Короткий брак

Часом позже, покормив сына обедом из того немногого, что нашлось в холодильнике, и усадив его в деревянный манеж с игрушками, Пенни устало провела руками по лицу. Джонни, похоже, встревожился не на шутку. Почти незаметно для нее он переступил некую черту, за которой перестал быть просто хорошим другом. Сейчас, задним числом, она могла точно сказать, когда это случилось. В день, когда он привез ее к себе домой и познакомил с родителями. Они тут же увидели в ней угрозу своей респектабельности и повели себя соответственно. Джонни это возмутило. Он был отличным парнем, действительно отличным парнем и потрясающим другом.

Они познакомились в больничном буфете, через несколько недель после рождения Алана, который очень долго пролежал в инкубаторе. Примерно в то же время брат Джонни попал в автомобильную аварию. Когда Джонни узнал, что молодая женщина каждый день добирается до больницы на автобусе, он стал приурочивать свои визиты ко времени ее прихода и потом подвозил домой.

Ему было тогда двадцать два, и он сказал, что работает в супермаркете, забыв, правда, упомянуть, что это его годовая практика, завершающая высшее менеджерское образование. Не сказал он и о том, что супермаркет, как и ряд других, принадлежит его отцу. Когда Пенни с возмущением обвинила его в утаивании правды, Джонни без обиняков заявил:

– У тебя предубеждение против людей с деньгами.

Впрочем, и она была не совсем откровенной, рассказывая о своем прошлом. Пенни поведала ему, что ее обучение в закрытой частной школе в Швейцарии оплачивал богатый и недоброжелательный опекун, считавший, что таким образом он выполняет свой христианский долг и долг джентльмена.

Этим опекуном был Эдгар Блейн, отец Ника. Пенни видела его всего дважды. Первый раз – в девятилетнем возрасте, когда стала его подопечной, и второй – когда старик лежал на смертном одре. Нет, ей совсем не хотелось вспоминать о событиях, произошедших в ту зиму!

И Пенни поспешила подумать о другом – о девяти годах разлуки с матерью. О том, чем были эти девять лет заключения в строгом и чопорном интернате для ребенка, уже успевшего познать вкус свободы. Девять лет ей не позволяли даже переписываться с Лиз. Каникулы она проводила в Нью-Йорке, у Люси Тревис, пожилой бездетной вдовы, дальней родственницы Блейнов. Только Люси все эти годы дарила девочке свою привязанность, но именно она совершила роковую ошибку, поощряя влюбленность Пенни в Ника Блейна.

– Нику нужна такая, как ты, но он этого еще не понял, – говорила милая, славная сентиментальная мечтательница Люси.

Нику и не дано было этого понять. Зато он преподал Пенни урок, которого она никогда не забудет!

– Ты влюблена не в меня. Ты влюблена в секс. Найди сверстника и экспериментируй с ним…

Уставившись в одну точку, Пенни поежилась и обхватила себя руками. Холод, воцарившийся внутри, вызвал озноб. Прошло уже полтора года, а она так и не последовала совету Ника. Сначала Пенни обнаружила, что после той единственной безумной ночи в постели Ника забеременела. Потом стала матерью недоношенного малыша. Борьба за его жизнь стоила ей месяцев мучительного страха и тревог. Но теперь Алан был дома, живой и здоровый. И Джонни пока тоже здесь. Он любит Алана, и ему нужна женщина, а не просто друг. Он не будет ждать вечно, пока она разберется в себе… Его поцелуи не обжигали. Но, обжегшись, плачешь, сурово напомнила себе Пенни. Больше никаких игр с огнем! Никаких головокружительных девичьих грез. Мужчина, которого она любила, – единственный мужчина, которого она любила, – провел первую брачную ночь в объятиях своей любовницы Джордан Брэм! Однако Пенни была борцом по натуре, и к тому же упорным. Она не хотела расставаться со своей мечтой. Ненавидя Ника, любя Ника и желая удержать его любыми Способами, она ввязалась в жестокую битву за своего мужчину.

Оказавшись с ним в постели, она решила, что победила, что теперь он принадлежит ей, что подчинение означает согласие. И Пенни нисколько не волновало, что чувствует он. В конце концов, мужчины не всегда знают, что для них хорошо. Порой они бывают довольно тупы и не могут распознать свою судьбу, когда та является им в необычном обличье…

– Послушай…

Пенни подняла взгляд. Джонни с печальной улыбкой наблюдал за ней.

– У меня кое-какие дела. Я позвоню тебе вечером.

Несколько мгновений Пенни с отсутствующим видом смотрела на него, затем покраснела и окончательно очнулась от своих мыслей.

– Хорошо… Прости, я была за тысячу миль отсюда.

Провожая Джонни, она испытывала чувство облегчения. Воспоминания о Нике растревожили душу и наполнили ее горьким сожалением. Но оплакивать ошибки – пустая трата времени. Лучше подумать о том, как прокормить себя и сына, после того как Лиз оставила ее без гроша в кармане!

Ну и погода! – думал Ник. Машина въехала на вершину холма, и дикий порыв встречного ветра заставил его с силой стиснуть рулевое колесо. Но этот гнущий деревья ветер был легким бризом по сравнению с бушующей в груди Ника холодной яростью. Вчера в Хьюстон прилетел бухгалтер Люси Тревис и попросил о срочной встрече с Ником. Он привез дурные вести. Не посоветовавшись ни с кем, Люси дала взаймы все свои деньги женщине по имени Лиз Уоррен.

Ника ничуть не удивило, что его теща исчезла, не вернув доверчивой Люси ни единого цента.

– Полагаю, что с самого начала имел место намеренный обман, – мрачно сообщил бухгалтер. – Кстати, Люси познакомила с Лиз Уоррен молодая женщина, которую та знала с детства… дочь этой самой Уоррен, Пенни.

Эта новость ошеломила Ника. Предположение о том, что его жена помогла вытянуть деньги из Люси, казалось немыслимым: ведь Пенни всегда была предельно честной.

Но еще более тяжкому испытанию знаменитые стальные нервы Ника подверглись, когда в ходе разговора выяснилось, что Пенни стала матерью. Прошлой осенью, когда Пенни посетила Люси, ее ребенок еще лежал в больнице. Его юная невеста, его сбежавшая жена… Пенни родила ребенка от другого мужчины, формально оставаясь его женой!

Ник едва не взорвался, узнав об этом. И до сих пор был вне себя от возмущения. Ему хотелось ввязаться в драку. Он жаждал крови. Как Пенни посмела спать с другим мужчиной? Выходит, она пошла прямиком по стопам своей матери? По стопам Лиз, от дурного влияния которой он всеми силами старался ее оградить.

Каким же дураком надо быть, чтобы питать хоть каплю доверия к дочери шантажистки!

Конечно же Пенни позаботилась о том, чтобы гнев мужа не настиг ее. Несмотря на все усилия, в течение последних полутора лет Ник так и не смог выяснить, где живет сбежавшая жена. Но как раз сегодня утром ему удалось проникнуть в помещение редакции журнала, которое Лиз оставила с такой поспешностью, что забыла записную книжку…

Едва уложив сына. Пенни услышала неистовое дребезжание колокольчика у парадной двери, которой никогда не пользовались. Ее петли давно поржавели и не проворачивались. Следовательно, это мог быть только посторонний.

При мысли о необходимости обогнуть весь дом снаружи, Пенни застонала. Звонок издал еще две истеричные трели. Интересно, подумала она, какая неотложная надобность заставляет проявлять такое нетерпение?

Открыв заднюю дверь, она ринулась навстречу неистовому ветру, который отшвырнул назад ее рыжие волосы и облепил вокруг ног длинную юбку с оборками. Пенни с трудом добралась до угла и, оказавшись в защищенном от ветра месте, поморщилась при звуке, издаваемом металлическими трубами лесов, о которые с силой ударялись ветви деревьев.

Первым, что привлекло ее внимание, была безумно дорогая спортивная машина серебристого цвета. В полном замешательстве Пенни перевела взгляд с машины на высокую мужскую фигуру у двери. Ник… Это был Ник! Но это невозможно! Ведь Люси Тревис поклялась хранить в тайне убежище Пенни. А от кого еще он мог узнать адрес?

У Пенни закружилась голова, и она невольно отшатнулась. Заметив молодую женщину, Ник направился к ней. Его красивое мрачное лицо казалось высеченным из гранита. Огромные синие глаза, проделав немалый путь вверх, остановились на выразительных чувственных губах. Пенни уже успела забыть, насколько высоким был Ник! Шесть футов и три дюйма грозной мужской силы, смягченной изысканностью, столь же естественной для него, сколь и дыхание. Он обладал грацией изготовившегося к прыжку ягуара, и физическое ощущение его присутствия привело Пенни в трепет. Темные, как ночь, глаза холодно сверкнули, и у нее перехватило дыхание.