Ложь во имя любви

Костос целовал обнаженную грудь Алекс, легкие касания его языка вызывали у нее чуть ли не удушье. Она выгнулась, почувствовав, как зубы его покусывают грудь. Эмоции захватили ее целиком, Алекс горела. Он крепче прижал ее к себе, будучи не в силах оторвать глаза от нежной линии ее губ.

Но в то же мгновение Алекс вспомнила о предостережении врача и с ужасом представила, что бы могло случиться с ее еще не рожденным ребенком. Кто знает, а может, они повредят ему? Она резко отстранилась от Костоса.

– Подожди, мы не можем...

Костос не сразу отпустил Алекс, он непонимающе взглянул на нее, не веря своим ушам. Алекс попыталась что-то объяснить ему, но он тихо выругался про себя, отбросил простыню и встал с кровати.

В лунном свете, залившем спальню, его обнаженная фигура казалась серебристым силуэтом. Приглушенный свет лишь подчеркивал ширину его плеч и стройность бедер, делая его еще привлекательнее.

Алекс подняла голову и сказала виноватым тихим голосом:

– Прости, но...

– Тебе не за что извиняться, – сказал он обиженно, натягивая джинсы.

– Куда ты идешь? – Голос Алекс был полон отчаяния. Она вся слегка съежилась.

– Какое это имеет значение? – Костос казался рассерженным.

– Можно мне пойти с тобой? – Ее голос звучал до боли участливо.

– Тебя трудно понять... То ты отталкиваешь меня так, будто я тебя насилую, то упрашиваешь меня остаться... Реши сначала для себя, чего же ты хочешь на самом деле... Все это для меня слишком сложно... Прости, мне нужно как следует выспаться.

– Костос, я все тебе объясню, – начала Алекс, но дверь захлопнулась с громким стуком. Этот звук еще долго звучал в ее ушах.

Она не хотела, чтобы он уходил, и это решение не имело никакого отношения к долгим томительным часам, которые ей придется проводить в одиночестве, когда он уедет. Мир для нее будет скучнее без его живого присутствия, которое придает ей силы. У Алекс перехватило дыхание. Неужели она серьезно влюбилась в него? Мысль ужаснула ее.

Алекс никак не могла заснуть, думая о том, что же ей делать дальше. Она встала и пошла посмотреть, что же Костос делает. Она нашла его в его спальне. Он крепко спал, разметавшись по простыне.

В груди у нее что-то защемило, и ей вдруг захотелось разрыдаться. Она чувствовала себя брошенной, преданной, хотя на самом деле у нее не было причин чувствовать себя такой.

Следующим утром она встала пораньше, чтобы успеть позавтракать с Костосом. Она помнила, что он опять уезжает на несколько дней в Европу, и ей хотелось помириться с ним до его отъезда.

К ее удивлению она увидела, что Патрик тоже проснулся и, довольный собой, составляет компанию своему дяде. Он копировал Костоса во всем, так же брал чашку, так же хмурил брови. Наблюдать за ними было настоящим удовольствием. Костос был одет в темно-серый костюм великолепного покроя и выглядел при этом необыкновенно привлекательно.

– Если тебя это немного успокоит, то хочу тебе сообщить, что провел отвратительную ночь, – произнес Костос, отрываясь от еды.

– Я тоже плохо спала, – призналась Алекс с легкой счастливой улыбкой, радуясь тому, что его глаза блестят при взгляде на нее.

Алекс проводила Костоса до дверей. Он притянул ее к себе, нежно поцеловал и, заглядывая в ее глаза, произнес:

– Нам нужно серьезно поговорить. Как только я вернусь, мы обсудим наши отношения.

Перебросив пиджак через плечо, он пошел к машине.

9

Через два дня Алекс уехала в Афины посетить врача. Она оставила 1Патрика на попечение гувернантки и сказала домашним, что семейный врач Сикельяносов настаивал на том, чтобы она прошла всестороннее обследование. На самом деле она хотела сходить к гинекологу и убедиться в своей беременности.

Алекс сидела в ожидании в небольшой приемной. Затем ее положили на стол в светлой, пахнущей антисептиком комнате. После осмотра женщина-врач среднего возраста сообщила Алекс, что она и вправду беременна, но состояние ее здоровья не вызывает никаких опасений, поэтому все страхи напрасны.

Костос еще не вернулся в Грецию, и у нее было время, чтобы обдумать свое положение.

Алекс была растерянна и погружена в невеселые мысли. Она понимала, что не сможет сделать аборт. Ведь потом ничего нельзя будет вернуть. Это такая ситуация, при которой неминуемо возникают угрызения совести, чувство вины, сожаление. Эти муки совести доконают ее. Она никогда не сможет забыть о том, что она сделала, не сможет ни думать, ни любить, ни жить полноценной жизнью.

Ее мысли вернулись к Костосу. Что с ней происходит? Как получилось, что этот приводящий ее в ярость человек смог за такое небольшое время так перевернуть ее жизнь? Отчего простое его присутствие делает ее счастливой? А когда его нет, она чувствует себя опустошенной и покинутой?

Она не могла не признаться себе, что любит его, но надеяться завоевать его любовь даже не стоит. Она хотела, чтобы он любил ее так же, как любил ее тело. Она не хотела, чтобы ею просто восхищались, она хотела, чтобы ее любили.

Я хочу больше, чем его тело: Я хочу завоевать его сердце, подумала Алекс.

Было душно, и Алекс почувствовала, что у нее начинает кружиться голова. Ей захотелось выпить чашечку чая, и она зашла в кафе напротив поликлиники. Посетителей было совсем немного, и она могла спокойно отдохнуть.

С перекошенным от волнения лицом и очень бледная, она сидела за столиком. Ей вдруг захотелось поговорить с Костосом, рассказать ему обо всех своих неприятностях, спросить его совета. Ей казалось, что только он способен понять ее, но именно ему она и не могла ничего рассказать. Ей показалось, что прошли часы с тех пор, как она сидит здесь.

Внезапно Алекс ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Это показалось ей странным, она подняла глаза и увидела молодую привлекательную брюнетку в ярко-голубом брючном костюме, сидящую за столиком у окна. Что-то в ее лице показалось Алекс знакомым.

Как только женщина увидела, что Алекс ее заметила, она поднялась, подошла к ней и. спросив разрешения, подсела за ее столик.

– Я давно хотела с вами познакомиться. К сожалению, нас не познакомили, поэтому я возьму на себя смелость и представлюсь сама. Вы помните меня? Я – София, вдова Георгоса Сикельяноса. К сожалению, мы познакомились при довольно неприятных обстоятельствах. Но я надеюсь, что вы не держите на меня зла.

И сразу же Алекс вспомнила спальню Костоса и обнаженную гурию, раскинувшуюся на постели. Она растерялась, не зная, что сказать. За последнюю неделю Алекс перезнакомилась с многочисленными родственницами Костоса – племянницами, сестрами и тетушками. Все они были общительные очаровательные дамы, окружившие ее заботой и вниманием. Но все они, как один, ругали и кляли Софию на чем свет стоит. Алекс всегда казалось, что они несколько несправедливы к бедной женщине.

София держалась раскованно и уверенно, не испытывая ни малейшего смущения от упоминания пикантных подробностей их знакомства.

Алекс не могла скрыть неловкости при воспоминании о той двусмысленной ситуации. С одной стороны, у нее совершенно не было никакого желания общаться с этой Софией. С другой стороны, она все же родственница Костоса, и Алекс просто не может ее игнорировать. Если бы Алекс могла, она бы поднялась и ушла, но она боялась показаться невежливой.

При близком рассмотрении София оказалась еще более красивой, чем ее запомнила Алекс. Длинные роскошные волосы цвета воронова крыла и огромные фиалковые, опушенные черными ресницами глаза являли собой ошеломляющее и интригующее сочетание, а ее гибкое тело обещало чувственность и страсть. Она походила на красивую китайскую куклу – хрупкую и совершенную.

Посмотрев на изящную фигурку Софии, Алекс вспомнила о своих пышных телесах. А теперь она еще больше начнет толстеть. Печально... Алекс с грустью заметила, что стоит ей только оказаться рядом с грациозной тростиночкой вроде Сандры или вот теперь Софии, как в ней начинает крепнуть комплекс соб-ственной неполноценности. Сравнение между ней и Софией явно было не в ее пользу.