Страница 3 из 8
В окне пятого вновь появилась Эва:
– Эй, что там происходит?
Оценив обстановку, она вскочила на подоконник и, выпрямившись, ухватила меня за ногу и потянула вниз.
– Отпустите, мисс! – выкрикнул я ей. – Сейчас же! Бегите к выходу!
Она на мгновение застыла в раздумье, после чего исчезла. А лысый здоровяк подтянул меня еще чуть выше. Я находился на уровне окна шестого этажа. Через мгновение в моей голове промелькнула мысль: надо воспользоваться моментом, пока я не угодил в лапы конкурентов.
Нужно раскачаться посильнее. Я представил, как до меня это делал кривляка, и, коснувшись ногой стены, оттолкнулся что было сил.
Отлетев на некоторое расстояние, я вновь приблизился к стене и вновь оттолкнулся.
Такого качок и его команда от меня не ожидали. Они подтянули ещё немного, но амплитуда моих колебаний в воздухе уже была достаточной, чтобы совершить задуманное. Хорошо, что эти зомби на анаболиках не способны мыслить. Держась одной рукой за канат, а другой – прикрыв голову и лицо, я крутанулся и боком влетел в окно. Стекло разбилось вдребезги. Несколько осколков впились в руку, но неглубоко. Хотя, конечно, было больно.
Я зацепился за подоконник и соскочил на пол. Длины связанных штор как раз хватило, чтобы я свободно стал на ноги.
Это был офис, и за столами сидели люди. Разинув рты от удивления, они глазели на меня.
– Полиция Денвера! – крикнул я.
Чёрт, я же в Майами! Одна девушка в строгом костюме подняла руки вверх. Грузный мужчина лет пятидесяти потянулся к телефонному аппарату.
– Не стоит этого делать, сэр! – выкрикнул я ему. – Всё в порядке, дамы и господа!
Я ещё стоял, опоясанный канатом из штор. Лысый наверняка попытается снова меня подтянуть, так что надо действовать быстро. Я схватил с пола осколок стекла побольше и поострее и начал судорожно перерезать ткань. Я оказался прав: рывком меня отбросило к подоконнику, и я чуть не поранился о поднятый осколок. Нет уж, не на того напали!
Ещё несколько быстрых движений, и я распрощался с пуповиной, связывающей меня с восьмым этажом. Ткань осталась только вокруг пояса. Ладно, избавлюсь от неё позже. А теперь надо спешить.
– Прощайте, господа! Хорошего дня! – с сарказмом бросил я офисным служащим, покидая их кабинет.
В коридоре тоже были люди. Все пялились на мой странный зелёный пояс, явно не гармонирующий с остальной одеждой. Было неловко, но я старался не обращать внимания.
Меня обогнал мой денверский приятель. Он бежал, отклонив корпус назад, выбрасывая вперёд колени и смешно размахивая руками. Нормальные люди так не бегают.
Следом мимо меня промчалась Эва. Она двигалась грациозно, как лань. Может, они знают, куда направляться теперь? Я бросился за ними.
В открывшиеся двери лифта наперерез выходящим оттуда людям вбежал денверский парень. За ним, проскользнув между необъятной афроамериканкой и мужчиной с кейсом, вскочила Пристон. Мне ничего другого не оставалось, как бросить грозный взгляд на людей, готовящихся войти в лифт, растолкать их и шагнуть к моим новым знакомым. За моей спиной двери закрылись, и мы поехали вниз.
– Тебе идёт, – ухмыльнулась Эва, глядя на обмотанный вокруг пояса кусок ткани, ещё недавно служивший шторой в помещении на восьмом этаже.
– А ты сказал, что ничего не получится, – самодовольно произнёс денверский тип.
Здесь я разглядел его получше: он немного моложе меня, точно не гей, и у него наверняка тёмное прошлое – об этом говорит его бегающий взгляд.
– Я Эва Пристон, – она продолжала смотреть на меня, не обращая внимания на кривляку.
А я заметил, как он вздрогнул при её словах. Она протянула мне руку. Я ответил рукопожатием.
– Энди Фернандес. А ты кто? – я повернулся к третьему в нашей компании.
– Моё имя не такое звучное, как твоё, Фернандес, – он подчеркнул мою фамилию, намекая на то, что я не похож на латиноса. – Зови меня… Бивень!
Он тряхнул тазом в направлении Эвы. Она, естественно, поморщилась его пошлости. Он заметил, но проигнорировал.
– У тебя кровь… вот здесь, – указала Эва на мою руку.
– Не страшно, – ответил я, – заживёт.
Двери лифта открылись на первом этаже. От входа нас отделяли несколько ярдов. Переглянувшись, мы вспомнили об обещанных бонусах и бросились наперегонки: Пристон – грациозно, делая большие прыжки на своих стройных ногах, Бивень, как и несколькими этажами выше, – отклонившись назад и высоко поднимая колени. Я просто бежал. Стрельнуло в колене, из-за чего мне пришлось снизить темп.
Пристон оказалась на улице первой, Бивень – вторым, я, соответственно, замкнул тройку. У входа стоял «роллс-ройс». Мы осмотрелись: обычный солнечный день, куда-то спешат люди, движутся автомобили… Кажется, мы первые. Остальных участников гонки поблизости не было.
– Думаю, бонус наш! – радостно воскликнула Эва. Сейчас на её лице не было ни агрессии, ни злобы, ни малейшего намёка на затаённую месть.
– Так оно и будет!
Мы трое обернулись на голос. Из «роллс-ройса» вышел Эдди Бэдди, точь-в-точь как на плакате: за пятьдесят, волосы прилизаны, гладко выбрит, дорогая сорочка и трость.
– Дождёмся остальных. А сейчас, мистер, – он обратился ко мне, – не желаете ли избавиться от вашего модного, но неуместного аксессуара? – он указал тростью на мой зелёный пояс.
– Я почти сроднился с ним, даже расставаться как-то жалко!
Мой юмор не оценили. Бэдди протянул мне что-то вроде кортика, чтобы я перерезал ткань у себя на талии. После он поспешил забрать его обратно, но я успел разглядеть реликвию – именно так я бы обозначил тот кортик…
Ставшие в ряд в моей голове вопросы я задать не успел, поскольку появились пышногрудая блондинка и двое мужчин. Они расстроились, увидев, что мы их опередили. Через пару минут ещё четверо – девушки и парни. Следом за ними выбежали сразу восемь – мужчины и женщины. Оставалось двое. Все напряжённо уставились на вход, будто гипнотизируя его.
Выбежала девушка в лёгком платье. Что-то я её не припомню. Но вот татуировка вокруг лодыжки мне уже встречалась. Она была в зале на восьмом этаже.
– У-у-у! – разочарованно протянула она, быстро пересчитав нас глазами.
Следом за ней появился запыхавшийся лысый громила. Качок посмотрел по сторонам и отпустил дверь, которая чуть не сбила с ног выходящую из здания женщину.
– Я успел? – растерянно спросил он.
Его поведение никак не сочеталось с его мускулами.
– Вы двадцатый, – ровно ответил ему Эдди Бэдди.
Качок вскинул руки вверх и издал боевой клич, напугав прохожих.
– Айман! – позвал Эдди. – Найди-ка остальных и поблагодари за попытки. А вас поздравляю! – обратился он к стоящим полукругом победителям последнего отборочного тура.
С этими словами он вернулся к «роллс-ройсу», а рядом с нашей группой возник молодой араб, указавший на автобус – транспорт до гостиницы.
Лысый качок сверкнул в мою строну своими маленькими глазками. Похоже, я нажил себе врага. А вот Эва Пристон, кажется, больше не считает меня идиотом. Это приятно. И надо будет приглядывать за Бивнем – он уж очень подозрительно себя ведёт.
Глава 2. Участники
Ночью я не сомкнул глаз. Бивень напомнил о моём прошлом, которого я немного стыдился.
Моя биологическая мать… я даже не знаю её имени… оставила меня в родильном отделении. Ей было пятнадцать или шестнадцать, и она таким образом решила скрыть свой позор, совершенно не думая о моём будущем.
Ночная нянечка, которая заботилась о новорожденных, Лурдес Фернандес, сразу приметила меня. У них с мужем Карлосом не было детей, а им было уже под сорок. Как она всегда говорила, я смотрел на неё своими голубыми глазками и прекращал плакать у неё на руках…
Они добились опекунства. Имя Энди дал мне отец. Через год они узнали, что ждут ребёнка, и сочли это Божьим благословением за то, что взяли меня. Вскоре родился Пабло. Он гораздо лучше меня – честный, религиозный, трудолюбивый. В общем, не такой разгильдяй, как я. Но мама Лурдес всё мне прощала. Фернандесы меня усыновили, когда мне было три, и я стал полноправным членом их семьи…