Страница 8 из 13
Роль Ленина в жизни Луначарского была огромна, влияние его — определяюще. Об этом многократно говорил и писал Луначарский, считая, что встреча с Владимиром Ильичем была для него величайшим даром судьбы, Владимир Ильич высоко ценил деловые качества Луначарского, его вклад в работу редакций партийных газет, выпускаемых в эмиграции в Женеве и в Петербурге в 1905 году, его выступления на политических диспутах. Об этом говорят письма Ленина к Анатолию Васильевичу.
Вот отрывок из письма, написанного Владимиром Ильичем 20 июля (2 августа) 1905 года:
«Помните, Вы писали: ущерба от моего отсутствия из Женевы (Луначарский в то время находился в Италии. — И. Л.) не будет, ибо пишу много и издали. Это так, что пишете много, и газету вести кое-как (но не более, чем кое-как, а нам чертовски нужно большее) можно. Но ущерб-то не только есть, но громадный ущерб, который яснее ясного чувствуется с каждым днем. Личное воздействие и выступление на собраниях в политике страшно много значит. Без них нет политической деятельности, и даже само писанье становится менее политическим».
Н. К. Крупская, вспоминая о приезде Луначарского в Женеву и вступлении его в редакцию газеты «Вперед», писала:
«Луначарский оказался блестящим оратором, очень много содействовал укреплению большевистских позиций. С той поры Владимир Ильич стал очень хорошо относиться к Луначарскому, веселел в его присутствии и был к нему порядочно-таки пристрастен, даже во время расхождения с впередовцами (с 1908 года. — И. Л.). Да и Анатолий Васильевич в его присутствии всегда был особенно оживлен и остроумен. Помню, как однажды, кажется, в 1919 или 1920 году, Анатолий Васильевич, вернувшись с фронта (куда он часто выезжал как уполномоченный Реввоенсовета Республики. — И. Л.), описывал Владимиру Ильичу свои впечатления и как блестели глаза Владимира Ильича, когда он его слушал».
Рассказывая о сотрудничестве Луначарского в газете «Вперед», Надежда Константиновна вспоминает, что Владимир Ильич особенно ценил в Луначарском блестящего стилиста, его умение облекать всякую мысль в «изящную и увлекательную форму». «Мне приходилось», — пишет Крупская, — несколько раз присутствовать при разговорах Владимира Ильича с Анатолием Васильевичем и наблюдать, как они «заряжали» друг друга».
Впервые после резкого расхождения в 1908–1909 годах из-за разногласий по важному тактическому вопросу — об отношении к деятельности большевистской фракции в Государственной Думе, и по философским вопросам, они встретились в 1910 году, на Копенгагенском конгрессе II Интернационала.
Анатолий Васильевич вспоминал:
«Перед съездом, не до-Копенгагена, уже в Дании, мы встретились с Лениным и дружески разговорились. Мы лично не порывали отношений и не обостряли их…»
А вот свидетельство Надежды Константиновны:
«Ильич по возвращении в Париж рассказывал, что на конгрессе удалось ему хорошо поговорить с Луначарским. К Луначарскому Ильич всегда относился с большим пристрастием — больно его подкупала талантливость Анатолия Васильевича».
Это воспоминание подтверждает то, о чем писал Луначарский, — личные отношения между ними не обострялись, личная симпатия сохранялась даже в отдельные годы взаимной резкой полемики и формального разрыва, как следствия идеологических ошибок Луначарского. Ленин не переставал считать этот разрыв временным.
Задуманная Анатолием Васильевичем книга о Ленине была бы гимном гению Ленина. Да и о своей жизни он не мог бы рассказать, не рассказав прежде всего о своем «великом учителе, о великой партии, к которой принадлежал». Это хорошо понимал Горький, который в нескольких письмах убеждал Луначарского в необходимости начать писать мемуары.
Вот выдержки из этих писем.
«А не думаете ли Вы, дорогой Анатолий Васильевич, писать свои мемуары? Вот была бы замечательная книга. И очень нужная для нашей молодежи, плохо знакомой с историей старых большевиков».
Анатолий Васильевич отнесся к этому предложению с большой долей горечи, так как был уже тяжело болен и воспринял это пожелание старого друга, как некий намек.
В письме от 3 октября 1932 года Горький спешит успокоить Луначарского:
«Дорогой Анатолий Васильевич, я предложил Вам писать мемуары, разумеется, не потому, что считаю Вас «конченным» — вопреки мнению берлинских врачей. Нет, я предлагаю это людям более молодым, чем Вы, более здоровым. Причина моей настойчивости очень ясна: история партии большевиков для нашей молодежи пища пресная, унылая и не содержит в себе главного — той «изюминки», коею был именно большевик-подпольщик, мастер революции. Мастера эти уходят один за другим. Я думаю, не нужно доказывать, как хорошо было бы, если бы каждый из них оставлял для нашей молодежи автобиографию свою. Вы, конечно, написали бы блестяще».
И еще в одном письме:
«Вы прожили тяжелую и яркую жизнь, сделали большую работу. Вы долгое время, почти всю жизнь, шли плечо в плечо с Лениным…»
…С тех пор прошло много лет. Мемуарная литература о Ленине пополнилась художественной, написаны пьесы, созданы кинофильмы о его жизни… Но той «биографии-поэмы», о которой мечтал Луначарский, мир пока не увидел. И хотя свои воспоминания Анатолий Васильевич оставил нам главным образом в виде речей, докладов, статей, интервью, в них содержатся неповторимые отражения, частицы живого образа Ленина-человека.
В статье Луначарского «Еще о театре красного быта», опубликованной в «Известиях» 1 сентября 1923 года, есть такая фраза:
«Тот, кто не понимает, что нет никакого противоречия между нашим глубоким коллективизмом и тем, что мы называемся марксистами, то есть по имени определенного человека, и что нет противоречия между нашей верой в массы и нашей восторженной любовью к Ильичу, — тот ничего не понимает!»
Вот эта «восторженная любовь» и делает некоторые, даже самые краткие, наброски такими яркими и запоминающимися.
Поэтому и возникла мысль попытаться собрать в единый сборник то, что написано и застенографировано, дать как бы обобщенный образ Ленина — ЧЕЛОВЕКА НОВОГО МИРА — таким, каким его воспринял и передал грядущим поколениям Анатолий Васильевич Луначарский.
И. Луначарская
Раздел I
Владимир Ильич не принадлежал к числу тех людей, величие которых становится ясным только после их смерти; наоборот, мы все, даже встречавшиеся с ним в постоянном обиходе, прекрасно сознавали, что среди нас живет гений, что среди нас живет историческая фигура мирового масштаба. Да и вряд ли можно найти человека, у которого отсутствовало бы сознание этого необычайного и ни с чем не сравнимого величия нашего современника УЛЬЯНОВА-ЛЕНИНА. Не принадлежит Владимир Ильич и к числу таких лиц, которых жизненная сила и мощное влияние тускнеют со смертью, любовь к которым ослабевает после прекращения их материального существования как личности.
Владимир Ильич остается у нас и сейчас колоссально живым, живым, как социальная сила, и живым в наших воспоминаниях, как чарующая, ни с чем другим не сравнимая, подлинно социалистически высокая личность. Написать биографию Владимира Ильича так, как она должна представляться каждому его искреннему почитателю, есть задача и увлекательнейшая и грандиозная. Ведь это значит написать историю великой российской революции в ее самые жгучие годы, написать историю мировой революции за четверть века, это значит коснуться разнообразнейших вопросов политики, экономики и культуры. Это значит также написать во весь рост альфреско колоссальную фигуру, обаяние которой должно быть уловлено и передано потомству, фигуру, в моральном аспекте решительно не имеющую себе равной. Для того, чтобы составить такую биографию, нужно соединение большого литературного таланта и психологической чуткости, с одной стороны, большого политического опыта и социологической глубины — с другой. По сравнению с этой художественной биографией коллективные труды о Владимире Ильиче всегда будут в конце концов только подготовительными. Подготовительными явятся и все те частные большие критики или большие расширенные характеристики и попытки охватить Ленина как явление, которые делались многими его товарищами, в том числе и мною в разное время и с разными подходами. Будем счастливы, если в этих попытках найдутся крупицы, необходимые для создания той глубокой научной, фактически верной и вместе с тем захватывающей биографии-поэмы, которая будет одной из прекраснейших книг мировой литературы.
18 февраля 1924 г.