«Девианты»

– Значит, кто-то вернулся в редакцию? Или… или не уходил из нее! Ужас какой, Олег!

– Нет, ушли все. Это точно. Я запросил информацию у службы безопасности, когда у наших сотрудников электронные пропуска сработали на выход. Все чисто. Корикова ушла в…, – Кудряшов сосредоточился и выдал: – Значит, Корикова ушла в 17.50, Крикуненко – в 18.02, Ростунов – в 18.05, Анна Петровна – в 18.08., Сережа – в 18.12, ты – 18.27, и я – в 18.35.

– Ух ты, ну и память у тебя, Олег! Ну хорошо, они все ушли. А если кто-то вернулся обратно?

– В том-то и дело, что никто не вернулся.

– Да? Покажи-ка распечатку.

– Да я даже не брал ее. Прямо на мониторе у охранников все посмотрел.

– Ах не брал? Тогда почему я должна тебе верить? Ведь последними в редакции оставался ты с Мариночкой. О, я все поняла! – вскрикнула Яблонская так громко, что на нее недоуменно и заинтересованно посмотрели с соседних столиков. – Это все твои художества! Ты же спишь и видишь мое место занять! Меня и Череп не раз предупреждал. Все, ничего не хочу больше ничего слушать, мне надоели твои скандалы, интриги и расследования. Я написала заявление, и теперь ты можешь бежать к Сан Санычу и проситься на мою должность. Сработало, Олежек, радуйся! – Яблонская бросила на стол сотню – стоимость своего чая – и бросилась из кафе.

– Дура! – не сдержавшись, рявкнул ей вслед Кудряшов.

Едва Яблонская скрылась за дверями, как нарисовалась официантка с отбивной.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась она.

– Да, сто грамм «Хортицы». И большую кружку «Клинского».

Стоявшее перед Кудряшовым блюдо источало аппетитный запах жареного лука и мяса, однако он вдруг понял, что есть совсем не хочет. Не поверив своим ощущениям – аппетит у Олега был всегда – он подцепил на вилку пару брусков картошки фри. Нет, не показалось: есть вообще неохота. Кудряшов отодвинул тарелку и посмотрел вокруг.

За соседним столиком сидели две подружки лет 25: одна высокая и в теле, другая высокая и сухощавая. Он задержал взгляд на первой – она как раз сидела к нему лицом. Та по-свойски подмигнула Олегу. Сухощавая тут же обернулась посмотреть на того, кому ее подруга строит глазки. Олег через силу растянул губы – реагировать на дружелюбие девушек каменным лицом ему показалось неприличным. И вот…

– Да не парься ты так, рыжик, – обратилась к нему та, что была в теле, и поправила волосы.

– В самом деле, забейте и давайте радоваться жизни, – тут же подхватила сухощавая и бросила на него длинный взгляд из-за плеча. – Меня, кстати, зовут Аня. А ее Инна. А вас?

– Олег.

– Как-то неудобно говорить, сидя за разными столиками. Олег, пересаживайтесь к нам, – Аня произнесла это с утвердительной интонацией, как бы мягко приказывая Кудряшову подчиниться.

– Девчонки, да я уже домой собирался, – попытался отбояриться Олег. Аня ему не нравилась категорически, а Инна не нравилась просто. Да и, откровенно говоря, в таких ситуациях он терялся. Вот, сейчас придется развлекать их разговорами, а он – ох как это все не любит.

– Домой, говоришь? А чего тогда пиво заказал? – в лоб спросила Инна.

– Инн, я бы, кстати, тоже выпила пивка, – многозначительно сказала Аня.

Тут Олегу принесли его сто грамм и кружку «Клинского».

– Олег, можно мы у тебя по глоточку хлебнем, – враз заканючили подружки. – Попробуем, стоит ли брать…

Олег понял, что если даст девчонкам отхлебнуть из своей кружки по глотку – то это будет выглядеть довольно жлобски. Ясно, что Аня с Инной разводят его на пиво. Ну и подумаешь, куплю я им по кружке, ерунда-то! И он заказал официантке «Клинского» для Ани и Инны. И соленых орешков. И пакет чипсов.

– И сушеную рыбку я прямо обожаю, – протянула Инна.

– И сушеной рыбки, – сказал официантке Олег.

Не дожидаясь приглашений, подружки пересели за его столик. Олег залпом выпил свои сто грамм и взялся за остывшую отбивную – к нему вновь вернулся аппетит.

– Это твоя девушка была? – без околичностей поинтересовалась Аня.

– Да так… Коллега. Работаем вместе. А что?

– Да ну. Смотрела на меня как Ленин на буржуазию.

– Страшненькая, – добавила Аня.

– Да? – рассеянно сказал Олег и тут же понял, что если сам не переведет разговор в другое русло, то их треп с девчонками выльется в перемывание Яниных костей. – Да ладно, нашли о чем говорить. Лучше расскажите, чем вы занимаетесь.

– Я парикмахер-стилист, – сказала Аня. – Работаю тут недалеко, в салоне «Божество». Надо будет постричься, забегай ко мне, только позвони предварительно. Я сейчас тебе запишу номерок…

– Ага, обязательно, – Олег улыбнулся, вспомнив, что его матушка именовала этот салон не иначе как «Убожество». – А ты, Инн, где?

– А я в «Десяточке» на кассе. Но думаю сваливать – хозяин взял моду вешать на нас всю недостачу. А я что, дура, что ли? Охранники каждую ночь пивас тырят, а я раз в неделю бутылку шампусика возьму да рафаэлки – и что, мне за всех платить?

Официантка принесла две кружки пива и закуску. Олег глянул на Инну и… заказал себе еще сто грамм водки.

– И нам, – хором сказали парикмахерша и кассирша.

– Еще триста грамм. Или нет… давайте бутылку! – распорядился Олег. – И закусить чего-нибудь.

– Мне «Оливье», – сказала Аня.

– Жюльен и жареный сыр, – высказала пожелание Инна. – И селедочки с картошкой.

– А мне тогда еще жаркое по-русски в горшочке, – добавила Аня.

– Ты второе решила взять? Ну, мне тогда еще лазанью. С чем у вас лазанья есть? С курицей? С морепродуктами? А все вместе можно? – решила не отставать от подруги Инна. – Еще вон тот медовик с витрины. И блинчики с яблоками.

…Графинчик опустел еше до того, как подали горячее. Олег почувствовал, что его отпустило – ему даже захотелось попеть под караоке. Девчонки тоже закосели, и Олег нашел их очаровательно развязными. Во время бойкой беседы ни о чем они то и дело дотрагивались до его плеча, руки, а Инна даже как-то раз ненадолго положила ему руку на колено. В общем, вечер явно переставал быть томным…

Потом была вторая бутылка, затем пришли музыканты и заиграли что-то веселенькое и модное, подружки потащили Олега танцевать. И он, хоть и не любил это дело, но все же дал вовлечь себя в этот стихийный праздник без повода.

Спустя какое-то время Олег обнаружил, что куда-то исчезла Аня. Потом он поймал себя на том, что изливает Инне историю своего любительского расследования. Та слушала со всей возможной в ее состоянии внимательностью, но на самом интересном, как казалось Олегу, месте вдруг заявила:

– Мне тут надоело. Сколько уже натикало?

– Полвторого, – Олег долго всматривался в циферблат, пытаясь понять, сколько времени.

– Переночуем у тебя, океюшки? Заодно и проверю, правда ли ты не женат, как говоришь, – и Инна захохотала. – Все, едем!

«Действительно, а почему бы и нет? – спросил себя Олег. – Я не давал обета безбрачия и верность хранить никому не обещал. Не больной, не убогий – все, что надо, работает. Но почему тогда как-то не по себе? Будто что-то не то делаю? Радоваться надо, дураку, а у меня какие-то сомнения дурацкие…» И тут же его озарило: мешает Яна! «Ах Яна?! – внезапно на него накатила злость. – А не пошла бы она куда подальше со своими истериками и паранойей?! Все, хватит, нечего о ней и думать больше!»

И он по-хозяйски обнял Инну:

– Поехали.

– Олег, а у меня правда глаза красивые?

Сан Саныч был настолько зол на Яблонскую, что приказал рассчитать ее тут же, без всякой двухнедельной отработки, а исполняющим обязанности главреда назначил Кудряшова. Насчет преемника Яблонской пока ничего не было слышно – новых аудиенций ни Стражнецкому, ни кому-либо другому Чулков не назначал. Да и приходил ли к Сан Санычу Костик – это тоже был большой вопрос. Олег крепко подозревал, что все это фантазии хитрожопого Черемшанова.

После расставания в кафе Олег не звонил Яне. Во-первых, работа. Во-вторых, сказать было особенно нечего. И, в-третьих… Да что тут искать отговорки – обиделся он на Яблонскую! А почему нет? Даже если она считает его тормозом, это не значит, что с ним можно не церемониться.