Прекрасный незнакомец

— Конечно, я пришел! Я не могу существовать без вас, Керри!

Эти слова обвились вокруг ее сердца, вселяя надежду. Она подняла голову, заглянула в его карие глаза, увидела в них слезы и опустошение, рожденное тоской, и сердце ее рванулось к нему.

— Пожалуйста, простите меня! Простите! Я так жалею о том, что сделала. Я подумала…

— Это не имеет значения, — прервал он ее и поцеловал в щеку.

— Мне хочется вернуть все обратно и все сделать иначе…

— Нет, этого я не хочу, любовь моя. Я не хочу, чтобы вы что-то меняли. Я собираюсь остаться здесь, с вами.

Она пришла в замешательство и, прищурившись, посмотрела на него. Не может же он иметь в виду…

— Вы имеете в виду — до суда?

— Я имею в виду — навсегда, Керри. Я остаюсь здесь, с вами, в Гленбейдене.

В Гленбейдене. Когда-то она мечтала о том, что они будут жить там вместе, о детях…

— Но… но ведь Гленбейдена больше нет!

— Сейчас, возможно, и нет, но это вы оставьте мне. Когда я вызволю вас отсюда, я отвезу вас в Гленбейден. А потом найду священника, который нас обвенчает.

— Обвенчает? — Ее руки медленно соскользнули с его шеи, но он успел их удержать.

— Ах, нет, Керри, вы не откажете мне еще раз.

— Нет, — покачала она головой. — Вы не понимаете…

— Я понимаю, что все различия между нами существуют только в Лондоне, а не здесь. Я люблю вас, Керри Маккиннон. Я люблю вас так сильно, что без вас Лондон для меня ничто — а я ничто без вас. И теперь мне хотелось бы получить от вас ответ, Керри. Вы меня любите?

— Больше, чем свою душу. Больше, чем свою жизнь! Но… — Она устремила взгляд на элегантный узел, которым был завязан его шейный платок. — Артур, ведь меня повесят за то, что я сделала.

— Ха! — презрительно фыркнул он и еще крепче обнял ее. — Только через мой труп! И если я…

— Или мне придется согревать постель Монкриффу, — прошептала она.

Он поднял одним пальцем ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— Что вы сказали?

Она спокойно, хотя дыхание ее прерывалось, рассказала ему все — о том, как она приехала, чтобы освободить Томаса, как призналась в том, что убила Чарлза, и как Монкрифф заточил ее здесь. Рассказала о посещении Монкриффа, о том, как после этого ее практически перестали кормить. И еще она рассказала, исходя из того, что ей было известно о влиянии Монкриффа в их графстве, что ее непременно повесят — или она станет его шлюхой. Когда она замолчала, лицо у Артура было смертельно-бледным, а карие глаза пылали ненавистью.

— Вас не повесят, и вы забудете дорогу в дом Монкриффа навсегда, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Я вас вызволю отсюда. Вы должны верить в это, Керри. Я приехал сюда не для того, чтобы окончательно вас потерять! Верьте мне. — И поскольку она не отозвалась сразу, он схватил ее за плечи и встряхнул. — Дайте слово, что не потеряете в меня веру!

— Клянусь! — вскричала Керри, однако при этом не смогла избавиться от опасений, что могущество Монкриффа слишком велико, чтобы Артур мог совладать с ним.

Но прежде чем она успела произнести это вслух, дверь позади них отворилась; Артур тут же отпустил Керри и отошел. Он успел беззвучно прошептать: «Я вас люблю», — и повернулся.

— Вы тут пробыли достаточно, — проворчала миссис Мьюир.

— Вы, сударыня, будете давать миссис Маккиннон более пристойную пищу, иначе об этом узнает правосудие! — бросил Артур и вышел из комнаты.

Дверь за ним захлопнулась, ключ повернулся в замке. Керри рухнула на колени, напрягая слух, чтобы услышать его голос. Когда наступила тишина, она упала на матрас и плакала, пока не уснула.

Артур вышел во двор старинной крепости и посмотрел вверх, на маленькое окошко башни. Скрипнув зубами от ярости, он взлетел на жеребца, которого привез из Йорка — у него не было ни малейшего желания в очередной раз разыскивать по всей Шотландии подходящую лошадь, — и пустил его в галоп, демонстративно отвернувшись от недостроенной виселицы.

Это место вызывало нехорошие ассоциации. Артуру рассказал один пастух, что то, что осталось от старого замка, используется для разных целей, в том числе и как тюрьма в тех редких случаях, когда это требуется. Но крепость была хорошо укреплена, и проникнуть в нее было практически невозможно. Он обещал Керри, что добьется ее освобождения, и он сделает это. Оставался один маленький нюанс — он совершенно не представлял себе, как это сделать.

Одно было ясно — он не может выкрасть ее и снова отвезти в Англию. Нет, это сражение придется вести на шотландской земле. Первое, что он должен сделать, — найти адвоката, и он дал шпоры коню, которого провидчески назвал Вольный.

Когда он принял окончательное решение отказаться от всего, что было у него в Англии, и приехать сюда, чтобы быть с Керри, его друзья и семья были в шоке. Только Алекс улыбался и отводил взгляд. Джулиан пытался его отговорить, но под конец хлопнул Артура по плечу и велел не забывать, что блестящая идея уехать в Шотландию принадлежит именно ему, Джулиану, а потом сообщил всем собравшимся в доме на Маунт-стрит, что в жизни не видел большего сентиментального глупца, чем Артур Кристиан. И, в конце концов, пожелал ему удачи.

Это было правильное решение, и, продвигаясь на север, Артур с каждым днем все больше в этом убеждался. Когда судно отошло от Кингстона, ему пришло в голову, что он прожил всю жизнь, плывя по воле волн и барахтаясь в них, чтобы оставаться на одном месте, и при этом ни разу не позволил себе роскоши просто жить. Он подумал о Филиппе. Вот уж он-то, судя по всему, с удовольствием ходил по краю пропасти, отвергал границы, установленные приличиями, и, как оказалось, жил полной жизнью. Керри, на свой лад, поступала так же. Она яростно отстаивала свои убеждения и, не задумываясь, рисковала всем ради тех, кого любила.

У Артура никогда не было убеждений, от которых он мог бы отказаться, у него никогда не было принципов, ради которых стоило бы рисковать жизнью. До последнего времени.

Керри толкнула его в жизнь, заставив плыть, а не барахтаться. Именно это и имел в виду викарий на похоронах Филиппа, когда говорил о ценности жизни; последние несколько месяцев, за которые он пережил неожиданные взлеты и падения, обогатили его душу и вселили уверенность в себе.

Это Керри обогатила его душу.

И он сделает все — расколет небо, изменит расположение звезд, перевернет вверх тормашками горы, — если это потребуется, но добьется Керри, которую будет любить и лелеять до конца дней своих, и он найдет выход из этого трудного положения.

Они с Вольным мчались во мглу, и он молил Бога послать ему хоть крохотное указание.

А потом он молил Его о том, чтобы это указание явилось в следующие полчаса — если это возможно.

Глава 25

Артур бродил по узким улочкам Питлохри в поисках адвоката, не заботясь о том, что вид у него полубезумный. Но шотландцы народ невозмутимый — он получал в ответ только равнодушные взгляды, редкие усмешки тех, кто не очень хорошо понимал по-английски, и одно-два предложения, куда ему следует обратиться.

Он запрещал себе думать о том, что все это безнадежно, но тревога гнала его вперед. Ехать в Эдинбург, где находятся лучшие юристы Шотландии, не было времени. Каждый проходящий час усиливал его панику — время улетало впустую.

Он размышлял, стоит или не стоит ехать в Данкельд, чтобы поискать там, как вдруг случайно набрел на трактир, которого не заметил раньше. На улице были слышны громкие возбужденные голоса, доносящиеся из трактира. Кажется, это место пользуется популярностью, подумал Артур и решил сделать последнюю попытку.

По крайней мере, здесь можно выпить доброго шотландского виски.

Он вошел в общий зал, не обращая внимания на взгляды, которые, как всегда, устремились на него — шотландцы, как оказалось, способны учуять англичанина за сотню шагов, — и направился к трактирщику.

— Виски, — коротко бросил он и швырнул две монеты на исцарапанную стойку. Ожидая, пока трактирщик нальет виски, он огляделся, обшаривая взглядом забитые посетителями столы. По большей части трудовой люд, и среди них — один или два джентльмена.