Любовь дьявола

– Благодарю вас, это была очень полезная беседа, – дру­жеским тоном заявила Абби и поднялась со стула.

Майкл, не привыкший объяснять свои мысли кому бы то ни было, потерял дар речи, пораженный той ловкостью, с ко­торой она повернула против него его собственные слова. Аро­мат сирени окутал его, когда она проходила мимо, и он вдруг почувствовал, что не может так просто ее отпустить.

– Погодите минутку, Абби. Она остановилась уже в дверях.

– Да?

– Я запрещаю вам играть в дартс, принимать отел у коров и менять колеса у фургонов. Таковы мои правила. Вы будете вести себя так, как вам велит ваше положение в обществе. Я ясно выражаюсь?

– Вы имеете в виду положение маркизы? – осторожно спросила Абби.

– Да, маркизы, – ответил Майкл, теряя терпение. Абби склонила голову набок,

– Вы выражаетесь вполне понятно.

– Ну, и чем вы намерены заняться сегодня?

– О! Вышиванием, игрой на фортепьяно. Ничем особен­ным, – приветливо ответила она.

– Вы не будете покидать Блессинг-Парк, ездить к Хавершемам или в Пемберхет, – все больше распалялся Майкл. В ее фиалковых глазах отразилось глубокое разочарование, и Майкл тут же пожалел о сказанном.

– Как пожелаете. До свидания, милорд. – И она тихо прикрыла за собой дверь.

Джоунз сразу же повернулся к Майклу и вперил в него неприязненный взгляд.

– Если вы позволите мне взять на себя смелость, сэр… Майкл все еще злился из-за того, что не мог толком объяс­нить, чего хочет, и был поражен удивительно многословным высказыванием Джоунза. Не позволю! – Хорошо бы проявить немного доброты. Она этого за­служивает.

– Боже мой, Джоунз, по-моему, вам следует вызвать док­тора. Вы, кажется, учите меня, как обращаться с женщиной! – изумленно произнес Майкл.

– Мои глубочайшие извинения, милорд, я бы никогда не посмел учить вас, как обращаться с женщиной, – без тени смущения ответил Джоунз. Майкл самодовольно кивнул и при­нялся за свою овсянку. – Речь идет о вашей жене. Рука с ложкой застыла в воздухе.

– Джоунз!

Но Джоунз уже вышел, оставив Майкла доедать остывшую овсянку. В отчаянии он бросил ложку и направился к выходу, мысленно призывая Абби вернуться и ругая себя за слабость.

В конце концов, Майкл пошел в библиотеку в поисках Абби и писем, о которых упомянула эта глупая девчонка. Но ее там не оказалось, и Майкл отправился в главную гостиную. От­крыв дверь, он замер на пороге. Комната совершенно преоб­разилась. Мебель была сдвинута на середину, вокруг столов, заваленных книгами, стояли уютные кресла. Несколько ста­рых портретов исчезли со стены, оставшиеся были перевеше­ны на другие места. Майкл не был вполне уверен, но, похоже, некоторых статуэток тоже недоставало. Французские окна до самого пола, выходящие на террасу, были распахнуты, и лег­кий ветерок, необычно теплый для конца зимы, шевелил лис­ток бумаги на столе. Эти окна, насколько помнил Майкл, никогда не открывали. Комната стала просторнее, приобрела веселый вид и разительно отличалась от той темной, мрачной гостиной, к которой он привык. Горничная, вытиравшая пыль, прервала свое занятие и присела в вежливом реверансе, когда он удивленно переступил порог.

– Что случилось с этой комнатой, Анна?

– Леди Дарфилд переделала ее, милорд. Она сочла ее че­ресчур официальной.

– Понятно, – пробормотал он и медленно подошел к ка­минной полке, где рядом с вазой, полной свежих цветов, нахо­дился серебряный поднос с огромной грудой писем. Он взял их и стал рассеянно просматривать. Приглашения, деловые письма, еще приглашения. Майкл подозревал, что все графство Саутгемптен сгорало от нетерпения увидеть молодую леди Дарфилд. Бросив на поднос письма, Майкл вышел на террасу. На зеленой лужайке пнизу он увидел Абби – Она переоделась в простую черную юбку и белую блузку. Ее черные волосы были стянуты узлом на затылке, а на макушке сидела странная бесфор­менная соломенная шляпа, похожая на гигантскую корзинку для фруктов. Какой-то пес, судя по всему, из его псарни, гонялся за мячиком, который бросала ему Абби, Уитерз тоже находился в саду. Он работал и. казалось, не замечал ее, но тут Абби что-то сказала, и гигант, запрокинув голову, разразился смехом. Муикл ни за что не поверил бы, если бы не услышал этот смех собствен­ными ушами. Есть в ней что-то, от чего расцветают его обычно мрачные слуги. Но что именно? Макл сделал глубокий вдох и стал спускаться по каменной лестнице, ведущей в сад. Абби н, Уитерз не заметили, как он приблизился. Абби уча­щенно дыщала, щеки ее алели, как розы Уитерза, Неуместное и такое знакомое желание охватило Майкла. Абби в этот момент бросила мячик. Он рикошетом отскочил от дерева и угодил Майклу в ногу. Абби с хохотом бросилась за мячиком, но, увидев Майкла, остановилась как вкопанная. Лицо Майкла окаменело. Он сцепил руки за спиной и вы­ставил одну ногу вперед, глядя на Абби холодными серыми глазами. Она с тревогой взглянула на Уитерза, который издал похожий на рычание звук, видимо, опасаясь, как бы господин не навредил его драгоценным розам. Абби медленно подошла к Майклу, чтобы поднять мячик.

– Не хотите ли принять участие в нашей игре? Она прида­ет силы, особенно в такое великолепное утро.

– Не думаю, – холодно ответил он. Подошел пес и в поисках мячика начал обнюхивать сапо­ги Майкла.

– Этот пес должен находиться на псарне, – заметил он, не найдя, что еще сказать.

– Гарри? К сожалению, его прогнали с псарни.

– Простите? – не понял Майкл.

– Вы видели его лапу? Он угодил ею в капкан. Старший псарь намеревался его усыпить, но я не могла этого вынести. Он очень веселый пес и вполне здоров, если не считать искалеченной лапы. – Абби похлопала себя по бед­ру, и пес заковылял по лужайке, к счастью, не сознавая, что его передняя лапа навсегда искалечена. Абби присела на кор­точки, чтобы погладить его, и Майкл заметил обозначившееся под юбкой бедро и плотно обтянутую блузкой грудь. Ему сто­ило немалых усилий отвести взгляд от Абби.

– От него никакой пользы, – возразил он без всякого выражения.

Абби заслонила глаза ладонью, от солнца и посмотрела на него снизу вверх.

– Может, на охоте от него и нет пользы, сэр, но он насто­ящий друг. – Она поднялась и отряхнула юбку.

– Я вас увижу за ужином? – неожиданно для самого себя выпалил Майкл и тут же подумал, что лучше откусил бы себе язык, прежде чем задать этот вопрос.

Она лишь застенчиво улыбнулась. Майкл выжидательно смотрел на нее. Когда стало очевидно, что она не собирается отвечать, он почувствовал себя влюбленным мальчишкой, не пользующимся взаимностью. Она совершенно ему не нужна. Он не желает иметь с ней ничего общего. Господи! Уж если ему так приспичило, он может поехать к Ребекке Майкл резко повернулся и стремительно зашагал к дому.

Уитерз медленно покачал головой, искоса глядя на удаля­ющегося Майкла.

– Господи, Уитерз! Он меня презирает! – простонала Абби. Умтерз с раздражением фыркнул.

– Вы наивны и явно слепы. Этот человек не презирает вас, детка, он хочет затащить вас в постель. Абби покраснела.

– Ничего подобного он не хочет, – возразила она, погла­див Гарри. – Мне даже запрещено покидать Блессинг-Парк и навещать Хавершемов. Едва ли это признак его хорошего ко мне отношения...

Уитерз рассмеялся:

– Думаю, это скорее объясняётся его.отнощенем к Хавершемам. – Но это так несправедливо! С Гэленом мне тоже вряд ли разрешат встретиться, а ведь он проделает такой длинный путь, чтобы повидаться со мной.

Уитерз прекратил работу, оглянулся и посмотрел на Абби.

– Гэлен? Кто такой Гэлен, черт побери?

– Мой кузен. Ты его разве не помнишь? – удивленно опро­сила Абби. – Он был на борту «Танцующей девы» в тот год. когда мы плавали в Африку. Я получила от него письмо. Он скоро приедет сюда. Конечно, если лорд Дарфилд разрешит...

Уитерз помрачнел и снова повернулся к своим розам.

– Пусть лучше не разрешит, кстати, для вашей же пользы, глупая девчонка, – пробормотал он.

Озадаченная словами садовника, Абби выпрямилась и по­смотрела ему в спину.