Страница 117 из 152
Более пространными оказались ее воспоминания (позднейшие), зафиксированные Л. К. Паршиным: «Варвара Михайловна сразу заметила: „Что это какой-то Михаил?“ Я ей сказала, что он больной и поэтому мы и приехали. Иван Павлович сам заметил и спрашивает как-то: „Что ж это такое?“ — „Да вот, — я говорю, — так получилось“. — „Надо, конечно, действовать“. Сначала я тоже все ходила по аптекам, в одну, в другую, пробовала раз принести вместо морфия дистиллированную воду, так он этот шприц швырнул в меня… „Браунинг“ я у него украла, когда он спал, отдала Кольке с Ванькой… А потом я сказала: „Знаешь что, больше я в аптеку ходить не буду. Они записали твой адрес…“ Это я ему наврала, конечно. А он страшно боялся, что придут и заберут у него печать. Ужасно этого боялся. Он же тогда не смог бы практиковать. Он говорит: „Тогда принеси мне опиум“. Его тогда в аптеке без рецепта продавали… Он сразу весь пузырек… И потом очень мучился с желудком. И вот так постепенно он осознал, что нельзя больше никаких наркотиков применять… Он знал, что это неизлечимо. Вот так это постепенно, постепенно и прошло…»
Конечно, нельзя исключить, что могут появиться и другие воспоминания об этом сложнейшем периоде жизни Булгакова (возможно, близких родственников), но и сейчас уже можно сделать вывод: Булгаков сам, и только сам, победил эту чудовищную болезнь! Сбивчивые и порою наивные рассуждения Татьяны Николаевны, потерявшие остроту и не отражающие внутреннего состояния героя, тем не менее свидетельствуют именно об этом фантастическом факте. Кто знает, быть может, со временем будут открыты и свидетельства самого Булгакова. Во всяком случае, сочиненная Булгаковым «Молитва Ивана Русакова» в романе «Белая гвардия» проникнута автобиографической страстностью.
Необыкновенные приключения доктора*
Впервые — Рупор. 1922. Вып. 2.
Печатается по указанному изданию.
Рассказ по объему небольшой, но по содержащейся в нем информации (явной и потенциальной) представляет исключительную ценность. Булгаков изображает в нем свои метания, скитания и страдания (в форме калейдоскопических приключений) в годы бешеных кровавых событий в России (конец 1918 — начало 1920 г.).
Рассказ составлен в виде записной книжки, как и «Записки на манжетах», «Морфий» и другие сочинения. Ничего удивительного в этом нет, поскольку Булгаков в течение нескольких лет вел дневниковые записи, которые и стали основой, канвой ряда литературных произведений.
Но, видимо, «литературная обработка» дневниковых записей представляла для писателя определенные трудности, поскольку фиксировались события в дневнике в одних политических условиях, а «обрабатывались» в совершенно иных. Едва ли дневниковые записи, скажем, конца 1919 г. сильно отличались по политическому смыслу и накалу от тех идей и мыслей, которые были изложены Булгаковым в ярчайшей статье «Грядущие перспективы», опубликованной в ноябре того же года. Все свои надежды и планы Булгаков связывал в то время с белым движением.
Так что в рассказе, выходившем в свет в Москве образца 1922 г., прежние идеи и мысли появиться не могли, да и сама «фактура» событий, несомненно, должна была трансформироваться в приемлемо-разумную хронику; некоторые же важные события в период примерно с марта по август 1919 г. писатель вынужден был зашифровать, представив их в виде таинственных намеков… Они позволяли по-разному трактовать участие писателя в событиях того времени. Они же и сейчас служат укором исследователям-булгаковедам, мало что выяснившим в биографии писателя этого периода.
Конечно, Булгаков прекрасно понимал, что ему невозможно будет полностью скрыть свое белогвардейское прошлое, поэтому перед ним стояла сложная задача это прошлое показать в довольно мягких и гибких формах, что ему в основном и удалось сделать.
Можно предположить, что Булгаков уже в этот ранний московский период ясно осознал, что задуманный им роман-эпопею «Белая гвардия» реализовать в полном объеме (петлюровщина — власть чрезвычаек — война на Кавказе) при существующей власти будет невозможно. И рассказ «Необыкновенные приключения доктора» ценен прежде всего как схематическое изображение неосуществленного гигантского замысла писателя.
…роман «Марья Лусьева за границей»… — Имеется в виду популярный в свое время роман известного писателя А. В. Амфитеатрова (1862–1938) «Марья Лусьева за границей» (СПб., 1912), рассказывающий о жизни проституток.
Почему я не родился сто лет тому назад? — Это одна из постоянных тем Булгакова после двух революций в России. Почти дословно об этом же писал Булгаков Н. А. Земской 31 декабря 1917 г.: «Я с умилением читаю старых авторов… и упиваюсь картинами старого времени. Ах, отчего я опоздал родиться! Отчего я не родился сто лет назад?»
…и детей у меня не будет… — Когда у Т. Н. Лаппа спросили, почему у них с Булгаковым не было детей, она ответила исчерпывающе коротко: «Потому что жизнь такая».
Моя специальность — бактериология. — В письме Н. А. Земской (3.10.1917) есть такая просьба Булгакова: «Купи, пожалуйста, книгу Клопштока и Коварского „Практическое руководство по клинической химии, микроскопии и бактериологии“… и вышли мне». Напомним, что брат писателя Н. А. Булгаков («Николка Турбин») стал выдающимся бактериологом, работая в Институте Пастера в Париже.
Я с детства ненавидел Фенимора Купера. — Ср. с записью в дневнике писателя от 26 октября 1923 г.: «Сейчас я просмотрел „Последнего из могикан“, которого недавно купил для своей библиотеки. Какое обаяние в этом старом сентиментальном Купере!» Ф. Купер был одним из любимейших писателей Булгакова.
Меня мобилизовала пятая по счету власть. — Речь идет о власти гетмана П. П. Скоропадского, просуществовавшая с 29 апреля по 14 декабря 1918 г.
Пятую власть выкинули… — Свержение «Украинской державы» гетмана Скоропадского осуществили войска армии Симона Петлюры, образовав националистическую Директорию
Ночь со 2-го на 3-е. — Событие это настолько врезалось в память писателя, что он многократно возвращался к нему в своих сочинениях. См., например, рассказ «В ночь на 3-е число».
Новую власть тоже выгнали. — На смену петлюровщине пришли войска большевиков. В Киев они вступили 5 февраля 1919 г.
…И мобилизовали. — Мобилизовать Булгакова могли в это время только красные. По сути, это почти единственный намек на то, что ему пришлось служить и в красных частях. Правда, 19 октября 1936 г., поступая на службу в Большой театр и заполняя анкету, писатель в графе «Участие в белой и других контрреволюционных армиях» записал: «В 1919 году, проживая в г. Киеве, последовательно призывался на службу в качестве врача всеми властями, занимавшими город». Но о самой службе в красных частях Булгаков нигде не обронил ни слова. И до сих пор этот отрезок времени остается тайной.
«Вы просите песен». — Популярный романс на музыку и слова Саши Макарова.
Кончено. Меня увозят. — Деникинская армия вступила в Киев 31 августа 1919 г. Население города приветствовало освободителей (правда, через некоторое время отношение к деникинцам стало меняться в худшую сторону — прежде всего из-за мародерства). Братья Булгаковы добровольно записались в Белую армию. Михаил Булгаков, как военврач, был отправлен на Кавказ. Но детали этого события по-прежнему остаются непроясненными.
…мутный вал… свой кинжал. — Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Казачья колыбельная песня» (1838):
Узун-Хаджи… — Узун Хайр Хаджи Хан (?—1920), имам и эмир так называемого Северо-Кавказского эмиратства, созданного при поддержке Турции на территории Чечни со столицей в ауле Ведено. В сложившейся после революции сложной ситуации Узун-Хаджи помогал большевикам, полагая сохранить свое эмиратство хотя бы относительно независимым. Боролся против Деникинской армии, поскольку смысл ее действий был для него абсолютно ясен: единая и неделимая Россия. Победа деникинцев была смертельно опасной для сепаратистов.