Страница 11 из 56
Любовь очень интересная штука. Я не встречал более талантливого лицемера, чем она. У нее нет формы, по которой ее можно узнать. О ней все слышали, но редко кто встречал. Мало кому удается дать ее точное определение. О ней пишут красивые романы, поют бесчисленные песни, рисуют ее на картинах, слагают оды, но никто так и не может определенно сказать, что это такое. Без нее безусловно нельзя, потому как плох тот человек, который не любит, он почти инвалид, моральный «калека», урод. А как может понять этот «калека»: любовь ли то, что он питает к своей прыщавой, от избытка гормонов, подружке. Если сравнивать со всеми теми красивыми романами, что придуманы взрослыми дядями и тетями в погоне за деньгами, вряд ли его скромную тоску в ее отсутствие можно назвать таким пафосным и красивым словом — ЛЮБОВЬ. А поют как здорово!
А я тут сижу дома, делаю домашнее задание и жду, пока он позвонит и маме, поднявшей трубку, скажет: «Здравствуйте, а Катю можно?» Может быть, это любовь? Наверное, нет, потому как не приглашал он меня еще ни на одно романтическое свидание, и ни одного сюрприза не устроил. Да что там говорить — мы даже парой себя не объявили!
Мне нравится просто, как она улыбается в домашней маечке, когда я вечером прихожу к ней. Как ее хрупкое тельце прижимается ко мне, когда мой «Восход», гремя на весь квартал, набирает обороты. Как она, повторяя движения из красивых клипов, танцует для меня на дискотеке «У Петровича».
Ну конечно же, это не любовь, потому что я не американский агент, работающий на советскую разведку, а она ни разу не тонула вместе с «Титаником». Да и как могут любить друг друга слесарь, работающий в ОПХ «Урожай», и девушка-бухгалтер с ЗАО «Кристалл»? Конечно же, нет. Какая любовь, мы просто встречаемся, а через полтора года, когда он вернется из армии, мы поженимся. Я забеременею и рожу ему мальчика, родители помогут с жильем, но это только начало. Потом он непременно устроится на «Спиртзавод», хотя и в «Охране» ему место предлагали. Мы возьмем земельный участок. Будем выращивать болгарский перец и петрушку. Выроем подвал и будем складывать туда маринованные огурчики и помидоры в трехлитровых банках, а еще осенью будем копать картошку и помогать деду вязать веники.
— Опять жук все пожрал! Вот почему-то у соседей не так пожрал, да и картошка у них крупнее, — деловито скажешь ты.
— Опрыскивать надо было! Вместо того чтобы на диване лежать!
И все вокруг не так. Не правильно. Не так, как пишут в книгах, не так, как в кино с Джулией Робертс и Анжелиной Джоли, и кажется, что со сцены «фабриканты» поют тоже не про нас, а про какое-то чувство, всей России не ведомое. Вот у них в Маааскве есть любовь, а у нас в Усть-Лабинске нет! Все какая-то картошка, огурчики маринованные, да дискотека «Мираж», а ведь хочется так, как в кино. Чтоб я миллиардер, а она проститутка, ну, или нищая на худой конец.
А есть ли любовь вообще? Может нам ее усердно навязывают в качестве великолепного повода выкачать денежки, продать огромное количество открыток, сердечек, безделушек, плюшевых игрушек, статуэток, наклеек, постеров. Даже праздник под это дело придумали: «День святого Валентина».
Дедушка Фрейд плевался бы на этом карнавале лицемерия. «Секс правит миром! Это факт! Любви нет, — сказал бы он. — Только всепоглощающий и не контролируемый инстинкт размножения влечет противоположные полы друг к другу».
Какая может быть любовь, если начальник урод, тупица и скряга! Не ценит такого талантливого специалиста, да еще и платит копейки. Где найти время на любовь, если все дни проводишь в поиске денег!
И все-таки наивные подростки, считающие ЛЮБОВЬ смыслом жизни, тысячу раз правы. Без нее нельзя. К кому-то она приходит чаще, к кому-то реже. Она настигает человека во дворе, в подъезде, на вечеринках, в школе за партой, в барах и магазинах, в метро, у ларька, на подоконнике общежития, в парках, на бесконечных телевизионных проектах. Вот такие мысли посещают меня иногда, когда я размышляю о любви.
А здесь, «в телевизоре» мало просто признаться в любви. «Может, врешь, чтобы дом выиграть?!» И эта мысль настолько проста и популярна, что она — при умелом распространении и регулярном напоминании — как паразит множится в умах.
Как оценить свои чувства? Любовь ли это? Пытаешься разобраться в себе и еще больше запутываешься. Не надо думать. В этом вся хитрость. На то и даны человеку чувства, чтобы не думать. Так проще. Так легче. По-хорошему завидую Оле, она так может, а я нет.
Оля уезжала в Петербург, а я, как водится, провожал. Мы дурачились до самого отправления поезда, не думая, что это первое наше расставание, которое станет для нас новым испытанием.
Последний вагон показал мне свой хвост, давая понять: все, чувак, она уехала. Я долго смотрел, как огоньки плавно растворяются в темноте, а с губ непроизвольно, робко сорвалось: «Люблю тебя». Это случилось так неожиданно, что я сам испугался. «Зачем сказал, а вдруг не любишь? Может, это просто поверхностная влюбленность? Хорошо, если любишь, но насколько сильно? А вдруг она не любит, а только играет?» Но было уже поздно. Непроизвольно вырвавшиеся слова сказали все, о чем я так долго молчал и чего боялся.
Мы очень долго прощались. Даже когда проводница сказала о том, что поезд вот-вот отойдет, я не могла отпустить Ромку. Это была наша первая разлука, первая ночь без него. Много позже он признался, что именно в те минуты, когда поезд удалялся от перрона, он понял, что меня любит.
Через три дня я снова в его объятиях. Как он меня встречал!!! Знаете, иногда не нужно никаких слов, ни каких подарков. Все в глазах. Ворота открылись, он вышел из нашего домика, и мы побежали навстречу друг другу. Как сейчас помню, я очень плохо выглядела: заспанная, с непонятной прической. Но никакого значения для нас обоих это не имело.
Я как ошалелый помчался Оле навстречу. Обнимались так страстно, будто сто лет не виделись, будто кто-то из нас вернулся из долгого военного похода. Хотя прошло на самом деле всего лишь три дня.
Я не хотел отпускать ее больше ни на минуту. Но этому постоянно что-то мешало: то стройка, то конкурс. Только после лобного места, вечером, мы наконец-то остались в домике без посторонних.
— Ром… Я сейчас тебе кое-что скажу, только обещай, что сразу забудешь то, что услышишь.
— Конечно, маленькая моя.
— Обещаешь?
— Да.
Она придвинулась ко мне вплотную. Наклонила голову и нежно прошептала на ухо:
— Я люблю тебя.
Обняла меня и тихо заплакала.
А он мне ответил: «Я тоже тебя люблю». Все, больше мы ни о чем в ту ночь не разговаривали. Мы засыпали — не просто люди, которые встречаются, а влюбленные. На следующее утро проснулись уже немного другими. Каждый прекрасно помнил, что произошло ночью, но усердно делал вид, что ничего не изменилось. Не знаю, как чувствовал себя Ромка, но у меня будто крылья выросли. Часто спрашивают, что такое любовь. Думаю, это когда ты с утра просыпаешься с любимым, смотришь на него, сонного, иногда небритого, и понимаешь, что готова так просыпаться всю жизнь.
И вот мы снова вместе. Ребята, наверное, уже поняли, что нет смысла нас трогать, и немножко подостыли. Хотя то и дело предпринимались попытки разбить нашу пару. Первая была со стороны Кати Тачевой, которая на лобном месте сказала, что ей симпатичен Роман Третьяков. Когда я впоследствии смотрела серии того периода, была просто шокирована словами Солнца. Они с Катюхой сильно сдружились и постоянно разговаривали, сплетничали о том о сем. А когда разговор заходил обо мне, Солнце всячески подталкивала Катю к решительным действиям, говоря, что Рома меня не любит, а только пользуется, что я тупая блондинка, ничего не смыслящая в жизни… А ведь в начале проекта мы с Солнцем дружили.