чувство вины продолжало глодать ее и без того истерзанную душу.
– Хилари, ты в порядке? – донесся до нее голос Эдвина.
– Да! – крикнула она, стараясь казаться бодрой. Затем умылась холодной водой, и некоторое время махала у лица ладонью, пытаясь вернуть ему нормальный вид.
Эдвин встретил ее довольной улыбкой.
– Еще немножко, и я насильно вытащил бы тебя из ванной. Хочешь вина? Я принес из холодильника бутылочку красного.
Хилари кивнула.
Эдвин наполнил бокалы, она взяла один из них, прошла в противоположный конец комнаты и, опустившись в кресло, сделала глоток.
В ее душе творилось нечто невообразимое. Предчувствие чего-то отвратительного пугало и заставляло тянуть время. Страх потерять Эдвина навсегда, хоть полностью он никогда ей и не принадлежал, сковывал губы и леденил сердце. Но разум твердил, что откладывать разговор больше нельзя, и, отпив для большей храбрости еще немного вина, она заговорила:
– Я должна сообщить тебе нечто очень важное…
– Надеюсь, речь не пойдет о другом мужчине? – сухо спросил Эдвин.
Хилари нервно ухмыльнулась.
– Нет.
– Слава Богу! Я уже настраивался на самое худшее. Итак, в чем же дело?
Хилари порывисто вздохнула.
– Речь пойдет о событиях пятилетней давности.
– Милая, умоляю тебя, давай оставим все это в прошлом. Мы вновь встретились, но уже в нынешней жизни, в настоящем. Все, что происходило когда-то, не столь важно! – Эдвин нетерпеливо всплеснул руками.
– Ошибаешься, – ответила Хилари несчастным голосом. – То, о чем я собираюсь тебе сообщить, случилось именно пять лет назад.
Эдвин насторожился.
– Помнишь, перед тем, как заняться с тобой любовью впервые, я сказала, что принимаю кое-какой гормональный препарат? – спросила Хилари.
Эдвин нахмурил лоб.
– Ах, да! Наверное, именно поэтому у меня тогда и мысли не возникло, что ты еще девственница…
– Те таблетки врач выписал мне для того, чтобы избавиться от… юношеских прыщиков, – у меня были с этим некоторые проблемы. – Она выдержала небольшую паузу. – Я должна была принимать тот препарат на протяжении трех месяцев. В тот момент, когда таблеток оставалось всего десять штук, я потеряла их, понимаешь?
Лицо Эдвина потемнело. Он непонимающе качнул головой и окинул Хилари возмущенным взглядом.
– Неужели ты хочешь сказать, что просто перестала пить тогда таблетки, даже не подумав о каком-нибудь другом способе защиты?
Хилари покраснела и уставилась в бокал с вином.
– Я знаю… что поступила непростительно глупо, – пробормотала она, заикаясь от волнения. – Решила, что, пропив препарат целых два с половиной месяца, могу еще некоторое время не бояться забеременеть… – Она хихикнула, желая дать понять, что находит свой поступок чрезвычайно неразумным, но Эдвин оставался крайне серьезным.
– Почему ты ни с кем не посоветовалась? – спросил он, уничтожая ее взглядом.
Она беспомощно пожала плечами.
– С кем мне было советоваться? О моих отношениях с мачехой тебе известно. У подруг опыта и знаний в этом вопросе было не больше, чем у меня.
– А мне почему ничего не сказала?
Хилари растерянно хлопнула ресницами.
– Как-то в разговоре ты упомянул, что презервативы терпеть не можешь… Поэтому я и не стала озадачивать тебя.
Эдвин раздраженно фыркнул.
– Это не оправдание, Хилари! Такими вещами не шутят, разве ты не понимаешь?
Его слова прозвучали резко и недружелюбно, и она гордо приподняла голову.
– Только не начинай меня отчитывать! Дай возможность рассказать хотя бы о том, чем все закончилось.
Эдвин хмыкнул, но ничего не добавил.
– Короче говоря, случилось то, чего я не смогла избежать из-за собственной неосмотрительности. Я забеременела…
Эдвин сидел неподвижно. Его красивое лицо казалось в этот момент каменным.
– … и буквально за три недели до судебного разбирательства родила девочку, – выпалила Хилари, не веря, что наконец рассказывает ему о самом главном.