Страница 49 из 58
— У Готора здоровенная шишка на голове, — начал докладывать лекарь, переходя с высокопарно-ворчливого тона, на свою обычную речь. Благо положение лекаря позволяло ему, наплевав на приличия, вести себя одинаково хоть с генералом, хоть с простым солдатом. — Но судя по привычно хитрой роже — мозг не пострадал! Еще у того парня что лежал рядом с тобой… — Гаарза кажется, небольшой порез на щеке, пришлось наложить три шва.
… И кстати — заходил лейтенант Бид. — Я думаю тебя вскоре ждет основательная выволочка — он не показался мне человеком, довольным твоим ранением. Интересовался как быстро ты сможешь вернуться к своим обязанностям в Штабе.
… Да уж, — ваша шестерка это что-то… — Надо же было умудриться наткнуться на разбойников в таком тихом и захолустном местечке как Фааркоон. Воистину — как говорит древняя мудрость — «Svini'ja vsegda grja'z naidiot». — С удовольствием произнес он на древнеимперском.
… А в общем-то, — ты Ренки и впрямь, на редкость удачливая задница! — Придись удар чуть в сторону, и тебя бы уже не довезли. А даже если бы и довезли — сшивать артерии я не умею!
Но мой тебе совет — не испытывай судьбу, ибо удача — девка изменчивая.
— Да фигня… — Махнул рукой Готор. — Попытался заехать к ним с тыла, а конь споткнулся и шарахнул меня головой о камень… Камень конечно в мелкие крошки, а я, как видишь, цел и невредим!
… Увы, но долго полежать в госпитале, Ренки не позволили. — Ибо подходило время возобновления контрактов с поставщиками, и лейтенант очень не хотел передавать это важное дело кому-нибудь другому. Так что сержанта Дарээка, в срочном порядке выписали из госпиталя на очередное «долечивание по месту службы», — благо пострадала у него лишь левая, не предназначенная для пера, рука. И сейчас Готор сопровождал его в Штаб, чтобы столь важная персона не грохнулась где-нибудь по дороге.
— Вы, короче, молодцы! И отстрелялись шикарно — три трупа. И в рукопашке не зевали… Кстати — тот, которого ты кулаком прикончил… — Дроут и Таагай, кажется что-то об этом парне знают… И под большим впечатлением от твоей крутизны. Судя по знакам, которые они опознали, — он был из верхушки «общества» убийц! А ты ему как цыпленку шею свернул…
Киншаа кстати, его шпагу прихватил — очень серьезная вещь. С виду-то довольно невзрачная, но сталь там просто шикарная. Булат — гибкий, в узел завязать можно. И твердый… как я не знаю что! Доод с Йоовиком уже слюнями изошли на нее глядючи, даже умыкнуть пытались. А я сказал — нехрен! Добыча сержанта Ренки, пусть он ей и распоряжается!.. Я тебе ее попозже занесу — сам полюбуешься!
— А скажи-ка Готор… — С деланным безразличием осведомился Ренки. — Та… Те пассажирки, что были в карете… Они…???
— Что? — Заржал Готор, чья проницательность могла соревноваться только с его бестактностью. — Никак столпу нравственности и непоколебимой моральной стойкости, оу Ренки Дарээка, понравилась девушка?
… Что ж — губа у тебя не дура — блондиночка просто роскошная… Тока, увы, дружище — утри слезы! — Мы ее прямо из кареты пересадили на корабль, и думаю с утренним отливом, она уже отбыла из благословенного Фааркоона, в неизвестном направлении.
* * *
— О! Сударь… Эта Та самая шпага? — Не позволите ли осмотреть?
Ренки недовольно поморщился — две прошлые недели, были довольно плотно забиты встречами с купцами, нудными разговорами о крупе, муке, овощах, рыбе, мясе, сене, соломе, овсе, одеялах, сукне для мундиров, обуви, ремнях, свинце и порохе…, а сверху вся эта смесь — была щедро сдобрена бочонками чернил и кипами бумаги. Да еще и по слухам, (которые у лейтенанта Бида, обычно всегда были более чем достоверными), вскоре в полк должен был прибыть новый капитан-интендант, и к его приезду надо было навести порядок в делах, чтобы даже комар носа не подточил… Так что времени не оставалось даже на то чтобы помечтать о прекрасной незнакомке, не говоря уж об обработке фехтовальных приемов.
И вот, впервые за две недели, Ренки наконец выбрался во дворик Штаба, поупражняться со шпагой, благо мази лекаря оу Мавиинга, достаточно подлечили пораненную руку… Умучившись от сидения за столом, Ренки с почти неприличным томлением, предвкушал как наконец-то разомнет застоявшееся тело, нагрузит мышцы, прогонит кровь по венам… и тут этот мальчишка со своим любопытством…
Однако любезность и вежливость, как учил Ренки отец — столь же неотъемлемые свойства благородного человека, как и смелость, верность, или знание длинного списка предков. — Истинно благородный человек, любезен даже с врагами… Особенно с врагами.
— Пожалуйста волонтер оу Заршаа. — Максимально любезным тоном, ответил он, протягивая ему свою шпагу, рукоятью вперед.
— Ух… — Глядя восторженными глазами на сталь клинка, и проверив его на гибкость и остроту, сказал наконец волонтер. — Действительно, превосходное оружие… Какой совершенный…, я бы даже сказал «изысканный» профиль клинка… И вы ведь уже успели оценить этот особый узор булата?
… Знаете… — Я готов поклясться честью своего рода, что он выкован где-нибудь в Старых Землях… Возможно даже в Олидских горах… Определенно и оттенок стали за это говорит. Угу… Точно. — Вот посмотрите на пятку… Новая гарда ее почти скрывает, но тут еще можно различить протазан… известное клеймо тамошних мастеров… Уверен, если снять рукоять и осмотреть хвостовик — там найдется и знаменитое заклинание на староимперском. Говорят олидские мастера могут менять богов как перчатки, но остаются верными своим традициям…
… А вы кстати — не собираетесь поменять рукоять с эфесом, на более нарядные? Да и ножны… Такому великолепному клинку, нужно достойное обрамление!
— Нет, мне нравятся эти. — Из упрямства ответил Ренки, хотя и сам постоянно думал о том же. Но то как этот молодой всезнайка сходу сумел определить происхождение его клинка — весьма больно ударило по самолюбию сержанта. — Увы, как не хотелось бы ему, как подобает истинному оу — в совершенстве разбираться в оружии, печальное финансовое положение его семьи не позволяла воочию посмотреть и пощупать руками изделия лучших мастеров. И знание теории, тут было не великим подспорьем.
— Да… — Согласно кивнул в ответ оу Заршаа. — Вы совершенно правы — в руке сидит как влитая… Да, определенно — я полный болван! Ведь это кажется шкура черного катрана на рукояти? — Менять ее даже на золотую оплетку, это истинное варварство!
(Так вот ты какая — шкура черного катрана! — Подумал Ренки, никогда раньше не видевший подобную диковинку. А ведь действительно — несмотря на невзрачный вид — рукоять словно бы сама прилипала к ладони владельца, будь та даже скользкой от пота или крови… Странно что Ренки сам не догадался о причинах этого эффекта).
— Шпага — это инструмент солдата! — С высокопарностью произнес известную банальщину Ренки, чтобы скрыть свое смущение. — Она нужна для битвы, а не для того чтобы красоваться перед дамами!
— Да, действительно… — Тут волонтер немного замялся, будто бы стесняясь, а потом спросил. — А не будете ли вы так любезны сударь, провести со мной несколько учебных поединков…
— С удовольствием. Учебные шпаги хранятся вон в той пристройке… — Ответил на это предложение Ренки, и впервые за весь разговор не покривил душой. — Фехтовать с Готором, чей класс обращения со шпагой был на удивление невысок, ему надоело. А мальчишка-волонтер, судя по всему, прошел хорошую школу… Не мог не пройти!
Первую схватку, Ренки легко выиграл благодаря приобретенной за время своих скитаний, наглости. — Парнишка просто не ожидал, что его соперник, пренебрегая разведкой, сразу проведет длинную атаку.
Вторую, ему удалось успешно завершить, благодаря более высокому росту, силе, и длинным рукам.
Третью выиграл волонтер, сумевший подловить Ренки на небрежности. Четвертая закончилась вничью, и хотя каждый из участников был уверенны в своей победе, — из любезности, он отдал победу сопернику.