Прекрасный незнакомец

Кристиан просиял в ответ, не скрывая облегчения.

— Естественно! Все, что вы скажете, мистер Реджис! — вскричал он и протянул руку в знак согласия.

— Нам понадобится место, где можно будет работать. Я живу в «Стерлинге»…

— У меня есть такое место, — заявил Кристиан, все еще улыбаясь. Он крепко сжал руку Джейми. — Мы с вами будем хорошей парой — вы и я.

О да, Джейми представляет себе, какой они будут парой.

Место, о котором говорил Артур, было тем самым, где произошло вышеупомянутое преступление. Реджис решил, что англичанин спятил, и без промедления сообщил ему об этом. Артур не стал с ним спорить. Но инстинкт его не подвел — вокруг не было ни души, если не считать нескольких сот пасущихся в долине овец. Реджис разнылся, что они вторглись в чужие владения и их непременно схватят, но Артур обхватил дружеской, но твердой рукой его за плечи и заставил войти в «белый дом», пытаясь убедить стряпчего, что юридически это нельзя назвать вторжением. В конце-то концов, документы, подтверждающие выплату долга Филиппа, еще не подписаны.

Но Реджис остался при своем мнении.

Вечер они потратили на то, чтобы выгнать из дома двух овец и вытрясти два оставшихся матраса — нужно было убедиться, что в них не поселились какие-нибудь насекомые. Промерзнув ночь — благодаря Реджису, твердо воспротивившемуся разводить огонь, чтобы не взбудоражить жителей долины и не подать знак Монкриффу, — мужчины встали вместе с солнцем, умылись в холодном ручье и подкрепились сыром и хлебом, твердым как камень.

Они начали работу в комнате, которую когда-то занимала Керри. Теперь здесь было пусто, если не считать отвратительного темного пятна крови на полу. Кровать исчезла, так же как и туалетный столик, — Артур не знал, какая судьба их постигла. Остались только деревянный стул, маленький коврик и шкаф без одной дверцы. В углу валялась жестяная коробка и какие-то бумаги. Артур подобрал их, чтобы узнать, что там написано. Там оказалось письмо от Элвы Тейвиш и мистера Эбернети из Данди. Он сложил письма и сунул их в карман. Реджис все это время измерял комнату шагами, потом сделал какие-то заметки в записной книжке.

В этой комнатушке они провозились гораздо дольше, чем это устраивало Артура. К его великому раздражению, Реджис требовал, чтобы Артур снова и снова описывал последовательность действий, как об этом рассказала ему Керри. Пересказав все в четвертый раз, Артур исчерпал возможности своего терпения. Чем дольше они будут находиться здесь, тем дольше Керри будет томиться в забытой Богом средневековой крепости. Ему казалось, что они должны что-то делать — например, просмотреть дурацкие законы, — а не обсуждать, где лежало тело Чарлза, когда появился Артур. Когда Реджис в сотый раз спросил, где именно стояла Керри, чаша терпения Артура переполнилась.

— Я уже сказал вам, Реджис! Она стояла вот здесь! — закричал он, показывая рукой приблизительно в том направлении, в каком уже показывал раньше.

Реджис перестал изучать пол и бросил на Артура скучающий взгляд. Артур рассвирепел — он не привык, чтобы с ним так обращались… Так по-простому. Он уже приготовился высказаться на сей счет, но Реджис заговорил первым:

— Я думал, вам нужна моя помощь.

— Черт побери! — рявкнул Артур и закатил глаза. — Конечно, нужна! Но я не понимаю, зачем нужно сто раз повторять, кто, где стоял!

— Я пытаюсь в точности представить, как все произошло, чтобы доказать, что миссис Маккиннон себя защищала! Если он лежал в комнате лицом вниз, а она стояла у дверей, доказать это будет не так-то просто! Нам может помочь любая деталь, даже самая незначительная! И хотя вы сами этого не замечаете, вы каждым своим новым рассказом добавляете новые детали.

Здесь Реджис был прав.

Артур вздохнул, снова окинул взглядом грязную комнату и сделал неимоверное усилие, чтобы сдержаться.

— Конечно, вы правы. Так о чем вы меня спросили?

Было уже за полдень, когда Реджис, наконец, удовлетворился, все старательно записав. Нахмурив лоб, он медленно направился на кухню. Артур шел за ним следом. Реджис сел за старый стол, оставшийся в доме. Расчистив место, где можно было бы разложить бумаги, Реджис разгладил их ладонью и углубился в чтение.

Артур сел на скамью, стоявшую напротив, и, достав письма, найденные в комнате Керри, вскрыл первое. Оно было написано сильно наклонным почерком и начиналось с короткого приветствия, потом сразу же переходило к требованию, чтобы Керри вернулась в Глазго, где она сможет оставить свою дурную дорогу и обрести милость Господню, обучая язычников Слову Божию. Все письмо было выдержано в таком же духе, и когда Артур дошел до подписи, по спине его пробежал холодок.

Керри, конечно, намекала на свои разногласия с матерью. И он живо вспомнил ее истерическую реакцию на предложение отвезти ее в Глазго. Тогда он приписал это испытанному ею потрясению, но знай, он, что у нее такая… неистовая матушка, он никогда не предложил бы ей ничего подобного. Он еще раз посмотрел на письмо и отметил, что оно датировано 18 июля 1837 года. А нашел он Керри, стоявшую над телом Чарлза Монкриффа, 29 июля. Спустя одиннадцать дней.

— Как вы думаете, сколько времени идут письма отсюда до Глазго? — спросил он.

Реджис пробурчал, не отрывая взгляда от своих бумаг:

— Дней десять, может, две недели.

Стало быть, Керри получила письмо от матери примерно тогда же, когда произошел этот злосчастный инцидент с Монкриффом.

Он отогнал воспоминание об этой отвратительной сцене и взялся за второе письмо. Оно было от мистера Эбернети из Данди. Оказалось, что мистер Эбернети — агент Шотландского банка. Он сообщал Керри, что время ее истекло, и как ни больно ему, мистеру Эбернети, так поступать, но он вынужден лишить ее прав на пользование имуществом для покрытия долгов мужа. Это, естественно, означало, что банк становится владельцем унаследованного ею имущества и, к сожалению, жемчуга, который она отдала ему, чтобы выплатить долю — хотя и очень небольшую — долга.

Артура охватило необыкновенное отвращение и сожаление. Знай, он все это, понимай он, что происходит, он выплатил бы долги банку за Керри и за Филиппа. Он еще раз посмотрел на письмо; под ним стояла дата — двадцать первое июля.

Каким же бременем был для нее Гленбейден, грустно подумал он, машинально водя пальцем по трещине в столе. Он презирал ее покойного мужа — просто непостижимо, как можно спихнуть на жену такие сложнейшие дела, как займы, проценты и прочие банковские хитрости!

— Ну ладно, — вдруг проговорил Реджис, возвращая Артура к действительности. — Мне кажется, я кое-что понял. Во-первых, дело Томаса Маккиннона. Я думаю, что в Перте найдется человек, который сможет присягнуть, что Томас был в городе в день смерти Монкриффа. Нам нужен надежный свидетель. Предлагаю вам отправиться в Перт и найти его.

— Мне? — угрожающе прорычал Артур. — А почему не вам? Разве я плачу вам королевский гонорар не за то, чтобы вы нашли свидетелей их невиновности?

— Я, сэр, буду собирать доказательства невиновности миссис Маккиннон.

— Я буду вам помогать…

— Вы мне поможете, если найдете надежного свидетеля в Перте, который поручится, что мистер Маккиннон был там в этот день. Послушайте, Кристиан, у нас мало времени. Нужно разделить работу, и полагаю, что я более компетентен, когда дело касается доказательств, которые нам необходимы, чтобы убедить судью в невиновности миссис Маккиннон. Если вы предпочитаете зря терять время в спорах…

— Ну, хорошо, хорошо, — сдался Артур. — Я поеду в Перт и найду того малого, которому повезло разговаривать с этим несчастным Томасом Маккинноном!

— Превосходно! — обрадовался мистер Реджис, и впервые, насколько мог припомнить Артур, этот человек улыбнулся.

В Перте оказалось, что нигде, начиная от рынков и кончая трактирами, никто не заметил жилистого шотландца с дюжиной голов худосочного скота. Казалось, Томаса вообще не существовало. Но ведь он был в Перте, он сказал Артуру, что продал скот и ждал Керри, как они и договорились заранее. Когда время, назначенное для встречи, настало и прошло и еще два дня миновало, он отправился ее искать. Тогда-то Монкрифф и арестовал его.