Операция "Ы"

Семен Давыдович внушал:

— Разбить!

— Пол-литра?

— Да!

— Вдребезги?

— Конечно, вдребезги! А как можно иначе?! Балбес в момент сбросил улыбку с лица и, угрожающе протянув руки к горлу Семена Давыдовича, проговорил:

— Да я тебя за это!

Семен Давыдович шарахнулся в сторону и оттуда при-грозил сумасшедшему пальцем:

— Но-но-но!

Отдышавшись немного, Семен Давыдович еще яснее осознал, что иного выхода у него и не будет, и сказал:

— Ну-ка! Давайте все по местам! Еще разочек! О, Господи! Тяжела твоя десница...

Вся троица кинулась к Семену Давыдовичу помогать натягивать на себя тулуп сторожа.

В этих мучительных репетициях Семену Давыдовичу доставалась роль старушки-сторожихи «Божий одуванчик», которая где-то в это время и знать не знала, что готовится на ее седую голову. 

 * * *

Марья Ивановна, которую сотрудники базы горторга за глаза называли «Божьим одуванчиком» жила в небольшом домике на окраине города Энска, который в нашем пове­ствовании занимает важное, как вы смогли уже убедиться, место.

Город Энск хорош и славен еще тем, что стал родным главному герою приключений, описываемых в этой книге, студенту Шурику, теперь уже третьекурснику Энского политехнического института.

За два года Шурик привык к Марье Ивановне, своей хозяйке, ее уютному дому, где он снимал угол. Он стал почти что законным членом семьи очень милой, доброй старушки Марьи Ивановны.

Этим зимним вечером Марье Ивановне прибавилось хлопот. И главной среди них было утихомирить, уложить, наконец, спать разозорничавшуюся внученьку Леночку.

Дочка Наталья с зятем Иваном — слесарем на хорошем заводе внучку избаловали вконец: приучили девчонку ло­житься спать заполночь. И нынче вечером, когда дочке Наталье с мужем выпало идти в ночную смену, и внучку они подбросили бабушке, девочку было и вовсе не уложить.

Марья Ивановна совершенно спокойно согласилась по­сидеть с внучкой, потому что души не чаяла в этой стреко­зе, даже разохотилась замесить тесто на пироги с капустой, которые Леночка-внучка страсть как любила.

Бабушка Маня уж и качала-качала Леночку, и та вроде бы как уснула. Марья Ивановна решила, что уж, наконец, постреленок, за день набегавшись да напрыгавшись, угомо­нится и крепко заснет. Чай, до утра...

Значит, можно и поспешать на дежурство.

К пенсии Марья Ивановна устроилась ночной сторожи­хой на базу горторга. Место спокойное, платят хорошо. Все, как-никак к пенсии добавка, да детям в помощь.

Да и квартиранта она впустила в первую очередь пото­му, что деньги в доме никогда не бывают лишними. А жизнь-то все время дорожает по нынешним временам.

Дежурить в ночь Марье Ивановне было, в общем-то, не в тягость — два-три раза обойти базу вдоль забора, потом в дежурке, в тепле отсидеться до утра, до прихода сменщика.

Перед самой сменой еще разочек обойти-проверить, вот и дежурству конец.

Так что к побудке Леночки-внучки успеть можно.

Собираясь Марья Ивановна одного не могла никак понять своим старушечьим умом, чего это так срочно, без очереди директор Семен Давидович приказал ей на смену заступать? Чего ему так приспичило?.. Да не ее это дело — приказы начальников обсуждать. Надо, значит, надо...

Зато к празднику премия побольше будет.

Но Марья Ивановна плохо знала свою внучку, свое семя.

Закрыв свои озорные глазки, она поначалу тихонько слушала, как бабушка напевала:

Баю-баюшки, баю,

Баю внученьку мою.

Птички спят и рыбки спят,

 Детки тоже спать хотят...

Детки-то, может, и хотели спать, но не Леночка!

Марья Ивановна уж было накидывала на себя шаль, а поверх нее пуховый платок в обкрутку, как дверь вдруг распахнулась, и в дом ввалился с морозу, замерзший до костей Шурик-квартирант.

— Марья Ивановна!

Он кричал, как заполошный, и чуть было не разбудил Леночку.

— Тише!

— А чего такое?

— Леночку разбудите!

— А она сегодня у вас гостюет?

— Да... Дочка попросила.

— Вот хорошо!

— Да уж мало хорошего.

— Почему?

— Да на дежурство меня поставили... И очередь-то не моя, да вот сподобилась. Семен Давыдовйч приказ дал... И чего так вдруг?..

— Раз надо, значит, надо!..

— Шурик, родной, да потише вы говорите-то... Леночка во сне заворочалась, захныкала....

— Вот видите!..

Марья Ивановна поспешила к колыбели, где спала Леночка. Марья Ивановна снова стала качать колыбель и напевать:

— Баю-баюшки, баю... Что у вас произошло?

Шурик (парень талантливый и сообразительный) стал подпевать в ответ Марье Ивановне:

— Я вам денежку принес, За квартиру. За январь.

Музыкальный дуэт складывался удачно:

— Вот спасибо, хорошо, Положите на комод.

Колыбель покачалась и остановилась. Девочка тихо посапывала: уснула.

Марья Ивановна на цыпочках пошла одеваться, а Шу­рик помогал ей накинуть салоп.

— Ой, как хорошо, Шурик, что вы пришли! Дочке сегодня тоже в ночную, смениться не успела.

— Не беспокойтесь, Марья Ивановна, я с Леночкой посижу.

— Вот спасибо! А еще я как на грех...

И снова подала свой голос хнычущая девочка. Оба: и бабушка Маня, и квартирант Шурик бегом подбежали к колыбели и стали качать кроватку вдвоем, не забывая при этом свой сложившийся музыкальный дуэт.

— А еще вот как на грех: тесто я поставила...

— Я и с Ленкой посижу, И за тестом погляжу! Отправляйтесь на дежу!

Марья Ивановна завершила:

— Ну, тогда я ухожу...

Бабушка-сторожиха «Божий одуванчик» вышла в ночь, в метель.

Шурику вообще-то не впервой было управляться в доме Марьи Ивановны по хозяйству.

Марья Ивановна еще давно, когда только брала сту­дента-первогодка к себе на квартиру, поняла, какой заме­чательный подарок ей самой в руки идет. Видно было сразу, что парень самостоятельный: и по хозяйству своему одинокому управляется, и с учебой у него всегда все в по­рядке, и на свиданья если уж ходит, то ночью придет — не беспокоит. Пройдет к себе в комнату, тихонько, как кот с прогулки, да и в постель.

Когда, бывало, Марья Ивановна заболевала, то Шурик-квартирант и доктора вызовет, и лекарство подаст, в мага­зин за продуктами сбегает. Одним словом, золотой пар­нишка ей попался. Вот уж кому такой муж достанется — всю жизнь счастливой будет.

Но от природы Марья Ивановна была человеком стро­гих правил, и потому панибратства не любила: всегда звала своего квартиранта на «вы». Шурик, естественно, отвечал ей тем же.

Так они и жили: мирно да дружно.

* * *

Но в этот зимний вечер Шурику не было суждено отогреться в тепле уютного домика на окраине города Энска, прочитать на сон грядущий свои сто страниц из учебника — именно такую ежедневную норму придумывал для себя Шурик.

Он был студентом уже третьего курса, и настало время серьезно задуматься об настоящем образовании. Ему уже не хотелось, как студенту-первогодку; трястись на экзаме­нах, а быть готовым во всеоружии.

Шурику его судьбой на сегодняшнюю ночь было угото­вано еще одно приключение.

Откровенно говоря, жить без приключений было бы скучно.

Когда к человеку приходит время воспоминаний, их у него должно быть много, чтобы было с чем коротать длинные-длинные вечера да ночи старости.

И чтобы, перефразируя одного героя, в те грядущие дни можно было бы себе сказать: «Нет, не стыдно за прожитые годы».

Приключение началось с того, что Леночка, как только затворилась дверь за ушедшей Марьей Ивановной, просну­лась.

Увидев Шурика, которого обожала безмерно и пользо­валась его добротой столь же бесцеремонно, Леночка ра­зыгралась. Она вскочила с постели и предложила Шурику немедленно играть в прятки.

У Шурика, к сожалению, пока отсутствовал опыт вос­питания маленьких детей, и он, на свою голову, согласился. Леночка пряталась в разных углах комнаты, а Шурик должен был ее «долго-долго» искать. Шурик терпеливо изображал свою роль охотника за «зайчиком», который прятался «под елочкой».